Ярослав Кузьминов - Пиратские делишки
Доктор запрыгал и радостно захлопал в ладоши. «Как вам удалось?» — раздался голос Уртосата, на пиратском. «Я просто вкатил им обоим самый мощный из доступных стимуляторов — экстракт…» — начал радостно доктор, но осекся и зажал рот ладонью, потом заговорил снова, уже на незнакомом языке.
Крики в другой части комнаты продолжалась. Михаил попробовал повернуть голову, и ему удалось. Он увидел старика, лежащего на диване, того самого, на которого он напал и в чье тело попал, казалось, целую угрюмую вечность назад. Старик глядел на Михаила, выкатив глаза, и выкрикивал что-то. Хотя язык был Михаилу незнаком, он чувствовал, что старик не говорит ничего осмысленного, а просто грязно ругается. Вдруг его крепко схватили за голову и запихнули в рот кляп. Только тогда он понял, что сам, разглядывая старика, не прекращал ругаться.
Ах, сколько удовольствия подарил ему кляп! Наконец-то нашелся выход его ярости! Можно было грызть тряпку, рвать ее зубами, давить деснами, причинять тряпке боль! Когда он начал биться головой о спинку дивана, подошел доктор с небольшой иголкой и уколол его в шею. Шея и нижняя челюсть перестали слушаться. Михаил мог теперь только сопеть носом. Но уж как он засопел! С каким напором, с какой мощью! Уж он-то им покажет, он их всех уничтожит. Он испепелит их одним своим дыханием. Господи, как он ненавидит ругающегося старика! Михаил погрузился в грезы об убийствах, они становились все ярче и, наконец, затмили реальность. В них он казался себе огневым драконом, он сжигал за раз целую деревню и разрушал замок ударом хвоста, и вся земля до горизонта была заполнена деревнями и замками. А за горизонтом были еще. Он мог уничтожать их бесконечно…
Очнулся он от грохота. Он лежал на койке, связанный. Койка мелко тряслась в такт грохоту. С потолка дула струя воздуха, для дыхания сносного, лишь с небольшим кисловатым привкусом. В стене у изголовья было маленькое круглое оконце. Сквозь оконце он увидел унылые пепельного цвета камни и вереницу людей, тянущуюся от входа в грот. Куда она стремилась, видно не было. У него пересохло во рту, и душу наполняло необъяснимое уныние и мысли о смерти. Он вспомнил, что таковы симптомы отравления экстрактом рыжего морского ежа, после того, как проходят гнев и эйфория. Но звучала внутри и другая, инородная ему нотка тоски, отдающая чернотой и бесконечностью.
Он повернул голову оглядеться. По круглым вогнутым стенам он понял, что находится в быстроходе. Длиной комната была несколько метров, огражденная плоскими металлическими стенами с люками по центру. Вдоль стен стояли узкие койки, в три уровня, занятые пиратами. Он узнал двух действующих членов Правительства Острова и нескольких ключевых персонажей из Дома Собраний. На верхней койке напротив лежал Уртосат. «Ну что, друг, поздравляю! Ты в классе люкс, — заговорил он. — Старикам, конечно, покомфортнее, но и нам с тобой повезло. Так-то, в основном, народ набит потеснее. А что ты хочешь? Когда в свое время вы дали деру с Архипелага, я думаю, условия в пути тоже были так себе» — «Идет эвакуация с острова?» — спросил Михаил. «А ты как хотел?! Конечно! Надо сказать, вы нарубили дров, господин помощник посла. Там наверху ад кромешный! Посольские развязали бой и дали весточки в море. К острову с трех сторон идут корабли…»
Слушая, Михаил изучил других людей в отсеке.
«Ребята наверху, — продолжал Уртосат. — Недооценили вас, надо признать. У всех вас оказалась хорошо припрятанная заначка в подвале. Твои соотечественники выпустили на улицы легендарную нежить. Она многих наших положила. Полицейское бюро, говорят, одной нежитью взяли. Впрочем, на этом она и иссякла». Услышав это, Михаил искренне порадовался, что госпожа удача вложила в голову доктора благословенную мысль «вкатить» ему экстракт рыжего морского ежа. Пират продолжал: «Красные с желтыми тоже себя показали! На улицу вышли все высшие чины Краснолицых, только они. Вначале наши подумали, что они свихнулись. Но те не так просты. В их культе людоедства что-то есть… — Уртосат смаковал свою историю; он очевидно дожидался, когда Михаил проснется, чтобы поделиться. Михаил подумал даже, что право рассказывать он выиграл у других в карты; пират продолжал: — За годы на острове они так отожрались человечинкой, что от них, от голой груди, отскакивали стрелы. Они не разменивались по пустякам, вроде Полицейского бюро: вдесятером чуть не взяли штурмом особняк. Неприступный особняк! Половину Островной Охраны уничтожили! Даже дверь выломали, голыми руками, представляешь! Но вдруг, — Уртосат ухмыльнулся — их чары — пфуф — иссякли. И каждому хватило одной стрелы. Но страшнее всех желтые! Говорят, из их посольства такие страшилища вылезли. Люди — не люди, не поймешь. Худющие, кривые, страшные, волосы до земли, ковыляют, на костыли опираются. Но рядом с ними наши становились сами не свои, начинали друг друга резать. Эти мерзкие отродья положили наших немеряно. Они вроде бы до сих пор несколько кварталов держат. Кто мимо пройдет — пират крутанул пальцем у виска, — привет, режет сам себя на месте. Я вот что думаю, как бы они к проходу не подобрались, тогда начнется…» — «Да уж! С проходом вы глупо сделали. Очередь там двое суток стоять будет, — злорадно перебил Михаил. — С такой узкой-то дырочкой…» — «Я тебе дам, с дырочкой! — повысил голос пират. — Думаешь, все через особняк идут?! А мы зачем, думаешь, Архив такой глубокий строили? Там, в самом низу ворота — прямиком в Большой Ход, а дальше, под горочку, прямо, не сворачивая, и сюда» — «О! Смотри! — оживился кто-то на койке под Михаилом. Народ кончился, теперь взрывать будут!» — «Наконец-то, — раздались голоса. — Скоро поплывем!» И несколько из них запели хором: «Море! Море!..»
Михаил прильнул к окну. Вход в грот опустел, последние люди бежали, исчезая за правым краем оконца. Яркая вспышка из глубины коридора ослепила Михаила, следом грохотнуло, да так, что пол грота, видный в иллюминатор, стал скакать. «О! Как лодку-то качает, ядрену мать!» — крикнул один из пиратов. Из коридора в грот вылезло свинцовое облако и стало растекаться в стороны. Вдалеке раздались новые взрывы, приглушенные. «Как туннель-то сейчас им завалит! — радовался Уртосат. — За десять лет не разгребут» — «А уж когда до Архива доберется, эти, желтые твари как раз внутри будут! Тут-то им и крышка!» — ответил ему другой.
Рычание усилилось, койка завибрировала мельче и быстрее. Следом послышались, один за другим, всплески рыка снаружи, с разных сторон. «Все, двигатели на полную мощность. Скоро погружение», — сказал Уртосат Михаилу, с улыбкой до ушей. «Двигатели?» — спросил Михаил. «Да, двигатели, — авторитетно покивал Уртосат. — От слова двигать, понимаешь? Вам такое в Конфедерации в голову не приходило? Из этого, как лингвист, я делаю вывод, что вы двигателей не имеете. А мы имеем. Такая штука, из металла. Превращает огонь в движение. Очень много движения, — пират поднял брови. — Ты не представляешь, какая это мощь. А сжигается совсем мало».
Пол грота, видный в окошко, стал подниматься. Скоро окно загородили балки причала, потом Михаил увидел воду, иссиня-свинцовую, заливающую окно. Казалось, она вот-вот хлынет внутрь. Его захлестнула паника. Он забился, пытаясь порвать ремни, и услышал собственный голос, как будто вдалеке: «Мы же утонем! Утонем! Остановите это! Нет!» — «Спокойно! — Уртосат положил руку ему на грудь. — Не дергайся, все будет путем». Синева воды сменилась чернотой. Черноту пробивали в разных направлениях световые лучи. «Видишь, это огни других лодок, чтобы мы с ними не столкнулись. Теперь они по одной зайдут в канал. Мы выстроимся в линию и выплывем в море. Мы отплывем на безопасное расстояние и через несколько часов поднимемся на поверхность. И ты увидишь солнечный свет и безбрежное море… Думаешь, ты один такой паникер? Думаешь, тебя одного связанным держат. В других лодках, где народ неграмотный, там тоже все пристегнуты» — «Но воздух! У нас кончится воздух!» — «У нас запас воздуха. Двигатель может не только двигать, он может очень плотно накачивать воздух в баки». Михаил начал успокаиваться. «Как это плотно? — спросил он. — Воздух — не пакля, он одной плотности!» Ответом ему был дружный смех. «Вот оно каково быть лингвистом и шпионом. С механикой у тебя, смотрю, очень плохо. А у нас хорошо и с лингвистикой, и с механикой. Ну да ладно, будет время научиться».
Успокоившись, Михаил спросил: «Откуда у вас такая техника? Как вы это придумали?» — «Мы не придумали, мы взяли», — ответил пират. Теперь подобрались на своих койках другие пираты в отсеке. «Откуда, Уртосат?», — спросил один из них. — «Оттуда, куда мы теперь плывем. С Архипелага, а именно, из подземного города…» Другие пираты издали испуганные возгласы: «А как же зеленый мор?!» — «Боитесь! — воскликнул Уртосат. — Я тоже боялся, пока первый раз там не побывал. Там нет давно никакого зеленого мора. Он вспыхнул один раз, уничтожил детей и всех, кто мог бы дать потомство. Остальное — выдумки историков Конфедерации, начиная с самого предателя Дениса, которого они называют Решительным. Немудрено: они убежали в разгар бедствия, ничего толком не поняв. А мы, пираты, жили потом на Архипелаге, бок о бок с теми, кто остался в живых. И не просто жили. Они нас учили. Но больше я сейчас говорить не буду, я могу сказать что-то не так. Я не все понимаю. Остальное, когда мы прибудем, расскажут старики».
