Бодхи - Твердые реки, мраморный ветер
– Нет, это ты недооцениваешь, – перебила его Джейн. – тут совершенно наплевать – насколько ты сильный или властный или сколько у тебя денег или телохранителей, чсв-шный ты или чсу-шный, диктатор или бомж. Ничего этого значения не имеет – любой человек испытает леденящий душу, выворачивающий наизнанку, уничтожающий страх, и если его еще специально усилить, и если этот человек немолод и его сердце или мозг не в полном порядке…
– Инфаркт. Инсульт. И прочая хрень, верно?
– Верно, – кивнула Джейн.
– Ну да, понятно, – задумчиво пробормотал Андрей. – Старый человек, умер во сне, кровоизлияние в мозг… разве кто-то заподозрит… А если он и не умрет, ну что ж, приснился кошмар, у кого не бывает, он и забудет об этом и значения не придаст… а еще бывает, что людей часто кошмары мучают, ну таблетки начнет пить…
– Которые только ослабят его сопротивляемость, – добавила Джейн.
– Получается… полный контроль?
Андрей почувствовал возбуждение, перестал ходить туда-сюда и остановился.
– Целая огромная область человеческого сознания сейчас совершенно открыта. Люди так беззащитны… а если этим воспользуется кто-то из ненавидящих?
– Исключено, – помотала головой Джейн. – Доступ в миры ОС-ов и ВТО, я имею в виду не случайные и бесполезные неуправляемые разовые опыты, которые могут происходить с кем угодно, а серьезный, управляемый опыт – он по определению может быть доступен только тому, кто испытывает ОзВ. ОзВ – пропуск и контролер в одном лице. Так что здесь все просто, никаких "злоупотреблений" быть не может в принципе.
– С этим не согласятся те, что ОзВ не испытывает…
– Конечно. Но никто и не спрашивает их согласия.
– И ты уже сейчас можешь…
– Нет. Сейчас я тренируюсь. Результаты неоднозначны, требуется время и труд.
– Значит, лет, скажем, через пять-десять, государство Сомали будет поражено неизвестным вирусом – так будут писать газеты, – стал фантазировать Андрей. – Пораженные вирусом люди будут внешне совершенно здоровы, ну разве что их сон становится беспокойным, и смерть внезапно настигает их во сне! Ну а что, есть же синдром внезапной детской смерти – ребенок совершенно здоров, и вдруг во сне умирает – я слышал о таком. Теперь появится синдром внезапной смерти стариков во сне, хотя со стариками то все еще намного проще – они старые и больные, никому и в голову не придет связать их смерть с каким-то синдромом, ну а если и придет, начнут искать вирусы, найдут какие-нибудь подозрительные гены, бактерии, и всё равно все в конечном счете сведется к генетическим исследованиям и поиску лекарств… А куда потом денутся дети?
– Понятия не имею, – пожала плечами Джейн. – А какая разница? Разве ты можешь придумать для них еще более тяжелую судьбу чем та, что ждет их от своих собственных родителей?
– Если они просто умрут с голоду?
– Почему именно умрут? Их поместят в детдом, и на деньги каких-нибудь международных организаций будут кормить… ты что, хочешь, чтобы я решила вообще все вопросы на этой планете? Я попробую решить один вопрос – уничтожение выродков, а остальные вопросы будут решать другие люди.
– Но сколько же времени потребует такая… работа?
– В ОСах и в бодрствовании время течет совершенно по-разному. Ты можешь в ОСе прожить месяц, а тут пройдет час, так что времени достаточно. И вообще сейчас говорить об этом слишком рано. И вообще, – Джейн спрыгнула со стола, – хватит говорить. Сегодня ночью у тебя будет плохой сон. Много плохих снов. Когда будешь просыпать – все подробно записывай, каждую деталь – мне нужны детали. Спать ложись часов в десять, мне так удобнее. В полночь я буду тебя отпускать. Если передумаешь – звони, мы все отменим.
Идя в свой отель, Джейн испытывала прилив энтузиазма, интереса – дело сдвинулось с места. Теперь она сможет получать необходимую информацию о том, какой эффект дает то или иное влияние. Конечно, всегда будут индивидуальные особенности, но это не так существенно. Несмотря на все индивидуальные различия между людьми, цианистый калий, например, действует одинаково. Узаконенные пытки и убийства детей должны быть прекращены. Узаконенное насилие должно быть прекращено. Узаконенное рабовладение должно быть прекращено. Дети – это люди, а не вещи. Это первое и главное. Их собственные желания не могут быть попраны, даже если насилие осуществляется под лозунгом "это все ради них". И если кто-то не хочет принимать эти самоочевидные истины, то ему придется за это нести ответственность.
Отель считался роскошным и находился в парковой зоне. Всё утопало в зеленых мордах, и ее вилла стояла на самом краю. Открыв дверь, она вошла на территорию своего мини-парка, в центре которого был бассейн. Здесь она была совершенно одна – прозрачные стены ее огромного номера, изумрудная вода бассейна, целые джунгли вокруг, и достаточно было звонка, чтобы появилось все, что она захочет – ужин, массажистка, парень или девушка для траха. Она сбросила с себя шорты и майку и прыгнула в бассейн, пронырнув его из края в край, а затем обратно. Вынырнув и схватившись за бортик, она встряхнулась как кошка, и в этот момент услышала, что в комнате звонит телефон.
Это было странно. Звонить могли только с ресепшн и только по какому-то важному поводу – ее вкусы были хорошо известны персоналу, и по пустякам никто бы не посмел ее беспокоить. Может, случайный звонок? Ошибка соединения.
Впрыгнув на бортик, она подождала, пока звонок умолкнет, и снова прыгнула в бассейн, снова пронырнув его из края в край и обратно, и еще под водой поняла, что телефон снова звонит. Значит, хотят именно ее.
Она подошла к телефону как раз в тот момент, когда он снова заглох, и прыгнула на кровать. Спустя десять секунд звонок раздался в третий раз. Она сняла трубку.
– Мы ждем тебя в ресторане.
Этот голос был ей незнаком, но это не имело никакого значения – такой голос мог принадлежать только одному из тех, в чей мир доступ ей был теперь закрыт. Внутри все поднялось и упало. Джейн медленно положила трубку, повернулась и вышла из номера. Шорты и футболка валялись там же, где она их сбросила. Очень медленно она нагнулась, подняла их, стала расправлять и одевать. В голове не было никаких мыслей, никаких образов, никаких опасений или ожиданий – ничего. Словно насыщенная пустота – насыщенная чем-то электрическим, искрящимся. Эхо голоса словно до сих пор звучало в ушах. Она прокручивала его раз за разом, словно впитывая и переваривая, ожидая какой-нибудь реакции, вспышки ясности в отношении восприятий, которые кроются в его обладателе.
Подойдя к ресторану, она кивнула официанту, который, как обычно, изображал вселенскую радость, охватившую его в связи с ее прибытием, и прошла к столикам. Там никого не было, кроме нескольких туристов, которых она раньше уже тут видела. Другая часть ресторана находилась под крышей, рядом со стойкой администратора и баром. Она поднялась туда. В центре за большим столом восседала какая-то компания, шумно что-то празднуя, фотографируя друг друга с кусками еды во рту. Вокруг них суетились официанты, и Джейн вернулась в парк. Хуйня какая-то. Никого нет. Она села за свободный столик и заказала морковный сок с молоком и льдом. Всё-таки… надо проверить ту компанию.
Она встала и снова прошла в зал. Какой-то мужик стоя проникновенно произносил тост, остальные держали в руках бокалы. Тост завершился, видимо, каким-то нравоучением, так как раздались одобрительные возгласы и начался процесс возлияния. Джейн подошла прямо к столу. Если это игра, то очень талантливая. И все-же… все-же, кажется, она их раскусила! Да, лица свинячьи и тупые, а неувязочка есть. Если бы они были такими тупыми, какими выглядят, то хрен бы у них был такой экстерьер – их кожа, их мышцы, животы ляжки, ступни – всё было бы уродливым, обвисшим, состарившимся и обрюзгшим. А эти все как на подбор – огурчики. Так что…
Джейн взяла стул от соседнего стола, подтащила его и села рядом. Странное опустошение накатило на нее. Прошло, казалось, лет двадцать с тех пор, как она оказалась выкинута из сферы общения с мордами, и вот она снова среди них. Неожиданно стало ужасно смешно – Джейн представила, что она ошиблась, и эти поросячьи тупые лица и в самом деле – просто тупые лица и больше ничего, а красивые тела… ну может они спортсмены какие-нибудь, теннисисты, скажем, или пловцы, вот их тела и сохранились получше, а неизбежные признаки дряблости, которые в любом случае охватывают тело из-за НЭ, будь ты спортсмен или нет, просто не видны из-за плохого освещения. Джейн громко рассмеялась, и компания притихла, удивленно глядя на нее.
Подошел официант, и Джейн попросила его принести ее сок с другого столика.
– Вас выдают ваши тела, – произнесла она. – В остальном все безупречно.
Веселье мгновенно прекратилось. Мужчина, произносивший тост, встал и подошел к ней, галантно выпятив локоть и давая понять, что он ее куда-то приглашает. Она встала, дала ему свою руку и они отошли к бордюру.
