Бодхи - Твердые реки, мраморный ветер
– Допустим, прямо сейчас у тебя будет возможность убить мать, которая ведет свою дочь на операцию вырезания клитора. Ты воспользуешься ей или нет?
– Блять…
Андрей совершенно не представлял – какую тут целесообразно занять позицию.
– Эта самая мать выполняет принятые в их стране ритуалы… эти ритуалы нам кажутся отвратительными, и покалечат ребенка, который теперь на всю жизнь будет инвалидом, который никогда не сможет получать удовольствие от секса, и который потом свою дочь тоже поведет вырезать клитор. Это понятно, – стал рассуждать он вслух. – С другой стороны, если бы мы сейчас переместились в далекое прошлое, то мы бы увидели там такие же дикие примеры – сжигание ведьм, массовые убийства, каннибализм… да, вот представь себе, что мы переместились в далекое прошлое, где предки людей убивали бы и ели друг друга. Это ведь отвратительно? Но что было бы, если бы мы убили их всех? Нас самих бы не стало!
– И?
– Значит, если мы сейчас будем убивать всех тех, кто вырезает клиторы детям, кто насилует их по всякому, убивая их физически и психически, то кто останется жить?
– Все остальные, – просто ответила девушка. – Все остальные останутся жить. Ты, кажется, забыл, что сейчас не далекое прошлое, и множество людей живут согласно принципам, которые и мне и тебе покажутся терпимыми. Зачем же терпеть этих уродов? Если какой-то этнос в результате тех или иных причин выпал из хода эволюции, остался где-то в далеком прошлом, то что, мы будем "уважать его культуру"?
– Насчет "уважения к культуре" – тут мне все понятно, я не обязан и не хочу уважать их. Не так давно я сам вел примерно такой же разговор – о мерзких, тупых и агрессивных стариках и старухах, ничего не чувствующей кроме злобы биомассе, и помню, как реагировала аудитория, когда я был на том месте, которое сейчас занимаешь ты. Но "не уважать" и предпринимать законные шаги, это разные вещи…
– Предпринимать шаги? – Удивилась девушка. – Ну расскажи мне – какие именно "законные шаги" к тому, чтобы в Сомали перестали вырезать клиторы, были предприняты тобой лично, твоими знакомыми, знакомыми твоих знакомых или хоть кем-то вообще, о ком ты знаешь или слышал?
– Никакие…
– Тогда зачем этот пиздеж?
Андрею тоже было пока непонятно – зачем он говорит то, что говорит.
– Я не знаю.
– И это всё, что ты можешь ответить? Значит – еще раз – прямо сейчас взрослые убивают и калечат детей, и никто им в этом не мешает, так как, видите ли, это часть их "культуры". Я спрашиваю тебя – что, если я дам тебе возможность убивать безнаказанных убийц, и делать это безнаказанно? И ты не находишь ничего лучшего, чем "я не знаю"? И кто ты после этого? Дай сам себе оценку?
С этим у Андрея сложности не возникло. Несмотря на то, что он не мог решиться на то, что предлагала или якобы предлагала эта девушка, тем не менее в том, что касается оценки такой нерешительности, то тут все было ясно.
– Я тот, кто боится принимать решения такого рода. Кто думает, что за него все решат умные дяди и тети. Кто, фактически, поддерживает и одобряет существующий порядок вещей.
– То есть ты становишься соучастником всех этих убийств, правильно?
– Правильно. – Подтвердил Андрей. – А какой выбор сделала ты?
– Другой.
– И тебе нужен подопытный кролик для того, чтобы ты могла оценить – какого рода должно быть то воздействие, которое приводило бы к уничтожению убийц?
– Да.
– Я согласен.
– ?
– Да, я согласен. У меня нет решения относительно собственного участия, собственных действий. Я проявляю трусость, малодушие и безразличие к насилуемым и убиваемым детям, закрывая глаза на то, что творится. У меня есть несколько соображений на этот счет, ну то есть у меня есть некоторые объяснения насчет того – почему я проявляю такую нерешительность, тут и мое незнание технологии, и вопрос о возможных ошибках, злоупотреблениях и прочее и прочее, но я признаю, что вместо того, чтобы разобраться в этом, я предпочитаю малодушно закрыть глаза на всю эту проблему. Но если я закрываю глаза на это, то почему бы не закрыть глаза и на кое-что другое? Давай так – мне интересны осознанные сновидения, мне интересно подвергаться разным опытам в качестве подопытного кролика, и я закрываю глаза на то – для какой цели ты ставишь эти опыты. Годится?
Девушка задумалась.
– Годится…
– А можно я полижу твои ножки?
– Это негигиенично.
Вряд ли это было возражением всерьез… Андрей улыбнулся.
– Ни за что не поверю, что ты не читала хотя бы первую тысячу страниц "Генетики" Бодха, а там про гигиену написано черным по белому – гигиена убивает.
Девушка продолжала сидеть на столе, молча покачивая ножками. Андрей слез с кресла, сел на коленки перед ней и взял в руки ее лапу.
– Доказано, что те чистюли, которым мама и папа промыли мозги до состояния белизны, и которые моют руки с мылом несколько раз в день и каждый день принимают душ, болеют минимум в два раза чаще чем те, кому удалось остаться непослушными грязнулями, и кто принимает душ раз в два-три дня и лишь пару раз в день моет руки.
Стряхнув с ее лапы пыль, он прикоснулся к ней губами, продолжая говорить.
– Наш иммунитет нуждается в зарядке так же, как и наши мышцы – в физической активности. Городские дети болезненны в отличие от деревенских, так как иммунитет городских детей расслаблен, подавлен. Зарядка для иммунитета – это постоянный контакт с бактериями, причем особенно важно иметь контакт с почвенными бактериями. Царапины, грязные коленки, съеденные яблоки, подобранные прямо с земли, немытые руки перед обедом, и прочее и прочее – все это дает нашему иммунитету контакт с мелкими мордами бактерий, наше тело "в курсе" происходящего в мире, идет постоянная подстройка бактерий под нас и нас под бактерий. Так что ты не подумай, что я сосу твои пальчики из-за того, что испытываю порочную похоть, нет, конечно же нет, просто я решил познакомить свой организм с бактериями, которые тусуются на твоих лапках. Ничего личного, просто тренировка иммунитета!
Джейн смотрела на Андрея, сосредоточенно покусывающего ее лапы. Окончательной ясности так и не было – подходит он или нет, но попробовать стоило.
– А ты не считаешь, что это опасно? – Спросил вдруг Андрей
– Опасно для кого?
– Для тебя, для меня.
– В чем ты видишь опасность?
– Ну, что касается меня, то тут тебе виднее, ведь ты сама говорила, что некоторая опасность есть.
– Некоторая опасность вообще всегда есть, даже когда ты дорогу переходишь.
– Ну… ты сводишь разговор к абсурду…
– Ничего подобного. Просто я видела, как ты ходишь.
– То есть?
Андрей даже перестал целовать ее лапу.
– Когда ты идешь вдоль дороги, ты не выбираешь – по какой стороне идти, и ночью тоже. И нередко ты идешь по обочине попутной полосы, а не встречной.
– И что?
– А то, что любая ошибка водителя – и ты труп. Почему ты так безразличен к своей жизни? Или ты считаешь ниже своего достоинства опасаться случайной смерти от пьяного или невнимательного или заснувшего на миг водителя?
– А ты всегда ходишь по обочине встречной полосы??
– Конечно. Я не играю в лотерею с собственной жизнью. Я хочу сама следить за тем, что угрожает или может мне угрожать.
– Сильно… Нет, я даже и не думал никогда об этом, просто как-то доверяюсь в том, что меня никто не задавит. Но ведь вероятность того…
– Просто перейдя на встречную полосу, ты сведешь эту вероятность к нулю.
– Хорошо, я согласен.
Андрей встал, затем подошел вплотную и положил руку ей на грудь.
– И все же – какая опасность будет мне грозить в этих опытах?
– Опасность умереть со страху.
– ?? Мне это не нравится!
Сейчас ему стало как-то не до секса, он убрал руку с груди и стал прохаживаться по комнате.
– Получается, что лес рубят – щепки летят?
– Кто тут щепка, – поинтересовалась Джейн. – Если ты щепка, то я пойду. А если ты человек, который способен принимать решения, то принимай и не скули.
– Ладно, я не щепка, – улыбнулся Андрей. – Но умереть от страха… ты это всерьез?
– Ты когда-нибудь испытывал ВТО? Внетелесный опыт? Когда отделяешься от тела, то возникает жуткий, невыносимый страх, который парализует, вызывает панику настолько сильную, что если этот ВТО произошел спонтанно с обычным человеком, то пережитый им ужас приводит, во-первых, к вытеснению этого опыта, то есть он даже и не помнит ничего уже на следующий день, а во-вторых в нем формируется механизм защиты, и он никогда или почти никогда уже не испытает ВТО. Это если все происходит спонтанно. Но в этот процесс можно и вмешаться…
– То есть ты можешь прийти ко мне, условно говоря, когда я сплю, выпихнуть меня из тела и еще подбавить впечатлений, чтобы мой страх стал совсем диким?
– Да.
– Охренеть. И это может меня убить?
– Может.
– Меня?? Мне кажется, ты недооцениваешь…
