Константин Рольник - Расстановка
— "Коммунизм" мы понимаем как строй, где каждый получает "по потребностям" за счет развития новой техники и изобилия благ. Ничего больше мы в это слово не вкладываем. Ни уравниловки, ни принудительной солидарности. А "равенство" для нас — это равный доступ к новой технике. И только.
Рэд решил подробнее раскрыть эту мысль.
— Важно предоставить каждой личности доступ к безграничным ресурсам и мощнейшим технологиям, а уж как его использовать: какую одежду, мебель создавать, какие книги читать, что исследовать из тайн природы — должна решать сама личность. Интерес ее понятен: удовлетворение материальных благ, а на этой основе и культурных потребностей. Но потребности у каждого разные, оригинальные. В этом и цель нового строя: дать возможность каждому конструировать и создавать для себя продукты, какие он сам хочет. Никакого стандарта, ранжира и обязаловки. Никакой казармы. Цель не в том, чтобы всех одеть в униформу и построить в колонны. Цель в том, чтобы каждая личность могла удовлетворять именно свои неповторимые запросы, сложившиеся с детства, в ходе воспитания, под влиянием тысяч причин. Бывает единственно верный, научный метод мышления — но не бывает единственно верного стандарта для ложек и ковров, ботинок и брюк. Используя личные 3D-станки, каждый будет творить свое, то что ему нравится. Без вмешательства государства и общества. Если всем всего хватает, то чем меньше вмешивается общество в жизнь индивида, тем лучше.
— Вот как? — хмыкнул Николай — Очень индивидуалистический коммунизм! Не похоже на движения прошлого…
— Все прошлые движения подсознательно исходили из нехватки ресурсов и благ. А дальше разница была уже в мелочах. Анархисты хотели, чтобы скудные блага распределяла община, социалисты считали справедливым государственное распределение, а либералы надеялись на "невидимую руку рынка", которая раздаст всем по труду. И то, и другое и третье — разные варианты ограничения свободы. Ограничена она не устройством общества, а беспомощностью перед природой, неразвитостью техники и производства. Это куда сильнее ограничивает, чем любой юридический кодекс. Вот это-то, главнейшее ограничение, все политики прошлого молчаливо признавали вечным. — и тут Рэд, сухой логик, вдруг заговорил мечтательно и вдохновенно: — Мы ставим его под сомнение! Наука и техника способна преодолеть скудость, освоение космоса и океана избавит от исчерпания ресурсов. Представьте общество, где всем всего хватает, труд автоматизирован. Гражданин такого общества — собиратель даров техносферы. В этой экономике не нужны деньги. Здесь личность творит тот вариант счастья, который ей нравится. Личности нравится, понимаете — а не диктуется общиной, государством и рынком.
— Как же без контроля?… — неуверенно начал Николай
— Контроль тут нужен разве что в особых случаях: скажем маньяк пытается заказать на 3D-принтере атомную бомбу. Но с такими попытками справятся инженеры-модераторы, лишив дурака технической возможности вредить. А по мере роста культуры масс, исчезнет нужда и в модераторах. Наша цель — это максимально свободное общество, "наибольшее счастье для наибольшего числа граждан". Или, как говорил Доброцкий, "укрепление власти человека над природой и уничтожение власти человека над человеком".
— Помню, вы мне эту фразу цитировали в первый день нашего знакомства. Но тогда это был голый лозунг, а сейчас вы развернули мне перспективу. Я понял вашу тактику и стратегию. А ведь и в будущем обществе без разногласий не обойдется?
— Конечно! — лихо подмигнул Рэд — Без них нет развития. Но это будет борьба за свое мнение, за свою научную гипотезу, за свой эстетический вкус. Под ней не будет корыстной подкладки, и непримиримого конфликта интересов. В развитии целого, в познании истины тут одинаково заинтересован каждый спорщик. Это ведь не драка за кусок.
— Что ж… Выходит, Союз Повстанцев хочет своей революцией вырвать научные открытия у нынешней гнилой реакционной власти — как древний титан вырвал огонь у богов, чтобы дать его людям?
— Верно. И воздвигнуть на Мезле, путем внедрения новых технологий, рукотворный рай. Не вымышленный, не религиозный — а вполне материальный, доступный каждому. Это в наших силах.
— Величественная задача… Задача планетарного масштаба… Но позвольте, вы ведь действуете только в Рабсии…
— Вы плохо информированы — улыбнулся Рэд — Впрочем, при нынешних стенах цензуры, это не ваша вина. В других странах идут сходные процессы, и там наши единомышленники не менее активны. Мы не зря говорим, что мы космополиты. В Центральный Совет входят уроженцы всех регионов планеты. И для каждого из нас главный враг — реакционеры "собственной" страны, ведь именно по ее территории проходит его участок фронта. А в случае победы — именно "его" страна станет плацдармом и базой для развития революции в мировом масштабе. Для нас разные страны — это не "родины", а лишь территории. Плацдармы для реализации идеи. Мы не влюблены в кусочки, обмотанные проволокой границ. Понимаете, мы патриоты планеты, патриоты человечества. А по отношению к нынешним государствам — мы космополиты. Нам плевать на патриотическую демагогию правительств. Казенный патриотизм лишь рычаг в их руках. Мир един. Сейчас он движется на всех парах к пропасти исчерпания ресурсов. Слепые оптимисты делают вид, что все идет нормально, ретрограды-пессимисты кричат: нажмите стоп-кран поезда, притормозите прогресс, ограничьте потребление! Но остановка приведет к тому, что поезд медленно покатится на дно той же пропасти: ограничения сдерживают не только "безумное потребительство", но и научное творчество, способное вытащить нас из ловушки. Быстро или медленно, существующие ресурсы все же исчерпаются. Выход один: с помощью техники разогнать поезд прогресса до огромной скорости, чтобы он мог перепрыгнуть через пропасть! Приделать к нему крылья! Тогда спасемся. Исходов всего два: научный и технический прогресс, освоение океана и космоса — или же деградация и гибель от исчерпания ресурсов. Политическая революция расчистит дорогу для технического прогресса — и тем спасет человечество!
Устыдившись неожиданного пафоса последней фразы, которую могли принять за самовосхваление — в то время как Рэд говорил больше о товарищах, чем о себе — подпольщик смущенно улыбнулся, и прибавил:
— Вот так. Ни больше ни меньше…
Братья раздумывали: в словах гостя была определенная логика, они поняли ее. Между тем, Рэд решительно поднялся с кресла. Он внимательно осмотрел книжные полки и тахту: никаких следов пребывания, ничего здесь не оставил. Что ж. Время. Пора уходить.
— Ну ладно, спустимся с этих небес — произнес он, протирая очки — спасибо вам огромное за помощь, за приют. Надеюсь, я не очень обременял вас все эти шесть дней.
— Что вы… — добродушно улыбнулся Николай Чершевский — Напротив, я у вас в долгу. Наши беседы дали мне пищу для нового романа. Помните, я говорил вам? Фантастического….
— Вот как? — Рэд несколько даже опешил — Я польщен…
— Просьбы ваши тоже не обременяют… Костюм вам купил без труда, какой просили…. Вы, я вижу, мастер конспирации. А цвет глаз вот изменить не удастся — шутливо продолжил писатель — Хотя очки с простыми стеклами я принес. Роговая оправа, без сомнения, меняет ваше лицо, а глаза-то прежние… Тут уж ничего не поделаешь.
— Ошибаешься, братец — возразил доктор Алексей — Продаются и контактные линзы, позволяющие менять цвет глаз. Правда, они дороги. Товар для богачей.
— Кстати о богатстве — нахмурился Рэд — Тех денег, что я вам дал, хватило? Очки и косметика дешевы, а вот костюм… В связи с войной все дорожает, в том числе и одежда.
— Нет, на этот костюм цена приемлемая… Товар вы указали неходовой. У молодежи классика не пользуется спросом. Хотя Медвежутин снова обмундировал учащихся в форму, но вне школы и университета они по-прежнему предпочитают яркие тона. А тут такое: размер для молодого, цвет и фасон для взрослого… Торговец не дорожился, рад был что взяли.
— Мой персонаж, по легенде, молодой успешный аспирант, всего добился сам, тщеславен и гордится заслугами. Жаждет признания. Я, знаете, даже для эпизодических превращений продумываю мелочи. Не только внешность и походку, но и психологию. Учебники по актерскому мастерству читал с увлечением. Подойдет именно тот костюмчик, что я описал. Так-с… Можно взглянуть?
— Вот, пожалуйста… Классический черный. Шелковая белая сорочка. Ботиночки стильные, с претензией. Галстук легкомысленный, как просили, пестренький. Не забыл даже запонки… Ну и плоский чемоданчик-дипломат очень подходит к вашему образу.
— Дом кладут по кирпичу, а роль… Впрочем, это не мои слова. А то вы их, чего доброго, впишете в роман… — пошутил Рэд, переодеваясь. Разгрузочный жилет с набором выживания он надел под широкий пиджак.
