Андрей Матвеев - Третий знак киберкалипсиса
Из темноты возникает котоголов и ластится к Старшей Матери.
- Ты нашел? - спрашивает та. Котоголов утвердительно кивает.
Тимус еще ни разу не слышал, чтобы Старшая Мать разговаривала с котоголовами, а те отвечали.
Но этот точно отвечает, Тимус опять начинает дрожать, Старшая Мать еще крепче прижимает его к себе.
- Кто? - продолжает она выспрашивать котоголова.
Зверь пристально смотрит на Старшую, та явно пытается что-то понять.
- Нет, - наконец отвечает она, - этого просто не может быть! Котоголов молчит, он опять устроился у самого костра и закрыл
глаза.
- Повтори! - велит Старшая Мать Тимусу.
Тот не понимает и лишь испуганно смотрит на нее, дрожащий от страха мальчишка неполных четырнадцати лет.
- Сон, - уточняет Старшая, - этот человек из сна…
- У него не было лица, - говорит Тимус, - но потом он обернулся, и из серого пятна возникли глаза…
- Ты узнал его?
- Нет, но мне показалось…
- Кто?
Тимус боится. Если он скажет, то добром это не кончится. Да и потом, он не уверен. Глаза, нос, рот - это еще не все, хотя очень похоже. Только вот… что он там искал?
- Не бойся, - говорит Старшая, - рассказывай!
И Тимус вдруг начинает рассказывать про то, как он вчера пошел за березовой корой, и как наткнулся на Бонзу с Кирдыком, и как те обменивались какими-то странными фразами, которые он совсем не понял…
- В березовую рощу? - спросила Старшая Мать.
Тимус замолк, поняв, что если он сейчас проболтается, то ему несдобровать. Он не должен говорить, что видел королеву карнавала, ведь это запрещено, а он и так уже сказал, зачем ходил за березовой корой.
- Маска котоголова? - Старшая Мать вдруг засмеялась. Тимусу вдруг стало очень тепло, и он подумал, что Старшая Мать
совсем не такая уж грозная, как это ему всегда казалось. И что у нее замечательный и очень легкий смех, вот только смеется она редко, но это можно понять - она ведь должна думать обо всех и обо всех заботиться, а это занимает много времени и сил и, должно быть, очень тяжело!
- Ты хочешь на карнавал… - сказала Старшая.
Тимус лишь кивнул, побоявшись, что если он ответит «да», то звуки его голоса каким-то образом разрушат эту мягкую ночную тишину, и тогда Старшая Мать опять станет грозной и жестокой.
- Если ты поможешь найти мне то место, - продолжила Старшая, - то я разрешу тебе испытать твою маску.
- У меня во сне было четыре лапы, - отвечает Тимус, - и я видел все по-другому…
Старшая Мать опять смеется.
- Ты был котоголовом, - говорит она. - Разве ты еще не понял?
- А разве они думают? - переспрашивает Тимус.
- Думают, - отвечает Старшая, - только мы их не понимаем. Зато ты можешь видеть их мысли во сне…
- А ты? - спрашивает Тимус.
- Не всегда, - говорит Старшая, - чаще я их просто чувствую. Я не понимаю, что они хотят мне сказать, но иногда догадываюсь…
- Но ведь ты только что с ним говорила…
- Нет, - отвечает Старшая, - я с ним не говорила, а просто произносила слова, и тебе показалось, что он их понимал. На самом деле мне трудно сказать, что он захотел нам сообщить, может, он просто ходил ловить хохряков…
- Они на самом деле есть? - спрашивает Тимус.
- Есть! - отвечает Старшая.
- А котоголовы, откуда они?
- Пришли, уже давно! - говорит Старшая.
Тимуса ответ не устраивает, ему хочется знать, откуда и, главное, почему они такие.
- Ты слышал про город? - Старшая внимательно смотрит на Тимуса.
«Я его видел!» - хочется ему ответить, но он вовремя проглатывает слова.
- Так вот, - говорит Старшая, - они оттуда, а большего я и сама не знаю!
«Не верю, - думает Тимус, - знаешь, только почему-то не хочешь мне рассказывать!»
- Ну что, - говорит Старшая, - ты найдешь то самое место?
- А когда? - спрашивает Тимус. - Сейчас ведь темно…
- Он пойдет с нами, - отвечает Старшая, - они ведь хорошо видят во тьме!
Котоголов поднимает голову и пристально смотрит на Старшую.
- Я попытаюсь, - говорит Тимус и вдруг добавляет: - Если он поможет!
Старшая встает, ее голос становится жестким и требовательным, она велит торопиться. Неизвестно ведь, сколько идти, а к утру они должны вернуться, чтобы никто ничего не заподозрил.
Котоголов бежит впереди, Тимус идет следом, за ним - Старшая.
Тимусу почему-то кажется, что они с котоголовом опять единое целое, пусть мир вокруг сейчас цветной, а не серый, хотя ночь, все цвета приглушены и плохо различимы.
Котоголов ведет их по тропинке, Тимус вспоминает свой сон.
Опять появляется запах, невидимые нити, пронизывающие воздух.
Вот здесь он впервые услышал шаги.
Вот тут притаился, а на этом месте решил притвориться камнем.
А здесь начинается спуск в ущелье, все действительно как во сне, только бежит он не на четырех лапах.
Старшая Мать запыхалась и просит идти чуть помедленнее.
Котоголов вдруг растворяется в темноте, Тимус останавливается и поджидает Старшую.
- Пришли, - говорит она, - сейчас будет спуск в ущелье, я вспомнила это место!
Котоголов уркает откуда-то снизу.
- Здесь надо осторожней, - говорит Старшая, - можно упасть! Котоголов опять возле них, ходит кругами, будто что-то ищет.
Во сне скоро должен появиться камень.
И тот, кто шел впереди, тот, с серым пятном вместо лица, откатит его и откроет вход в пещеру.
Камень на месте, Тимус со Старшей с трудом сдвигают его с места.
- У нас нет огня, - говорит Тимус, - мы там ничего не увидим!
Старшая не отвечает и осматривается по сторонам. Наконец выбирает подходящую ветку, достает нож и срезает ее. Затем открывает висящую на поясе баночку и Тимус понимает, что сейчас загорится огонь - в баночке тлеют угольки, свет и тепло всегда должны быть с тобой!
Ветка вспыхивает, Старшая скрывается в черной дыре. Тимус идет за ней, котоголов уже давно где-то впереди. Внутри действительно тепло и сухо.
- А если погаснет? - спрашивает Тимус.
Старшая ничего не отвечает и вдруг просит его раскидать кучку из небольших камней, наваленных в углу пещеры.
Тот, кто шел впереди, как раз обернулся в этот момент, Тимус проснулся и больше ничего не увидел.
Зато сейчас он видит: под камнями хранится длинный деревянный ящик с крышкой.
- Открой! - велит Старшая. Тимус открывает.
В ящике какие-то странные штуки, которых он никогда не видел. Черные и из железа.
И от них пахнет так, как пахло во сне - чем-то устрашающим, агрессивным, злым.
Света становится меньше, ветка скоро погаснет, им пора уходить.
Котоголов опять уже растворился где-то во тьме, Тимус втискивается в лаз, обратно ползти легче.
Он слышит, как позади скребется Старшая.
Вот уже видно, как сквозь ветви, прикрывающие вход в пещеру, голубеет рассветающее небо с поблекшими точками засыпающих звезд.
Свежий воздух дурманит голову, Тимус ложится на холодную землю и смотрит, как мерцают постепенно исчезающие звезды.
Вот и Старшая Мать. Устраивается рядом, они оба в земле, на ее лице копоть от сгоревшей ветки.
- Что это было? - спрашивает он.
- Оружие! - говорит она.
- Какое-то странное! - говорит Тимус.
- Оно из другого мира, - говорит Старшая, - я помню такое!
Тимус не отвечает. Он смотрит на звезды, и вдруг ему опять вспоминается сон. Когда тот, что шел впереди, оглянулся, и сквозь серое пятно проступили глаза, а потом нос и рот.
- Я его узнал! - говорит Тимус Старшей Матери.
- Кто? - спрашивает она.
- Бонза! - отвечает Тимус.
Котоголов яростно трясет головой и шипит.
- Пора возвращаться! - говорит Старшая Мать и вдруг мрачно напевает: - Еще одно лето призраком стало, значит, пришла пора карнавала!
- Зачем там оружие? - спрашивает Тимус.
- Скоро узнаем! - отвечает ему Старшая Мать.
9.
Мир нельзя спасти, его можно только уничтожить. Мальчик плакал, вот сейчас, после этой фразы, здоровенный урод в кожаной куртке нажмет на большую красную кнопку, и тогда прогремит взрыв, взрывище, всем взрывам пример. Он знал это кино наизусть, даже сейчас, столько лет спустя, Бонза мог вспомнить все, от первого титра и до последнего, хотя в тот самый день последнего титра никто не дождался - в зале погас свет.
А начиналось все просто замечательно: он сбежал с последнего урока и сразу отправился к кинотеатру, где его уже ждали Лох и Толстый. Интересно, где они сейчас, сдохли, наверное, хотя, может, и обретаются в городе, все равно там кто-то есть. Лох, Толстый и Боцман - это его тогда так кликали. Бонзой он стал уже здесь, в племени. Бонза - почти что вождь, шеф, босс, начальник, предводитель. Он и должен стать предводителем и станет, пройдет пара дней, ну, может, чуть побольше, он все просчитал, главное, чтобы никто ничего не заподозрил, особенно - Старшая Мать, хитрющая сучка, как он ее ненавидит!
Фильм назывался «Космический Апокалипсис». Второго слова он тогда не знал, да и сейчас может с трудом объяснить, что это значит. Вроде бы когда-то на каком-то острове один старый дед, уже совсем сбрендивший, увидел то ли сон, то ли его достал голос. По голосам тут много мастаков, особенно этот придурок Тимус. Старшая Мать с ним только поэтому и носится: мол, он видит сны, а каждый сон - это голос. То ли свыше, то ли откуда-то еще. Так вот, тот дед слышал этот голос, торчал в своей пещере и диктовал услышанное какому-то пареньку. Всякие страсти-мордасти, хотя в фильме круче было, но в тот день после фильма такое началось…
