Константин Рольник - Расстановка
В вопросе Алексея чувствовался искренний интерес.
— Не обязательно принтеры… — гость покачал головой — Путей много, но ведут они к одному результату. Есть и более передовые наработки…
— К примеру?
— Вот скажем, представьте вместо одного большого принтера тысячу мелких электронных "муравьев". У каждого из них — маленький энергоблок и крохотные бункеры для сырья. На выходе из сырьевых компонентов получается металл, пластмасса, подобие бумаги, и так далее…. Представьте: эти роботы-"муравьи" по чертежу собирают вещь, к примеру ту же чашку. Управляются они через компьютерную сеть, и работают согласованно. Плетут изделие из тонкой пластмассовой паутины, со всех сторон — так же, как живые муравьи строят муравейник.
— Звучит фантастично — вступил в беседу Николай, садясь на краешек тахты.
Рэд усмехнулся. Не будучи изобретателем, заговорщик не мог сам выдумать такие тонкости — об этой технологии он слышал года три назад, из первых уст, от участника лабораторных испытаний. Сеть "электронных муравьев" была неуклюжим подобием утерянной сети "Нанотех". Чтобы из первой вышла вторая, оставалось уменьшить "муравьев" до размеров бактерии, а вместо сырьевых бункеров использовать для сборки атомы окружающей среды. До этого шага ученые еще не додумались: им не хватило смелости мысли, проницательности. Но сам факт проведения таких опытов доказывал: если новая технология назрела — научная мысль медленно подберется к ней, с того или иного края. Невзирая на трагическую гибель отдельных гениев, опередивших свое время.
Конспиратор не стал подтверждать достоверность своего рассказа ссылками на источник. Он избегал засвечивать свои контакты в научной среде, оставшиеся со времен работы в подпольном журнале "Просвещение".
Повисла пауза.
— Что ж… Если вы об этом говорите — проницательно заметил Николай — то, очевидно, у вас есть сведения о подобных экспериментах. Конечно, внедрение таких технологий изменило бы положение большинства народа, изменило бы промышленность… Это путь к обществу изобилия.
— А все же — Алексей нетерпеливо перебил брата, обращаясь к гостю — Вы так и не ответили на мой вчерашний вопрос. Если такие разработки ведутся, то почему нынешний режим не может внедрить их в производство, без всяких политических революций? Зачем вам браться за оружие, если все проблемы решаются технически?
— Как вы понимаете, разработки ведутся на уровне лабораторных экспериментов. — пояснил заговорщик — Причем, с прицелом на военные нужды. А теперь представим себе: их внедрили в мирное производство. Что произойдет с капиталистической экономикой?
— В смысле?
— Ну, кто пойдет покупать чашку в магазин, если ее можно сделать на домашнем станочке, нарисовав чертеж или использовав готовую схему?
— Хм… Да, обрушатся продажи всех товаров. — хозяин квартиры растеряно покачал головой — Обанкротятся фабрики.
— Причем, заметьте, летит к черту вся технологическая цепочка! — Рэд стремился показать логику системы — Не нужны фабрики — значит, рушатся и механические заводы по производству деталей к старым станкам, закрываются шахты для добычи железной руды для производства этих деталей, становятся излишними целые градообразующие предприятия, а вместе с ними на улице оказываются врачи, учителя, официанты, мелкие торговцы, уборщицы, работники ЖКХ, водители транспорта — все, кто обслуживал жизнь этих городов и рабочих прежней производственной цепи… Безработица достигает огромных размеров. Начинается массовый голод, за ним следуют эпидемии…. Вот парадокс капитализма: автоматизация при неразумном строе ведет не к изобилию, а к безработице и голоду.
— Тут и еще одна проблема — дополнил Николай — При капитализме те чертежи, по которым можно изготовить вещи на 3D-станках, запатентованы. Предоставляются по лицензии, за плату. Конечно, не изобретателям и авторам идут эти деньги — им достаются крохи, на уровне зарплаты рабочего… Вся прибыль идет корпорациям, монополистам, управляющим. Получается, что небогатый человек отсечен от благ новой техники… Ведь пытаются и информацию превратить в дорогой товар. Хотя роль товара ей не свойственна: материальная вещь у торговца исчезает после покупки, а информация остается — она копируется, не убывая из источника. Чтобы закрепить за информацией роль товара, государство все чаще прибегает к насилию. Между тем, любой изобретатель стоит на пирамиде предыдущих знаний и технологий человечества, которыми он пользовался бесплатно: начиная от азбуки, огня и колеса — и кончая компьютерами и самолетами. И потому продажа информации не только противоестественна, но и несправедлива. Без обобществления и общедоступности информации — новым технологиям не послужить на пользу человечества.
— Обобществление информации один ключевых пунктов нашей программы. — заметил Рэд, все более увлекаясь темой — Из общественного фонда, минуя посредников-монополистов, изобретатели могли бы получать больше за свой труд. Но однократно, а не в виде ренты. Впрочем, после автоматизации, при высвобождении для творческого труда миллионов бывших рабочих — из них выйдут миллионы изобретателей, самодеятельных авторов, неформальных музыкантов и программистов-любителей, создающих свои творения в свободное время, ради удовольствия. Это не при капитализме, а при разумном строе, где общество о них позаботится. Мечта и творчество свойственны человеку. В будущем, которое мы планируем, человек будет творить интеллектуальный продукт из чистой жажды творчества. Наживаться на нем будет строжайше запрещено. Ограничивать доступ людей к знанию из соображений алчности — одно из самых страшных преступлений. Так мы считаем. И если победим, карать за это будем беспощадно.
— С этим, пожалуй, соглашусь — кивнул Алексей — А вот с тем, что при автоматизации все производство рухнет, я бы поспорил! Просто изменит структуру. 3D-принтеры или "электронные муравьи" тоже ведь заправляются сырьем, а значит шахты для них тоже нужны, и детали для них требуется изготавливать. Технологическая цепочка меняется, но не исчезает. Это не революция, всего лишь реформа. И в политике она потребует лишь мирной реформы.
— А разве настроено на такую реформу правительство Медвежутина? — с иронией спросил Рэд. — Правящая "Единая Рабсия" открыто заявляет, что ее идеология — консерватизм.
Заговорщик поднялся с кресла, и снял с полки книгохранилища запыленный том энциклопедии.
— "Консерватизм" — прочел он — "приверженность ко всему устаревшему, отжившему, косному; враждебность и противодействие прогрессу, всему новому, передовому в общественной жизни, науке, технике." Такая идеология выбрана ими не случайно. Монополисты, стоящие за Медвежутиным и "Единой Рабсией", и лоббирующие свои денежные интересы в Государственной Дурке настроены на устоявшийся, старый способ производства. Масштабная реформа, смена всех старых хозяйственных цепочек — совершенно не в их интересах, она им принесет миллиардные убытки. Через свое государство, законами и запретами, они сделают все чтобы не допустить внедрения новой техники. Тут единственный выход — срезать ножом революции всю старую элиту. И на ее место поставить группу с идеологией прогрессивной.
— Единственный выход? Сомневаюсь. — неисправимый пацифист не уступал, отстаивая возможность мирного пути — Ведь доступ к новым 3D-принтерам тоже можно предоставлять за плату, а монополисту нет никакой разницы, какая технология приносит ему прибыль. Возможно, автоматизация для него будет даже прибыльней! Хотя сперва придется раскошелиться на её внедрение…
— В старое оборудование монополисты вложили огромные капиталы. Нынешнее монопольное положение не требует от олигархов развивать технику. Для чего им это? Снижать цены? Чтобы разорить конкурентов? Но с конкурентами они сейчас расправляются иначе: лишением сырья и кредитов, политическим давлением — ведь государство в их руках. Кроме того, вы забываете о емкости рынка, о покупательной способности — усмехнулся Рэд — Товары при капитализме производят, чтобы продать. А если исчезнут заводы, и рабочие не получат там зарплаты, то у этих бедняков не будет и денег на пользование 3D-принтерами. Спрос при капитализме определяется не пустотой желудка, а толщиной бумажника. Нищих и голодных граждан рынок просто "не видит". Они не потребители, не платежеспособны. Для обслуживания новых хозяйственных цепей рабочих потребуется в сотни раз меньше, миллионы бывших рабочих уйдут с рынка, превратятся из потребителей в нищих. Наступит кризис перепроизводства: товаров экономика может произвести больше, чем имеется на них покупателей. Это крайне невыгодно правящей элите. А свои прибыли она охраняет законами и дубинками, судами и тайными убийствами, всей машиной государственного подавления. И она защитит свои интересы, новых технологий не допустит. Если ее не свергнуть.
