Анатолий Радов - Холодная кровь

Плюс светило, добравшееся до зенита и уже начавшее своё нисхождение, заставило мои мысли сильно помрачнеть. Полдня за спиною, а где эта чёртова рубеж-застава, по всей видимости, Хлоху неизвестно. Ну, а мне так и подавно. Дойдём, не дойдём сегодня? Что-что, а ночевать среди местных зверюшек почему-то не хотелось до колик в животе. Тело хоть и мерзковатое, но всё же на данный момент моё, и представлять, как его грызут не очень приятно.

Поэтому, когда Хлох в очередной раз достал компас, я посмотрел на него с тревогой и надеждой одновременно.

- Ну что там?

- Да вроде успокоилась, - Хлох остановился и повернул голову вправо. – Вон туда нам, - он указал в самую густую часть леса. - А сейчас мы отходим от заставы.

- Может глю... в смысле, может неправильно показывает? Гора, к примеру, поблизости особо рудная, ну и стрелка на неё...

- Хош, всё равно других ориентиров нету.

- Может это... обойдём? Чё-то слишком какая-то густая чащобка, - я нервно кашлянул, чувствуя, как желудок слегка крутануло и сжало. Идти в такие непролазные, и что хуже всего - непроглядные дебри, после произошедшего мой организм явно отказывался.

- Ладно, - согласился Хлох и указал рукой на вершину впереди. – Давай поднимемся вон туда, а поверху уже пойдём в нужном направлении. Хош, ты бы хвороста подсобрал, там, на горе как раз и пожарим мясо. А-то от этого бесконечного движения жрать охота очень.

Ну, это да. Желудок еду требовал основательно уже часа два. Может, поэтому его и крутануло, а вовсе не от страха? Хм, а так считать намного круче.

С этой мыслью я и карабкался на очередной склон, собирая валяющиеся то тут, то там сухие ветки. В конце концов, для стрельбы я стал абсолютно не пригоден, по крайней мере, пока охапка находилась в моих объятиях. Держать автомат ушами и нажимать на спусковой крючок языком я не умел. А если учесть, что ушей, в смысле ушных раковин, у меня вообще не было...

В общем, когда мы, наконец, взобрались наверх, и Хлох указал на небольшую полянку радиусом метра в четыре, мелькнувшую своей освещённой «проплешиной» среди деревьев, я заметно обрадовался.

С розжигом костра Хлох справился быстро. Видимо его... нас обучали этому в военхоле. Но я решил в процесс не влазить, а стал «палить фишку», время от времени проглатывая обильно текущую от предвкушения и усиливающегося запаха слюну.

К моему удивлению, мясо по вкусу оказалось больше похоже на куриное, хотя от такой громадной туши я ожидал, как минимум, говяжьего «размаха». Но видимо и в самом деле, птицы произошли от динозавров, а ящериц я как-то попробовать в своей прежней жизни не удосужился.

- Хлох, - решился я спросить после насыщения. Вопрос этот интересовал меня ещё с утра, но побаивался я ответных расспросов насчёт моей явной стрельбы в «молоко». Хотя, похрен. Отмазался же вроде. - А почему ты не выстрелил? Ну, в того, который раненого тащил.

- Да когда тебя дверью отрубило... В общем, ты прямо между машин распластался. Ну, я и выскочил из-за «Шхуры», чтобы тебя оттащить за укрытие. Короче, не стрельнули они в нас ни разу.

Хлох вдруг зло махнул рукой и уставился на маленький красный лист, слетевший с ветки и легший прямо на его левое колено.

- Но это ничего не меняет, Хош. Я свой должок им отдал.

Он осторожно взял листок, посмотрел на него задумчиво, и подбросив, дунул. Листок дёрнулся, пролетел немного, но через секунд пять уже упал на землю, затерявшись среди других таких же.

- Спасибо, что спас меня.

- Да брось, Хош. Не говори глупостей.

Я принялся обтирать жирные пальцы об траву. Развивать тему смысла не было. Да и к чему приведёт это развитие? Да, честь может быть и у врага, просто нелегко это бывает представить, а тем более принять, как должное. Да и выходят такие штуки, я думаю, за пределы представлений Хлоха, вот и злость... Впрочем, он прав – это ничего не меняет.

- Что, двинулись дальше? – Хлох поднялся, и вдруг расстегнув ширинку, принялся мочиться на костёр, предложив мне поступить также. Мол, лес, сухие листья, открытый огонь и всё такое. Обычная вроде для мужиков ситуация... но я тут же от этого занятия категорически отказался, сославшись на то, что не хочу. Вот не хочу и всё. Понятно, что дело хорошее, природу нужно беречь и пожаров не допускать, но... Узреть то, что болтается у меня в штанах, я был не готов. Хватало пока чешуи и ящериной физиономии.

Дара

Муж, что укорачивал цепь, развязал руки, и размашисто хлестнув по щеке ладонью, отчего Дара повалилась на холодную землю, подошёл к стоящему в проёме старшему.

- Зря ты по лицу, - буркнул тот. – Лучше бы ногой в живот, а-то завтра ещё докопаются в пункте, чего у этой сучки вся морда побитая.

- До завтра заживёт, дан Иржи. А если чего, у баб возьмём мазюкалки их, да замажем.

- Ладно, щер с нею. Пошли, жрать охота, мочи нету терпеть.

Они вышли, дверь сарая закрылась, погрузив помещение в полумрак, потом послышался скрип задвигаемого засова. Дара на всё это не отреагировала. Она лежала не шевелясь, чувствуя только боль от впившегося в шею хомута и жжение щеки, а глаза бессмысленно взирали в темноту.

- Только бы сюда не могли пробраться их эти псы, - вдруг кольнула в мозгу мысль и Дара аккуратно, чтобы ненароком не переломать шейные позвонки, поднялась и принялась разминать затекшие руки. Чтобы в случае чего, вцепиться мёртвой хваткой в глотку животного, которое в тайне от хозяев могло проделать подкоп под одну из стенок.

- Представь, залезет такая вот махина по пояс за спрятанными костями, а тут кусок свежего мяса. Как думаешь, что он выберет? - выдал мозг с усмешкой.

- Заткнись, - буркнула Дара и на всякий случай нащупала в темноте цепь. Потом пересела ближе к железному листу, так, чтобы освободился кусок цепи примерно с полтуаза. Теперь, если что, можно накинуть его на шею и попытаться задушить.

Но это было не единственной проблемой. Вторая проблема – кристалл.

Когда колющая боль в кистях немного поутихла и пальцы зашевелились более-менее нормально, она стала прощупывать низ куртки. Слава Богу, на поляне обшманали её не слишком дотошно. Впрочем, в районе груди и между ног всё-таки «проверили» со всей тщательностью. Ну, и сапоги ещё хорошо осмотрели, высоко задрав штанины. Увидев нож бородатого, старший выхватил его из голенища и с усмешкой приставил ей к горлу. А глаза сверкнули такой злобой, что Дара подумала – это всё...

Интересно, почему Вик не сказал про кристалл? Может, забыл просто? Но если забыл, то есть вероятность, что вспомнит.

Дара отыскала под подкладкой передатчик, зажала его одной рукой, а второй полезла во внутренний карман, в котором имелась маленькая дырочка. В неё она и просунула передатчик, сразу после того, как насытилась завтраком. Первым за пятьсот лет.

Дара кисло улыбнулась, и разорвав дыру, извлекла кристалл.

И куда? – спросила она себя.

Вариантов было не много. Два из них она отбросила сразу, там могут и осмотреть, если им того потребуется. Ненависть, которую они к ней питали, и которую она не могла объяснить, позволит им залезть без жалости в любую дырку её тела. Это она понимала.

Поэтому, покатав кристалл в пальцах, она выдохнула и положила его в рот. Размер с небольшую сливу и граненая форма обещали не самое приятное проглатывание. Если бы была вода...

Страх подавиться сковал её на некоторое время, но она преодолела его. Потом она почти минуту пыталась собрать во рту как можно больше слюны, но той как назло практически не выделялась. Сказывались съеденные хлеб и жирное мясо. Наконец, она решилась. Кристалл, благодаря хоть какой-то слюне, прополз несколько миллиметров по гортани и застрял. По сердцу тут же полоснуло лезвие ужаса.

Следующие четыре усиленных глотания ни к чему не привели. Дара судорожно потянула в себя воздух, и от звука вдоха, похожего больше на хрип астматика её бросило в жар. На лбу выступил пот, а по телу пробежала первая волна дрожи.

Нет. За что?

Ты убила...

Пожалуйста...

Она принялась глотать и глотать, раз за разом, чувствуя, как кристалл больно давит на стенки гортани, но не сдвигается ни на точку.

Снова потуга вдохнуть, и теперь хрип ещё страшнее. Как у её бабушки перед смертью. Она умирала от старости, долгих два дня, шевеля почёрневшими губами, словно разжёвывая ими воздух, который уже не хотел проходить в её старое иссохшее горло, и хрипела, хрипела... вот так же.

Дара почувствовала, как в голове резко мутнеет, перед глазами вдруг десятками вспышек замелькали белые мушки, а в теле сотнями закололи ядовитые иголочки... Смерти? Нет. Не хочу.

Она кое-как поднялась на колени, суетясь, расстегнула две пуговицы ширинки и сунула ладошку в брюки. Мочевой пузырь и мышцы таза можно было уже не расслаблять, они сами делали своё дело.

Дара торопясь, подносила ладошку ко рту несколько раз, хотя уже не верила в спасение. Она уже даже смирилась, и почувствовала некий покой внутри, как вдруг кристалл сдвинулся с места.