Анатолий Радов - Холодная кровь

Дара

Грубые подталкивания в спину и шутки, в которых основной составляющей была ненависть, не предвещали ничего хорошего. Ей крепко связали запястья за спиною и зачем-то приложились прикладом промеж лопаток. От неожиданного удара она повалилась носом в пожухлую траву. Едва успев подогнуть колени, Дара сумела смягчить удар, но всё равно он был такой силы, что в глазах резко вспыхнуло, в мозгу и носу молнией резанула боль, потом потемнело и во рту почувствовался солёный вкус крови на пару с нахлынувшей тошнотой. Казалось, стоит пошевелиться и начнёт неостановимо рвать. Она и не пыталась подниматься...

Но её тут же, грубо схватив за руки, поставили на ноги, и через каждые пять секунд, подталкивая то в плечо, то в спину, а то и в затылок, повели в сторону высоко кустарника. Ветки захлестали по лицу, она пыталась уворачиваться, но тот муж, что обещал выстрелить, больно заехал по затылку, приказав не дёргаться.

Боясь, что её и вправду могут никуда не довести, а убить прямо здесь, Дара решила больше не обращать внимания на ветки, и только наклонила сильнее голову, чтобы удары приходились по лбу, а не по глазам. Почувствовав на верхней губе тёплую жидкость, она высунула язык и облизнула её. Солёная и тёплая. Видимо из носа кровь течёт, хотя, и не сильно. А может, и порезалась обо что-нибудь в траве.

Через пару минут они вышли на тропу, и проблема с ветками отпала, но от этого легче не стало. И даже наоборот. Эти ветки отвлекали Дару от основной мысли, более страшной и тяжёлой – что теперь с нею будет? Убьют? Боже, но за что?

- Ты убила ихнего, - подсказал мозг.

- Он был плохим человеком... – возразила Дара.

А больше и не оставалось ничего теперь. Только и говорить со своим мозгом, чтобы не сойти с ума от страха. В ситуациях, когда возникает опасность для жизни, так поступают почти все. Большинство считают, что это голос Бога, или какого-то другого высшего существа, многие и обращаются сразу к Богу, но Дара никаких иллюзий по этому поводу не питала. Демиурги никогда не станут говорить с простыми смертными, и тем более, отвечать на их вопросы. Да и вообще, даже энжи не поступают так, о чём речь? Этот голос - только другая часть тебя, и не известно лишь одно - какая? Может та, что больше других хочет жить? Какая-то животная сущность? По-моему – я схожу с ума.

Дара, погрузившись в размышления, не заметила, как усмехнулась своей последней мысли. Тяжеленный удар в ухо отбросил её, и она полетела вбок, пытаясь машинально выставить перед собою руки, отчего только добавила к общим страданиям резкую боль в запястьях и области ключиц. Хорошо ещё, что какой-то пышный кустарник смягчил падение. Благодаря ему Дара не коснулась земли, а так и повисла среди густых веток, словно попавшая в силки птица. Её снова резко поставили на ноги.

- Ещё раз усмехнёшься, сучка, я тебе лично всё между ног вырежу. Я вас перебежчиц с детства ненавижу.

- Я не перебежчица.

Удар тыльной стороной ладони по губам, разбивающий их в кровь.

- И язык вырежу.

Лес закончился, и они пошли по вспаханному полю, почти по диагонали. Облизывая разбитые, сочащиеся сукровицей губы, Дара увидела впереди дома. Невысокие, каменные, покрытые чем-то вроде соломы, с резными ставнями на окнах...

Ставни она разглядела чуть позже, когда поле осталось позади, и под ногами почувствовалась твёрдая поверхность, а не рыхлая пахота, которая проваливалась под ногами, ускользала куда-то, отчего ступни становились как попало. Пару раз они стали так неудачно, что где-то в щиколотках даже легонько хрустнуло, и Даре пришлось закусить без того израненную губу, чтобы не вскрикнуть. Какое-то животное, похожее на пса, бросилось в их сторону, и глухо зарычало. Метров десять оно, прижимаясь к земле и продолжая злобно скалиться, просто следовало рядом, но улучив момент, нырнуло между ног хозяев и попыталось укусить пленницу. Но Вик в последнюю секунду успел отогнать «пса». Что ж, хоть на этом спасибо. Зачем ты только сделал это Же... Вик? Шли бы с тобой сейчас, разговаривали, шутили, смеялись... всё хорошо было бы. Как раньше...

- Ты ему руку прострелила. И родственничка завалила, - снова подсказал мозг.

- Заткнись! - ругнулась на него Дара. Нет, это явно не та её часть, которая больше других хочет жить.

Они вошли в посёлок и направились по широкой улице, потом свернули в узкий проулок. Встречавшиеся им, смотрели на пленницу с ненавистью и презрением.

- Перебежчица, - объясняли по очереди мужи в ответ на эти взгляды.

В конце переулка Дара увидела покосившийся деревянный сарай, и внутри неё слабо шевельнулась надежда. Может, если её оставят в этой развалюхе, ей удастся сбежать?

Но надежду тут же вновь парализовало, когда в сарае на шею накинули стальной хомут. Сжали его так, что между шеей и сталью осталось не больше трёх миллиметров свободного пространства. Дыши, но не дёргайся.

Дара и не дёргалась. Она, замерев, сидела и смотрела, как один из мужей укорачивал цепь, одним краем приваренную к хомуту, а вторым к толстому листу железа, весом килограмм в сто, или даже все двести. По виду точный вес не определить, но и так понятно - убежать с таким якорем можно и не мечтать, и Дара вдруг почувствовала, как из глаз потекли слёзы.

За что? – снова спросила она, и сразу же бросила... Заткнись! – попытавшемуся вновь ответить на этот вопрос мозгу.

Она стиснула зубы и усилием воли заставила себя не разрыдаться на полную катушку. Этого ещё не хватало! Ничего-ничего, стала она успокаивать себя, вспомни, и похуже было. Правда, в восточной башне замка Арьяка ей не надевали хомут на шею, но за лодыжки приковывали. Зато на допросах... Дара вздрогнула.

Плётки с металлическими шипами, вплетёнными в перекрученные конские волосы, толстые иглы под ногти, «вилка еретика»... она всё это вытерпела, и только, увидев «ведьмин стул», она не выдержала, и разрыдавшись от боли и отчаяния, призналась в связях с Дьяволом, что и послужило для вынесения приговора. Арьяку не нужно было, чтобы ей отрубили голову, как обычному убийце, он хотел, чтобы её сожгли.

- Можно воды? – тихо попросила она, осторожно повернув голову в сторону старшего, который стоял в проёме, наблюдая за действиями укорачивающего цепь. Для этого тот просто свёл два отдалённых друг от друга звена и продел в них дужку большого амбарного замка. Раздался щелчок, но Дара даже не повернулась. Она продолжала смотреть на того, что стоял в проёме, но он попросту игнорировал её.

Дара хотела было повторить просьбу, но внутри неё вдруг что-то тоже щёлкнуло, не так как замок секунду назад, а совсем бесшумно, но закрыв намного прочнее. Что закрыв? Дара не ответила бы на этот вопрос, если бы у неё даже кто-нибудь спросил. Но то, что теперь из её уст не прозвучит больше ни одной просьбы, даже пусть внутри всё сгорит от жажды или вывернет наизнанку от боли – в этом она была уверена.

- В гарнизоне тебе всё дадут, - неожиданно всё же ответил стоявший в проёме, оскалившись ухмылкой – Если б не приказ доставлять всех перебежчиц в комендант-пункт, тебе бы уже давно вода не в надобность была. Так что заткнись. Ещё слово от тебя услышу, изобью до полусмерти. Поняла?

А как тут не понять? Но Дара не кивнула в ответ, а только уткнула в пол напитанные слезами и злостью глаза.

Хош

Но вкусить плоти поверженного монстра на месте, к сожалению, нам не пришлось. Едва Хлох отрезал пару хороших кусков, и завернул их в сорванные поблизости огромные листы, похожие на листья лопуха, как в кустах раздался отчётливый клёкот.

- Ало-щеры, - буркнул Хлох, и взяв завёрнутое мясо, подошёл к баулу. – Кровь почувствовали. Ты идти сможешь?

Я пошевелил стопой и кивнул. «Крап» своё дело сделал. Надолго ли – это вопрос третий.

Поднявшись и держа ствол в направлении раздавшегося клёкота, я дождался, пока Хлох накинет лямку баула на плечо и подойдёт.

- Они теперь не успокоятся, пока до туши не доберутся, - проговорил он, поглядев на кусты. – А патронов жалко на этих тварей.

- Угу, - кивнул я.

Хлох побрёл в противоположном от клёкота направлении, а я какое-то время следовал за ним спиною вперёд, по звуку шагов умудряясь идти довольно ровно. Лишь один раз меня «повело» и я затылком уткнулся в ветку. Зато увидел «приятную» картинку. Как только мы дошли до края поляны, из кустов к туше поверженного монстра бросились сразу трое небольших ящеров. Могу поклясться, что таких я видел в фильмах Спилберга. Может, всё же это он меня разыгрывает, старый чертяка?

Я усмехнулся, и развернувшись, нагнал Хлоха. Нападения ало-щеров можно было, судя по всему, не опасаться. На нас они тут же перестали обращать внимание, едва их зубы коснулись мяса. Но всё равно я ещё раза три оборачивался, готовый в любой момент нажать на гашетку. Да и прислушивались мы теперь не по-детски, предпочитая молчать, нежели болтать о всякой ерунде, бредя среди пёстролистных пейзажей осени.