Юрий Леляков - Битва во времени

(Обрыв. Продолжения нет. Возврат в точку ветвления.)

…— Так… вся аргументация «Постановления о вредоносных слухах»… — потрясённо произнёс новый знакомый. — Ну, что Вселенная сама на всех частотах даёт о себе знать… Оттуда, с допроса Тинилирау? Да, ну и тайну ты узнал… Теперь ты для властей опасен, чуть ли не как сам Хальбир в своё время… Или Вин Барг…

— Но почему? — не понял Джантар, сразу похолодев от такого сравнения. — Ведь то — был настоящий переворот в умах. Такой, что и сравнить не с чем — а это…

— И правда… Я даже пытаюсь представить, как было — и не могу… То думали, Фархелем — плоский диск или купол, неподвижно лежит посреди Внешней Воды, и вдруг он — шар, летящий с огромной скоростью в безвоздушном пространстве… Нет, но и это — тоже… Казалось, уже контакт, и вдруг — сплошной обман. Никаких привидений в скафандрах — только слухи и фотомонтажи. А Тинилирау объяснил всё как есть, и ты знаешь это… Хотя я и сам — носитель тайны, — неожиданно признался новый знакомый. — Назову своё настоящее имя — сразу поймёшь, чей прямой потомок: Лартаяу Аларифаи… А живу — тут, в соседнем доме, у совершенно чужих людей…

— А… почему так? — поражённо вырвалось на этот раз у Джантара. Что-что — а такое он никак не ожидал услышать.

— Дорожная авария, — объяснил Лартаяу. — Где-то под Колараафой… Остановились на дороге среди леса — уже не помню, зачем. Я отошёл в сторону, а вся семья — в автомобиле…И вдруг — какой-то подонок с полной цистерной горючего. Тоже из этих несчастных неудачников, которых кто-то воспитывал без отца, бросают жёны, ругает начальство, кто-то требует долги, и всё такое — вот им и надо «забыться», «расслабиться», и в таком состоянии — сесть за управление… И не лучше — просто вырывать им те органы, из которых лезут все пороки? — голос Лартаяу задрожал. — Чтобы не отнимали ничью жизнь в этом «расслаблении»… Да, я ненавижу таких вот бедняков и неудачников. Ненавижу, — твёрдо повторил Лартаяу. — Из-за них в один момент потерял семью, дом, имя, биографию — всё… Вот только — сам не сгорел заживо в том взрыве. И как дошёл до Колapaафы — yжe не помню… И — куда попал после этого, в какую семью… Взрослые — полуграмотные, не брезгуют наркотиками, сын — результат этого их пристрастия, внешне на человека мало похож… Ну, а чего, по мнению властей, достоин подросток, потерявший семью? Места на свалке отбросов общества? А мне и бежать некуда… Тем более, все новые знакомые — тоже здесь. Я потом и тебя познакомлю с ними…

(Обрыв ветви. Продолжения нет. Возврат в точку ветвления.)

…— А насчёт такого послания… — продолжал Лартаяу. — Так и я уже посылал в газету письмо: что нельзя торопиться проесть все ресурсы планеты, а потомков посадить на голодный паёк, нельзя отравлять почву, воды и атмосферу атомами тяжёлых металлов, а надо взяться за разработку технологий их комплексной утилизации, нельзя травить на полях паразитических членистых так, чтобы от этого гибли целые леса и реки — тем более, зачем вообще поля, если можно обойтись фитотронами, как в Чхаино-Тмефанхии… И что ты думаешь — за мной явились прямо в школу, потащили в полицию, и заставили опознавать кого-то по сборному портрету! Он будто бы внушал кому-то такого рода «подрывные идеи» — до которых я сам додуматься не мог! А как поняли, что всё же мои собственные мысли — начали втолковывать что-то насчёт цен, зарплат, городского и сельского труда, чьего-то права что-то иметь… Я делал вид, что соглашаюсь — хотя, скажу прямо, несли они какую-то чушь. Но потом и того показалось мало… — тяжело вздохнул Лартаяу. — А знаешь, на что они считают достойным пойти в этом случае?

— И что же? — с тревогой переспросил Джантар.

— А вот представь: ты ещё веришь в справедливость государства, закона — по крайней мере, не ожидаешь, что они там сами вроде школьных хулиганов… — начал объяснять Лартаяу. — И потому — не можешь поверить, когда вдруг слышишь: «Снимай штаны»… И всё равно их с тебя срывают, и прямо так ведут куда-то — через всё здание, двор, потом ещё мимо каких-то камер с арестантами в пристройке… И попробуй вырваться — за спиной руки схвачены так, что не повернёшься, и у того, кто держит, одна ладонь — размером с обе твоих. А тебе, помимо прочего, ещё просто страшно — не знаешь же, что собираются делать. И вот — заводят в открытую камеру, ощупывают со всех сторон, будто примериваясь — и начинают хлестать изо всей силы. По ягодицам, по ногам… И с каждым ударом напоминают — что ты всё имел, а вот им пришлось тяжело работать, чтобы прокормить семьи… И потом — едва можешь добраться домой. А назавтра родители — которые пока тоже верят в закон и справедливость, и потому сами в шоке — вместе ещё с кем-то из полиции приходят туда разбираться… а там, оказывается, работают совсем другие люди, которые тебя и в глаза не видели! А кто были те? Непонятно. И вообще, никаких свидетелей этому происшествию нет… А ты потом — ещё сколько времени не можешь ни сесть, ни встать без посторонней помощи, ни надеть школьную форму, ни снять её с себя… А вообще не идти в школу — так надо объяснять, почему… А как такое объяснишь? И что думать самому, во что верить? В какие законы, в какую справедливость?..

(Смешение ветвей. Сброс данного фрагмента. Возврат в более раннюю точку ветвления.)

…— Так, понимаешь, они решили, будто у меня — что-то патологическое… — с тяжёлым вздохом стал объяснять Лартаяу. — Противоестественное удовольствие от обнажения этой части тела и ударов по ней. Хотя я просто неуютно чувствую себя в лишней одежде… А эти «опекуны» поставили меня перед выбором: или одеваться, как они — хотя так я теряю сознание от духоты и перегрева, или… то, что им рекомендовала в противном случае сама государственная власть в лице «инспекции по делам несовершеннолетних»… И какой мне оставили выход? Договариваться с ними, чтобы хоть не били по одним и тем же частям тела? А то, пока подготовлю побег куда-то, сколько еще пройдёт времени — а мне и оставаться весь день дома не дают, надо куда-то выходить! Представь — даже есть там не разрешили: ходи в столовую, только чтобы там не оставался! А это и в городе неизвестно как пройти — везде же подстерегают эти банды и вымогают деньги, которые мне дали на обед! И вся надежда — на тех, с кем я познакомился уже здесь. Я познакомлю и тебя с ними… Нет, но всё равно — не знаю, как пока быть дальше. Просто укрыться от этих психопатов у кого-то дома, что ли? Тем более, им кто-то подсунул не то газетную статью, не то полицейскую сводку, как другие взрослые «воспитывают» своих детей. А там, я мельком видел — какие-то зажимы, прижигания, втыкания игл, кого-то жалили ядовитыми червями, натирали чем-то едким, чтобы были химические ожоги… И тем, кто способен на такое — отдают детей, оставшихся без родителей?..

(Ошибочный выбор точки ветвления. Смыкание фрагментов иным образом.)

…— Я же говорю — они решили, будто у меня… что-то патологическое. И даже не объяснили — что именно подозревают. А знаешь, как они пытаются избавить человека от такой патологии, если заподозрят?

— И как же? — с тревогой переспросил Джантар.

— Например: делают будто по ошибке инъекцию, от которой тело распухает, в одежду уже не влезешь — и тут надо идти на какие-то процедуры через всю больницу. Вот и идёшь… Или просто — разрезанная кем-то одежда падает с тебя в самый неподходящий момент, а потом говорят: это сделал другой сумасшедший… В туалет вообще зайти страшно — в любой момент могут подстроить всякое. И это у них называется — «сформировать естественный человеческий стыд через момент позора»… А потом — даже хотели гипнотически закодировать на отвращение к виду собственного тела… Представляешь? А я и не знал, в чём меня подозревают — чтобы понимать, в чём оправдаться, что попробовать объяснить о себе… И в общем, посоветовали этим «опекунам» — передаю дословно: «применять меры физического воздействия к другим частям тела»…

— И… отсюда — переломы? — уже совсем потрясённо спросил. Джантар.

— Отсюда, — тяжело вздохнул Лартаяу. — Разве психопат поймёт, что такой палкой можно и убить? А потом — знаешь, как ответил на суде, зачем это сделал? «Не за что-то — а просто чтобы человеком стал»! Точно, как пишут в газетах… И вообще, видел бы ты, как проходил этот суд — какой-то базарный торг между судьёй и подсудимым! И он прямо там давал указания жене: что мне запретить, в какую часть дома не пускать, чего мне не покупать — а их знакомые тут же обещали ревностно следить за этим! Исполнением приговора не суда, а подсудимого — который до моего совершеннолетия и из тюрьмы будет иметь какие-то права на меня!.. Ну, и сторговались на том, что никакую домашнюю работу я делать не буду — всё равно кости ладоней неизвестно как и когда восстановятся, и одеждой я обхожусь той, что имеется, но в доме мне доступна одна моя комната, и фактически — только на ночь, для сна. И есть мне там нельзя — а денег на обед в столовой дают столько, что, если бы меня больше никто ничем не поддерживал, пришлось бы просто голодать. О книгах-, журналах, информации — и не говорю. А я всё-таки — человек, а не животное… И вот эта банда следит, чтобы меня целый день не было дома — но хорошо хоть, не проверяют, где провожу это время. Так что, не будь к кому здесь пойти — что бы я делал? А особенно, кажется, хотят посмотреть — как я выйду из положения в холодное время года… И что ты думаешь: говорят, уже близок предел самой цивилизации, кончаются, ресурсы — вот в людях и проявляется всё потаённое, что раньше скрывали. И одни срываются на других — вместо того, чтобы сообща искать выход. И более всего ненавидят — тех, кто верит, что выход есть, и его ещё можно найти…