Стальной пляж - Джон Варли
Крикет налила мне выпить, а я заметила:
— Терпеть не могу сборную солянку.
— Я тоже, — призналась она. — Я, как ты, не сторонница смешения стилей. Но дочка подарила мне эти усы на день рождения, так что я решила, надо бы поносить их несколько недель, пусть ей будет приятно.
— Не знала, что у тебя есть дочь.
— Ты многого обо мне не знаешь. Она сейчас в том возрасте, когда начинают впервые задумываться о половой принадлежности. Мать одной из её подруг недавно сменила пол, и теперь Лайза твердит мне, что ей хочется, чтобы я немного побыла папой. И, чёрт побери, усы подходят к этим манаткам.
Крикет пошарила в кармане, выудила бумажник и показала мне фотографию девочки лет шести, юной и невинной копии мамы. Я поупражнялась в комплиментах, но недолго — Крикет прервала меня с презрительной гримаской:
— О, заткнись, Хилди! Твоя "любезность" только напоминает мне, почему ты так ведёшь себя, паршивка.
— Трудно было вырваться со студии?
— Они здорово меня отделали. Выбили передние зубы, сломали несколько пальцев. Но прибыли силы быстрого реагирования и всё сфотографировали, и теперь грубияны беседуют с моими адвокатами. Думаю, за это — я имею в виду, за своевременное спасение — мне следует благодарить тебя.
— Не стоит благодарности.
— Не бойся, не дождёшься.
— Удивляюсь, как это мне удалось так легко тебя провести.
Крикет достала две стопки и плеснула в них своего средства для снятия шкур с гремучих змей, потом метнула в меня странный взгляд:
— Сама удивляюсь. Ты, наверное, можешь себе представить, я размышляла над этим. Думаю, дело было в Бренде. Должно быть, я понадеялась, что она так или иначе придержит тебя. Толкнёт под локоть, когда дело дойдёт до грязных поступков.
Она протянула мне стопку, и мы выпили. Крикет поморщилась, я же успела слегка привыкнуть к подобной гадости — хотя она всегда идёт тяжело.
— Понимаешь, всё это бессознательно, — продолжила Крикет. — Но я думала, что ты замешкаешься, учитывая, насколько очевидно её уважение к тебе. И в ожидании, пока проявится это уязвимое местечко, я совершила большую ошибку — повернулась к тебе спиной, сукин ты сын.
— Достаточно просто суки.
— Я знаю, что говорю. Я думала о Хилди-мужчине, которого знала. Он бы заколебался.
— Это смешно!
— Может быть. Но, думаю, я права в том, что перемена пола — почти всегда больше, чем просто трубы переткнуть и сменить уборную. Всё остальное тоже меняется. Ты застала меня врасплох: я думала о тебе как о мужчине, который обязательно совершил бы глупость в присутствии малолетней киски — а не как о безжалостной п…де, в которую ты превратилась.
— Между мной и Брендой никогда не было ничего подобного.
— Ох, я тебя умоляю. Конечно же, я знаю, что ты ни разу ей не впендюрила. Она мне рассказала. Но мужчина всегда держит в голове возможность перепихнуться — как женщина ты это знаешь. И пользуешься этим, если у тебя есть хоть капля мозгов, как пользуюсь я.
Не могу сказать, что она была совсем не права. Я знаю, что для меня перемена пола — нечто более глубокое, нежели просто новая внешность. Меняются и некоторые взгляды, и точка зрения. Не слишком сильно, но достаточно, чтобы в некоторых ситуациях повести себя иначе.
— Но ты-то с Брендой спишь, не так ли? — спросила я, слегка удивляясь.
— Конечно. А почему бы нет? — Крикет выпила ещё и покосилась на меня, затем встряхнула головой:
— Ты во многом хороша, Хилди, но не слишком хороша с людьми.
Не уверена, что до меня дошло, о чём это она. Не то чтобы я была не согласна, просто не уверена, что она имела в виду. И продолжила речь о Бренде:
— Это она прислала тебя сюда?
— Она помогла мне прийти. Я бы и сама собралась — посмотреть, правда ли мне хочется оставить на твоём черепе несколько новых зарубок. Поначалу так и хотела — но чего ради? А Бренда о тебе беспокоится. Она сказала, тебя страшно потрясло то, что Сильвио умер у тебя на руках.
— Потрясло. Но она преувеличивает.
— Возможно. Она молода. Но, признаюсь, меня застало врасплох твоё увольнение. Ты говорила, что хочешь уйти, чуть не с первого дня нашего знакомства, и я решила, что это опять всего лишь разговоры. Ты и вправду собираешься корячиться здесь до конца своих дней? Что ты собираешься делать, когда закончишь свою хибару? Овощи выращивать? — она обвела кислым взглядом засушливые окрестности. — В конце концов, что ты тут можешь вырастить-то?
— По большей части волдыри и мозоли, — показала я свои руки. — Подумываю, не выставить ли их на сельской ярмарке.
Крикет снова налила себе, закупорила бутыль и протянула мне. Свою стопку она осушила залпом:
— Спаси меня господи, похоже, мне начинает нравиться это пойло.
— Не собираешься ли ты упрашивать меня вернуться к работе?
— Бренда хотела, чтобы я попробовала, но я ответила, что не собираюсь портить тебе карму. У меня плохое предчувствие насчёт тебя, Хилди. Не знаю, в чём именно дело, но как репортёр ты пережила полосу невероятного везения. Я имею в виду истории с Дэвидом Землёй и Сильвио.
— Ну, самим Дэвиду и Сильвио не слишком-то повезло.
— Кому какое дело? Я о том, что у меня предчувствие: тебе придётся за всё это заплатить. Тебя ждёт полоса невезения.
— Ты суеверна.
— И бисексуальна. Смотри, сегодня ты узнала обо мне три новости.
Я вздохнула и погрузилась в размышления, не выпить ли ещё, хотя знала, что если выпью — свалюсь с крыши.
— Хочу поблагодарить тебя, Крикет, — изрекла я наконец, — за то, что припёрлась сюда, в этакую даль, чтобы сказать мне, что меня сглазили. Девчонкам время от времени нужно слышать подобное.
Она осклабилась:
— Надеюсь, я испортила тебе день.
Я махнула рукой на отчаянное запустение вокруг:
— Как тут можно хоть что-нибудь испортить?
— Готова признать: сделать всё это хоть капельку хуже, наверное, даже не в моей потрясающей власти. Так что я пойду, вернусь в блистающий, волшебно очаровательный, сумасбродный водоворот моей жизни и оставлю тебя томиться в компании ящериц — и добавлю только вот что: действительно, Бренда права, у тебя есть друзья, и я одна из них, хотя и представить не могу, почему, и если тебе что-нибудь понадобится, свистни — может быть, я приду, если не найду чем другим заняться.
С этими словами Крикет наклонилась ко мне и
