Витус Вагнер - Дети пространства
В правом кресле сидела девушка с длинными русыми волосами, собранными в две косы, похожие на те, что носила Ильма, поглощённая управлением самолётом. На левом, обращенном к проходу, боку у неё на ремне форменных пилотских штанов висели весьма внушительные ножны из которых торчала вычурная костяная рукоятка ножа.
— Это мой второй пилот, Хельга Сильвер, — представил её Джон, захлопывая дверь. Повернувшись в кабине, он взглянул на Ильму, которая ещё не успела спуститься в салон. — Ильма, а вы и правда мама Дара Линдснея? Тогда понятно почему он всё время к Хельге клеится — она на вас похожа. Унаследованная от отца генетическая программа, наверное. А ещё у нас в экипаже есть Микель Сомнер, штурман-наблюдатель. Он сейчас в салоне обед делает. Но метод Сомнера не он изобрёл. В общем, садитесь там в салоне на лавку и пристегивайтесь, Хельга уже почти на взлёт вырулила.
С этими словами словоохотливый командир корабля плюхнулся в своё кресло.
Мишель Сомнер представлял собой весьма упитанный экземпляр то-ли полинезийца, то-ли карибского мулата. Как только самолёт оторвался от воды, он отстегнулся от сиденья и начал орудовать у маленького кухонного столика, напевая:
Забей заряд и вставь-ка фитиля,Купчина лезет прямо на рожон.За тесаки, ребята, помолясьВедь с нами бог и шкипер дядя Джон.[31]
Тесаки в этом самолёте наблюдались. Один висел на боку у второго пилота, вторым штурман сейчас нарезал на кусочки какую-то довольно крупную рыбину. Шкипер Джон — тоже. «О боже, куда я попал,»— подумал Анджей.
Впрочем, понятно что это шутка, которую даже не стоит высказывать вслух. Обыкновенный разведчик рыбы, попутно доставляющий на рыболовные суда грузы и людей.
Король, он и голый — король
Самолёт описал круг над полукруглой бухтой, берег которой обрывался в океан довольно крутым откосом. Вероятно, когда-то это была кальдера вулкана, потом половина откололась и затонула.
Весь склон склон был усеян темно-фиолетовыми блёстками крыш, просвечивающих через зелень садов, и переплетен ниточками улиц.
Внизу белая полоска прибоя протянулась по краю жёлтой полоски пляжа, упираясь в тёмно-серые волнорезы порта обросшие, как осенними листьями, разноцветными лепестками разнообразных судов.
Таким впервые перед глазами Анджея предстал Боотис.
Самолёт коснулся лазурной воды бухты, пробежал, подпрыгивая на пологой зыби и медленно подполз к пирсу между двумя такими же.
Анджей и Ильма попрощались с экипажем, подхватили свои рюкзаки и направились вдоль набережной.
Ильма ещё из самолёта позвонила каким-то знакомым и договорилась о ночлеге, но от гидроаэропорта нужно было топать туда почти через весь город. Впрочем, Анджей был не прочь размять ноги после почти трёхчасового перелёта.
Они шли по набережной, отделённой от пляжа белокаменным парапетом, регулярно прерывавшимся довольно широкими лесенками из темного камня.
На пляже было много народу, несмотря на будний день. Видимо, эта бухта привлекала отпускников.
Вдруг один из отдыхающих, полулежавший в шезлонге, надвинув широкополую шляпу на глаза, казалось, не замечая ничего вокруг, вдруг сорвал эту шляпу с головы, и, размахивая ей закричал:
— Профессор Линдсней! Ильма!
Ильма обернулась на зов:
— Вот так встреча! Ваше величество!
И, обращаясь к Анджею:
— Пошли, с королём познакомлю.
Король представлял собой весьма упитанного мужчину в полном расцвете сил. Расы он был, несомненно, европеоидной, но что-то в его внешности заставляло отнести родину его предков куда-нибудь в Юго-Западную, а то и Южную Азию.
Из одежды на нём наблюдалась только уже упомянутая шляпа.
— Где ты остановилась?
— У Сейбертов.
— Это которые боотисских норных разводят?
— Ну да.
— Это хорошо. Будет повод заглянуть туда вечерком не то чтобы инкогнито, но без больших церемоний. Как же, кошки, имеют право посмотреть на короля. А то есть парочка вопросов, которые я бы хотел обсудить с тобой без лишнего шума и лишних ушей.
— Давай вопросы сюда, — Ильма моментально извлекла из полевой сумки, которую она никогда не убирала в рюкзак, и носила на боку даже под рюкзаком, планшетный компьютер. — А то знаю я вас, регионалов. К ответу на каждый ваш вопрос по два часа готовиться надо. Тем более, что ни на Ортеговское плато, ни в джунгли Арланы я не собиралась. Поэтому эти общины в памяти не освежала. А у тебя по-моему, больше никого и нет. — А куда же ты собиралась? Я не верю, что ты появилась в Боотисе исключительно для того, чтобы покупаться в нашей лагуне и потрепаться с Эмили Сейберт.
— Да думала сесть в мотриссу до Вакрахамнена и доехать в ней до Далийского моста.
— Ишь куда тебя понесло. Хотя вот журналисту надо показать товар лицом. А долина Далии — всем скэттерам скэттер. Ну ладно, вот мои вопросы.
Анджей не стал вслушиваться в те задачи, которые король ставит Ильме. Он уже знал, что если кто-то, будь то полиция или психотерапевт вроде Тайки, обращается за консультацией к специалисту по этнографии, значит имеется проблема с какой-то конкретной судьбой, человеком обычаи которого вступили в конфликт со средой, в которой он решил поселиться.
Любая консультация Ильмы — проникновение в чью-то личную тайну.
— А теперь давайте быстренько искупнёмся и мне уже пора, — сказал король, когда Ильма убрала свой планшет. — Скоро дневной развод караула, надо обязательно присутствовать. У меня в регионе есть две достопримечательности, привлекающие туристов, и дворцовые церемонии — одна из них.
Когда король, надев вполне обычные джинсы и футболку, и опустив шляпу на глаза, скрылся где-то в лабиринтах узких переулков-лестниц, ведущих вверх по склону, а наши герои продолжили свой путь по набережной, Ильма вздохнула:
— И вот так у него всегда. Приезжаешь в Хчыагнул, или там Вакрахамрен, там начальник региональной полиции просто начальник полиции. А здесь он и начальник полиции, и играет главную роль в театрализованных представлениях для туристов, и ещё какой-то совет экономического развития региона возглавляет. А тут ещё тиссинцев на него скинули.
— Каких тиссинцев?
— Чешуйчатых. Тут за сто с лишним лет изучения Тиссинэ, в первый раз удалось уговорить её обитателей отправить что-то вроде посольства в другую звёздную систему. А тиссинцы ребята простые. У них уровень развития соответствует то-ли античности, то-ли эпохе великих географических открытий. В общем, высадились они в Му-Сити и заявляют: «Хотим быть представлены ко двору вашего государя». А двор и государь — только здесь, в Боотисе.
Via de Catta
Улица в Боотисе по большому счету была одна, и шла она плавным зигзагом, серпантином взбираясь по склону кальдеры.
Но для пешеходов существовали переулки, зачастую представлявшие собой лестницу.
Пройдя по набережной почти через весь город, Ильма и Анджей поднялись по таким лестницам на два витка серпантина и оказались в довольно необычном районе. Здесь, как и везде в городе, тротуар был отделён от дороги рядом довольно внушительных раскидистых деревьев. Но если в остальном городе по другую сторону тротуара стояли почти символические заборчики из дикого камня в пол-человеческого роста или живые изгороди, то здесь возвышались заборы из прозрачного пластика в два человеческих роста.
За первым же забором Анджей увидел ярко освещённую лучами Арктура лужайку. Деревья росли только в глубине сада и были аккуратно подстрижены, чтобы ветви их располагались не ближе пяти метров от забора.
А на лужайке — прайд. Добрый десяток котов и кошек всех расцветок — рыжих, серо-полосатых, мраморных, расположился на траве. Присмотревшись Анджей понял, что это — котята. Размером они были с крупного обычного кота, но это были тагарцы.
На огромном валуне, видимо, специально поставленном для этой цели посреди участка, гордо возлежала кошка-мама, размером с хорошую лайку.
На следующем дворе кошки были уже обычного размера. Но тоже, прозрачный высокий забор и лужайка с кошками перед домом.
Ильма обратила внимание на удивление своего спутника:
— Это Via de catta, Улица Кошек. Здесь почти в каждом доме cattery, кошачий питомник. Здесь разводят кошек на продажу — охотничьих, пастушеских, сторожевых. А такие заборы это во-первых, чтобы кошки не бегали налево, а то наплодятся тут гибриды тагарской пастушеской с кантольской мышеловной, а во-вторых, это живая вывеска. Поскольку всё время хоть какие-то кошки на лужайке ошиваются.
С этими словами Ильма нажала на кнопку звонка, прикрепленную на таком же прозрачном заборе, рядом с калиткой.
Кошек с лужайки как ветром сдуло. Какие-то из них залезли на деревья, какие-то попрятались в подпол, какие-то в домики-вольеры, прикрепленные на разных уровнях к стене дома.
