Сергей Лукьяненко - КВАZИ
- А моего мнения не спрашиваете? – спросила Анастасия.
- Говори, - предложил я.
- Я знаю, куда мы можем поехать, - сказала девушка. – До утра нас там точно не тронут.
- Тогда я за руль, а ты рядом и штурманишь, - скомандовал я. – Михаил, а ты…
- Сзади.
- Понятно, что не в багажнике. Но ты будешь обязан нам рассказать больше об этом деле. Значительно больше.
Кваzи прикрыл глаза и постоял так некоторое время. Потом кивнул.
- Это честно. Идёт.
Вначале я не мог понять, куда Анастасия меня направляет. Адрес она прямо не называла, играла в навигатор – «сверни направо… сверни налево… по Бульварному…»
Потом решил, что она сошла с ума.
А потом понял.
- Приют при Храме? – воскликнул я.
- Я там с детства работала, - ответила Анастасия. – И сейчас волонтёрю.
Всем традиционным религиям случившееся десять лет назад сильно подпортило карму. Трудно говорить про «чаю воскресения мертвых», когда ожившие покойники ходят вокруг и пытаются разорвать тебя в клочья. Невозможно обещать гурий в раю, когда мёртвому хочется гурий сожрать. И с сансарой как-то неудобно получается, разве что признать наш мир – миром голодных духов.
Но человек – существо гибкое, а вера его – ещё гибче.
Все приспособились. Так или иначе.
И с миром восставших и кваzи тоже стали взаимодействовать.
Так или иначе.
Под Храмом Христа-Спасителя, где когда-то были автостоянки, зал церковных соборов и трапезные залы, десять лет назад открылся огромный госпиталь. Поначалу там пытались лечить восставших. В том числе молитвами и святой водой, если уж честно. А потом… потом госпиталь превратился в Приют Лазаря Вифанийского, где содержались и содержатся восставшие. Те, у кого остались родственники среди людей.
Родственники, желающие держать своих восставших поблизости, а не отдавать их кваzи.
И готовые за это платить. Или скажем деликатнее - делать пожертвования Храму.
Сейчас там было, наверное, тысячи полторы восставших. Опасное заведение, но оно уже стало частью городской традиции, да и Церковь крепко за него держалась, как за визитную карточку своих добрых дел. Поэтому у Приюта помимо врачей и санитаров была хорошая охрана (а также, по слухам, система экстренного затопления, способная за полторы минуты превратить храм в бассейн).
- Ты сможешь нас туда провести? – спросил я. Мы ехали по набережной Москвы-реки, впереди уже виднелся купол Храма.
- Да, смогу. Тем более – мы все из полиции. За нами туда не сунутся, это скандал.
Пожалуй, она была права. Одно дело ввалиться в поисках нас в отделение полиции или к нам домой. Другое дело – в приют при Храме. Сразу такие разговоры начнутся, что начальство открутит головы и нам, и капитану Маркину сотоварищи.
- Тогда поднажми, Денис, - неожиданно сказал Михаил. – За нами от самого дома летит квадрокоптер. Сейчас они поймут, что мы задумали и попытаются остановить нас на подъезде.
Я поднажал.
Может в госбезопасности и следили за нами в режиме онлайн, может и решили остановить – но то ли запутались в согласованиях, то ли не сошлись в методах.
А может и не настолько мы были великие птицы, чтобы за нами пустили дрон с живым оператором, а не автомат, отслеживающий перемещения и выдающий утром распечатку на стол дежурному.
Машину пришлось оставить на стоянке перед Храмом. Но в приют нас пустили легко, без вопросов, даже удостоверения не пришлось доставать – хватило пропуска, который показала Анастасия.
Мы спустились в подземный этаж и двинулись по пустынному коридору. О толпах восставших, где-то совсем рядом с нами, ничего не напоминало.
- Ты тут на хорошем счёту, - заметил я.
- Я же говорю – работаю тут. Помогаю восставшим. Придумываю более гуманные методы содержания.
- Ты молодец, - внезапно влез в разговор Найд. Не удержался. Для живого мальчика, выросшего с отцом-кваzи в городе мёртвых, такое отношение девушки к восставшим выглядело очень похвальным.
Некоторое время Анастасия шла молча. Потом протянула руку и потрепала Найда по голове.
- У меня тут мама, папа и младший братик. Твой ровесник, вот уже десять лет как.
Объяснять больше ничего было не нужно. И говорить, в общем-то, тоже.
Мы несколько раз повернули и вошли в пустую медицинскую лабораторию. Анастасия включила освещения, развела руками.
- Всё к вашему распоряжению. Тут есть оборудование, я посмотрю собранные образцы. Но не думаю, что там что-то особенное, кроме крови и пороха... Вы можете глянуть свои бумаги и файлы. Найд, в углу – диван. Можешь поспать или посидеть в сети, тут есть вай-фай. Попозже сходим в буфет, он круглосуточный. Или кто-то голоден?
- Для меня еда найдётся? – спросил Михаил.
Анастасия посмотрела на него с удивлением.
- Конечно. У нас есть кваzи в персонале, иначе было бы трудно управляться с восставшими.
Через два часа я аккуратно сложил стопкой все захваченные из дома Томилина документы, а рядом сложил флэшки.
Ничего ценного тут не было.
Было немного рабочей переписки – судя по ней моложавый профессор занимался именно тем, о чём нам говорили - ветрянкой. Было немного финансовых документов, из которых следовало, что профессор человек не бедный, но и богачом его не назвать. На флэшках нашлась коллекция старой японской анимации.
Всё.
Добыча Михаила была ещё более скудна.
Ежедневник с плохонькими стихотворениями – покойный баловался любовной лирикой.
Книжка вульгарно-философских рассуждений о восставших с пометками Томилина (чем она и привлекла внимание кваzи). Может биохимик он был и великий, но подчёркнутые рассуждения мне показались банальными.
Черновик статьи «Моя жена – кваzи», довольно любопытной сама по себе, но никаких сенсаций не содержащей. То ли опубликованная, то ли нет.
Анастасия справилась даже раньше нас и сообщила, что из собранных ей образцов следует: в квартире Томилина один человек убил другого из пистолета (есть следы пороха), потом убитый немного погрыз убийцу, тот истёк кровью и через какое-то время сам восстал. А потом им обоим отрубили головы.
В общем можно было сразу отдать капитану Маркину все наши находки и расстаться друзьями.
На нашем фоне достижения Найда, который провёл в интернете несколько танковых сражений и повысил свой рейтинг в игре, выглядели наиболее впечатляющими.
