Владимир Круковер - Исполнение желаний

Владимир Круковер

Исполнение желаний

Необходимое пояснение редактора

С этой рукописью связано несколько необъяснимых явлений. Я, как главный редактор, обычно не работаю с рукописями, не отобранными предварительно моими подчиненными в соответствии с планами редакции. И, когда я, придя на работу, увидел на столе папку с новой рукописью, то выразил недовольство коллективу. Но все, включая секретаршу, утверждали, что рукопись мне на стол не клали.

Я собрался передать папку кому-нибудь, но чисто механически открыл ее и увидел странную вещь: поверх рукописи лежал договор нашей редакции, подписанный в одностороннем порядке автором. Это меня смутило, так за оформлением договоров следил специальный отдел. Я позвонил, мне сообщили, что с автором по фамилии Ревокур они никогда не работали.

Тогда я просто вынужден был просмотреть договор и обратил внимание на то, что в графе «материальное вознаграждение» стоял прочерк, а в графе «специальные условия» было сказано, что автор отказывается от гонорара в пользу любого Детского дома для сирот.

Тогда я пробежал рукопись, названную на мой взгляд излишне претенциозно. На первый взгляд автор имел некоторое отношение к литературе, владел стилем, но в целом был явным новичком в написании объемных произведений. Книга производила впечатление нескольких разных по стилю и содержанию произведений, собранных в кучу без какой-либо системы. Фантастический элемент, названый автором Космическим Проводником, не являлся оригинальной находкой, прочей же фантастики в долгих и психологически невыдержанных периодах не наблюдалось.

Я отложил рукопись в коробку для авторских работ, подлежащих возврату, но что-то сверлило меня, какая-то мысль, и перед обедом я вновь взял папку в руки. И с первой же страницы понял, что задело мое внимание, — в идеальном печатном тексте не было ни помарок, ни исправлений, ни малейших грамматических ошибок, будто текст неоднократно вычитали отличные корректоры. Для авторской рукописи такое качество явление достаточно редкое.

Я переложил папку с текстом в коробку рабочие документы и решил после обеда просмотреть рукопись внимательней. Но после обеда мне позвонил мой коллега из Украины и спросил, не получал ли я рукопись некого Владимира Верта?

— Да, — удивился я, — а что?

Выяснилось, что он получил точно такую же папку с текстом на украинском языке и что папка оказалась у него на столе таким же таинственным образом вместе с договором его издательства, заполненным по всей форме. И, что он уже звонил главным редакторам в Белоруссию и во Францию — та же картина, только текст на соответствующих языках.

Тогда я вновь заглянул в текст, нашел абзац, где герой произведения обещает разослать свою рукопись в крупнейшие издательства всех цивилизованных государств, перечитал его. Для того, чтоб совершить такой многонациональный и «всегеографический» розыгрыш автор должен был быть очень богатым человеком и нанимать посредников по всему земному шару.

Я вновь перечитал договор. Автор передавал исключительные права на произведение по России именно нашему издательству, не ограничивая ни объемами тиража, ни манерой оформления. Единственным его требованием было не допускать в рукописи никаких редакторских правок. Гонорар ему не требовался. Право на издание романа в других государствах он оставлял за собой.

Я взял папку с собой домой и вечером, отказавшись от КВН по телевизору, долго сидел в своем кабинете, читал, делал выписки. Мелькнувшая мысль о том, что некоторые позиции рассказано могут оказаться не вымыслом, казалась абсурдной. Сделав выписки я включил компьютер, вошел в интернет и начал проверять некоторые события и факты, описанные автором от имени его героя. Информации во всемирной сети было недостаточно; я, естественно, не имел доступа в архивам секретных служб, но некоторые эпизоды нашли документальное подтверждение.

Это, в сущности, ничего не значило. Многие авторы берут за основу документальные факты, уже имевшие место, а на них нанизывают придуманные события в своей собственной интерпретации. И все же я задумался.

Папка пролежала у меня около недели. За это время я выяснил, что подобная рукопись действительно появилась во всех крупных издательствах мира на соответствующих языках.

Я подумал, что мы, порой, публикуем и более слабые произведения, которые все равно находят сбыт и приносят доход. И отдал Первую часть рукопись в набор покетом в мягком переплете, поставив в план минимальный тираж. Вчера мне принесли сигнальный экземпляр. Я подержал его в руках, помялся и счел необходимым написать вот это небольшое предисловие. Сам, честно говоря, не знаю, зачем…

Книга первая

«Божественный» БОМЖ

Вместо эпиграфа и вступления

Обычно на месте эпиграфа пишут, что события выдуманы, а за возможное сходство их или героев автор ответственности не несет. Рад бы предварить такую надпись и своему неуклюжему повествованию. Увы! Что было, то было.

Но я не собираюсь убеждать читателя в подлинности фактов. (Хотя, дотошный человек сможет пролистать газеты, журналы и некоторые документы, на которые я ссылаюсь). Допускаю, что существуют и засекреченные свидетельства моих «подвигов», так что книга прольет на них дополнительный свет, только света этого будет недостаточно для секретных сотрудников, имеющих к ним секретный доступ. А попасть к ним в лапы для уточнения я не боюсь, так как Материализатор на запястье правой руки делает меня неуязвимым в любых обстоятельствах. Я, честно говоря, давно уже ничего не боюсь.

Кроме себя самого…

И еще. Благодаря возможностям, мне отпущенным, я свободно владею теорией (и, в какой-то мере, — практикой) литературной деятельности. Для этого мне не надо было учиться в филологическом или литературном институте, штудировать семантику, лингвистику, языкознание и литературоведение. Я получил знания мастера легко и просто, как получает простуженный таблетку аспирина. (Я мог бы, даже, не пользоваться этими знаниями, а просто думать о том, что хочу рассказать, и Проводник изложил бы эти мысли на любом языке и в любом стилистическом варианте). Мог бы и сам применить повествовательную технику лучших публицистов, перемежая ее с выразительностью Шекспира и Пушкина. Мог бы синтезировать лучшее, взятое у лучших и создать нечто оригинальное по форме и содержанию — мировой и бессмертный бестселлер.

Но я не ставлю такой задачи. Во-первых, я не писатель, нет у меня к этому особой тяги и прирожденных способностей. А исполнять роль литературного компьютера скучно и противно. Во-вторых, вся эта книга задумана отчасти как попытка «вслух» перебрать прожитое — пережитое, оценить, проанализировать, и отчасти как своеобразный долг перед людьми. Перед теми, кому я навредил специально и нечаянно; перед теми, кому я навредил, помогая (дико звучит, но благотворительность — не всегда благо); перед теми, кому я помог, пустив их жизнь по другому руслу; перед теми, кому я хотел помочь, но вовремя опомнился, оставив их в обиде и растерянности; перед теми, кого я озадачил, вынудив усомниться в основах жизни; перед теми, кто, возможно, столкнется с тем, с чем столкнулся я; перед теми, кто живет сегодня и кто будет жить завтра. Перед людьми!

Простите за излишний пафос — вы увидите в дальнейшем, что это не гордыня и не способ заинтриговать легковерного читателя, а раскаяние (возможно не вполне искреннее). Но откуда у меня полная искренность, если теперь я — почти ЧЕЛОВЕК, а был — почти Богом?! Я ведь думал, что быть ВСЕМОГУЩИМ, это и значит быть Богом!

Не буду забегать вперед. А книгу построю в обычной полудневниковой манере. Конечно, это — мемуар, но с элементами документальности и с простенькими литературными приемами. Для того чтоб читать было легче. И для того, чтоб книгу могли прочитать люди разного образовательного уровня. (Сперва хотел написать — «интеллектуального», но спохватился: интеллект и эрудиция вещи разные. Мне приходилось встречать академиков с интеллектом трепанга и малограмотных бродяг с великолепным, гибким умом).

Не буду украшать главы эпиграфами, не буду оттачивать сюжет и возиться с изяществом фабулы. Буду писать, как память на душу положит, стараясь ни лицемерить, не приукрашивать себя за счет других. В конце концов, никто меня, как автора этой книги не знает и не узнает, стесняться и бояться нечего, гонорар мне за рукопись не требуется, а в какой форме и с какой обложкой выйдет эта исповедь, мне тоже, честно говоря, наплевать. Я четко знаю, что у любой книги — хорошей или отвратительной — всегда найдутся друзья и враги. Но больше всего будет равнодушных. А тех, кто эту книгу никогда и в руки не возьмет, — тех вообще миллиарды.

Тьфу! Сам не ожидал, что вступление, предисловие это, так затянется! Давайте, я лучше буду перед некоторыми главами вставлять небольшие пояснения.