Пусть дерутся другие (СИ) - Булаев Вадим
***
Ресторан, точнее, ресторанный комплекс «Ранчо Джо» занимал изрядный кусок территории, прилегающей к рукотворному пруду овальной формы. Согласно план-схеме заведения, у воды посетителей ждали уединённые беседки, прогулки на гондоле, световое шоу, кольцевая набережная и плавучая сцена с танцевальным ансамблем.
Основной фишкой тут было дерево. Деревянный двухэтажный дом с болтающимися на петлях дверями и надписью «Салун» над входом, пластиковые черепа крупных рогатых животных, развешанные тут и там, декоративные деревянные повозки с высоким тентом, да много всего деревянного, с подсветкой.
Псих, обуздав в себе жажду кутежа и в неизвестно какой раз за сегодня взгрустнув, попросил беседку попроще, подальше от разливающейся у воды музыки. Я его поддержал, тоже склоняясь к уединению.
Девушка-администратор, лучась любезностью, проводила нас по деревянной тропинке вглубь комплекса, попутно подсказывая о том, как пользоваться голосовым гидом и демонстрируя его в действии:
— Выход, — довольно тихо произнесла она.
Под ногами возникли светящиеся стрелки в нужном направлении.
— Беседка.
Стрелочки развернулись.
Также гид мог позвать официанта, охрану, включить шумоизоляцию, если надоели галдящие по соседству посетители.
Короче, отличная вещь...
— Ты пить будешь? — поинтересовался первый номер, изучая меню.
— Сок.
— Я пиво. Чего-то покрепче не хочу, а пиво, холодное — в самый раз. Три кружки.
Сделав заказ и залпом опрокинув пол-литра светлого, Псих икнул, подобрел, расстегнул верхнюю пуговицу на форменной куртке.
— Я должен узнать что-то ещё? Ты выглядишь напряжённым.
— Мне пришлось выступать на пресс-конференции президента, отмазывая всю эту свору.
— Ого! — неподдельно восхитился первый номер. — Растёшь! Выкладывай. Мне интересно, что тебя заставило пойти на подобный шаг.
История последних дней уложилась в полторы кружки пива.
***
— Он всех обманул, — выдал Псих, когда я закончил рассказ о пресс-конференции. — Филигранно, изящно, с выдумкой. Переиграл игроков.
— Поясни.
— Отставка для президента — самый лучший выход. Войну он закончить, кроме как победив, не может — это равносильно политическому самоубийству. Страна на грани дефолта. Кофе в поезде, и тот подорожал... Бежать президенту некуда. Тогда на него спишут всё. Вообще всё. Откроют уголовные дела, раскопают прошлые грехи, свалят даже то, в чём и не участвовал. Пока он на планете — он имеет возможность влиять на происходящие процессы через своих людей на ключевых постах. Уберётся — и его ближайшие соратники первыми начнут строчить мемуары о том, какому гадкому тирану они были вынуждены служить.
— А выборы как помогут? — я слабо понимал, к чему ведёт первый номер.
— Выборы? Выборы, друг, это как очищение. Победи на них снова — и закроются самые вонючие рты. Прошлое станет прошлым, население убедят, что пришла команда новых профессионалов и они начнут с чистого листа, а позорные договорённости, заключённые в так называемый «переходный период», если я не путаю терминологию, придётся принять как данность. Премьер — кстати, человек угадай, кого — безропотно подпишет любые документы. Ему пофиг. Он — исполняющий обязанности, временный персонаж. Да, он потом канет в небытие, но очень, очень обеспеченным. А потом возникнет, если захочет. По желанию... У президента в настоящий момент нет настоящих конкурентов, а технические кандидаты не в счёт. Он их купит. У него денег много.
— Даже не стану спрашивать, откуда.
— Спроси. Отвечу. От наркоты. За «Титаном» стоял президент. Мне так сказали, пока я в плену был. И всё сходится! Слишком нашу бригаду оберегали, слишком многое спускали на тормозах, — Псих, разгорячившись, расстегнул ещё одну пуговицу. — Так что перевыборы — наилучший вариант для нашего правителя... Но как он всех уделал! Я восхищён, хоть и не люблю его до судорог. И ещё, только что вспомнил… На досрочные перевыборы не распространяется правило «двух сроков» (*). Так что он, фактически, отбудет почти тройную каденцию (**).
Пиво закончилось. Первый номер, по очереди заглянув в опустевшие кружки, вздохнул, снова в них заглянул, будто надеялся на чудо, и сделал новый заказ: ещё три и орешков. Я ограничился имеющимся соком.
Дождавшись официанта (а напитки они подавали почти сразу), Псих с удовольствием причмокнул губами, попробовал языком пенную шапку, после чего посчитал нужным продолжить поверхностную лекцию о политических перспективах.
— Вот увидишь. Со дня на день начнутся переговоры о мире. Обставят так, будто мы диктуем свои условия с позиции победителя, хотя часть территорий, де-факто, просрана. Сделают упор на мир, дружбу, обнищавшее прифронтовое население. Покажут трагичные картинки с передовой, заменив ими старые, где все лапочки и отважные. Проведут круглый стол, телемост между гражданами, размажут повестку дня, и всем станет плевать на спорный клочок земли. Им и до этого было плевать, но лишний раз плюнуть не повредит. Под конец гордо заявят о том, что никогда не согласятся с нарушением территориальной целостности, создадут управление по делам оккупированных территорий из ненужных чиновников, и угомонятся, подбросив что-нибудь новенькое потребителям инфожвачки. Как-то так.
Утрированно поданные намётки о перспективах государственного курса оставили меня равнодушным. Я гражданин другой планеты, со всеми вытекающими. Пусть разбираются, как хотят.
— А мы?
— А что — мы? — не понял Псих.
— «Титана» нет. Война, по твоему мнению, скоро закончится. Что дальше?
Полуабстрактный вопрос остался без ответа.
Первый номер презрительно посмотрел на окружающие беседки с улыбающимися и звенящими бокалами посетителями ресторана, встал из-за стола, нескладный в своей новой форме и помрачневший, как туча. Вопросительно посмотрел на меня.
— Прогуляемся?
— Почему нет?
Психу хотелось природы, и я его вполне понимал. Тоже после тюрьмы тянуло на открытое пространство, подальше от стен и цивилизации. Пока шли по направлению к украшенному крупными лилиями пруду, он трогал лепестки цветов, поднимал взор к звёздному небу, дышал полной грудью, наслаждаясь ароматами рукотворных клумб и лужаек.
На набережной, ограждённой перилами, повернули, выбрав для прогулки неброскую дорожку, мощёную разноцветной брусчаткой. Подстриженные кусты, столбы со светильниками, деревья, шелест ветерка в кронах, пост спасателя со скучающим мужчиной в плавательном костюме… Согласен. За такие деньги клиентов надо не то, то спасать, если в пруд попрутся, а домой на руках нести, под настоящий оркестр.
Всюду указатели. Текст крупный, неизменно подкреплённый схематической пояснительной картинкой — чтобы отдыхающие с пьяных глаз доходчивей воспринимали информацию.
У стрелочки с изображением разнополых человеческих силуэтов и скромной буквой, обозначающей отхожее место, Псих остановился.
— Проведаю. Что-то выпил многовато. Наружу просится.
— Валяй.
Первый номер свернул в указанном направлении, я зачем-то потащился следом.
Туалет, на поверку оказавшийся симпатичным дощатым строением с вырезом в форме сердечка в двери и скошенной крышей, вызвал у моего друга прилив восхищения:
— Погляди, какая работа! Досочка к досочке, точная копия, как в книжках... Изумительно! — в нём проснулся художник. — Лак, полировка, даже ручка деревянная!
Меня все эти восторги оставляли равнодушным. Ну да, симпатично, оригинально, с претензией на «ретро». Но сортир для меня остаётся всего лишь сортиром, как его ни украшай.
— Ты не забыл, зачем пришёл?
— Нет.
Сбросив очарование и шаря рукой в районе ширинки, Псих торопливо распахнул дверь. Передо мной на секунду мелькнул толчок без привычного сиденья. Его заменяли деревянные плашки, прибитые по кругу для обозначения посадочного места, и я подумал, что точное следование историческим канонам не всегда имеет смысл хотя бы с гигиенической точки зрения.
