Мышь - Филиппов Иван
Маша тяжело вздохнула.
— Ну да. Спасаюсь как могу. Пока вроде получается.
Сева смотрел на девочку и думал, вот мы вдвоём и нам страшно, а ей каково? И кажется та же мысль пришла в голову и Косте, который протянул Маше руку.
— Ну, давай… давай вместе спасаться…?
Маша кивнула и посмотрела на Костю с благодарностью. Севе показалось, что девочка была как-то особенно признательна за то, что Костя сам предложил, и ей не пришлось первой спрашивать и навязываться.
Они молча перешли дорогу, переступая через тела и обходя горы трупов, которых у метро было предсказуемо много. Костя с Севой закрыли себе нос и рот повязками, потому что запах снова стал абсолютно невыносимым.
Дойдя до угла дома, они остановились. Ближайшие к ним заражённые были примерно в двадцати метрах. Маша жестом показала на толпу и шепотом спросила:
— Мимо этих мы как проходить будем? Они ж услышать нас могут.
— Мы их Виталиком отвлечём!
Костя аж светился от гордости, а вот на Машином лице ничего кроме недоумения не читалось.
— Каким ещё Виталиком? Кто это такой? С вами ещё кто-то идёт?
— Это наш дрон. Ты ведь тоже заметила, что они не видят, а только слышат? Вот мы запустим дрон и его шумом отвлечём толпу. Это Костя придумал.
Сева ожидал какой-то реакции, может, слов похвалы или восхищения гениальностью Костиного замысла, но Машу план, кажется, вообще не впечатлил.
— Вы назвали свой дрон Виталиком?
— Ну да, а что? — В голосе Кости, кроме недоумения, слышалась лёгкая обида.
— Нет, нет, ничего.
Костя знал этот тон, это был мамин тон, когда они с Севой делали что-то не так, но вместо того, чтобы сказать прямо, мама начинала ёрничать. Скорее по-доброму, но всё-таки.
Маша выглянула из-за угла на площадь — один из заражённых неожиданно изменил траекторию своего движения и шёл теперь прямо на них. Не быстро, не целенаправленно, но тем не менее двигался в их сторону.
— Давайте, выпускайте Виталика, а то нас сейчас тут сожрут!
***Ася не помнила, как дошла до площади у станции «Кропоткинская». Выйдя из «Азбуки», она просто шла, не разбирая дороги, всё время думая о том, что вот сейчас Рома её догонит, схватит, ударит. Подгоняемая этим страхом, она шла и шла вперёд. А страх не отпускал её, и в какой-то момент превратился в панику, и Ася забыла о том, что город вокруг опасен, и побежала вперёд.
Она не думала о том, куда именно бежит, важнее было, откуда. Спотыкаясь и падая, она бежала вперёд — просто как можно дальше от проклятого места и страшного мужика.
Когда Ася была подростком, её младший брат Гриша любил играть на старом айпэде в игру про отважного мышонка. В ней надо было пальцем вести мышонка по имени Мистер Скуик по комнате, наполненной злыми котами, к заветному сыру. Пройти надо было таким образом, чтобы никто из котов не заметил. Сейчас Ася вдруг вспомнила Мистера Скуика и подумала, как бы хорошо было, если ответственность за собственную безопасность она сейчас могла вот так на кого-то переложить. Чтобы кто-то сверху взял и провёл её самым безопасным маршрутом.
Ася не могла этого знать, но её реальность на самом деле не сильно отличалась от Гришиной игры. Она двигалась сейчас по заполненному заражёнными району с такой скоростью и таким маршрутом, что все трагические и опасные события происходили на её пути ровно тогда, когда она выходила из зоны их поражения.
Она проходила подворотню, и минуту спустя из неё выбегала толпа заражённых. На одном из перекрестков она вполне могла погибнуть под колесами уродливого автомобиля УАЗ «Патриот». Отставной танкист, отсиживавшийся дома, добрался до любимого автомобиля и решил попробовать прорваться через толпу заражённых, которые перекрывали ему выезд из двора. Он достаточно разогнался, чтобы действительно снести стоявших на его пути зомби, но скорость была слишком велика, а машина плохо управляема. Выехав на Пречистенку, он не справился с управлением, врезался в дом напротив и умер, вылетев через лобовое стекло сразу в стену. Разбитая машина загорелась, и минуту спустя улицу потряс сильный взрыв. Но Ася была уже далеко.
Она остановилась у края площади и огляделась. Огромный Храм Христа Спасителя на другой стороне был в целости и сохранности, он возвышался над заставленной сгоревшими автомобилями и заваленной телами площадью и кокетливо подмигивал миру сверкающими куполами. Площадь рядом с ним и спуск к реке буквально кишели заражёнными.
Офисные клерки, пенсионеры, школьники, полицейские. Одни хаотично двигались, периодически поднимая головы к небу и издавая голодный рёв, другие застыли в полу-анабиозе. Изредка то здесь, то там в толпе заражённых кто-то падал и начинал биться в судорогах. Ася перевела взгляд правее — здание на углу площади, в котором располагался ресторан «Vаниль», выгорело целиком.
«Vаниль» был единственным полноценным рестораном, в котором Ася сумела побывать за всё время учебы в Москве. В отличие от своих столичных однокурсниц, которые обожали по субботам ходить на бранч в Noor или в какое-нибудь другое тусовое место, Асин рацион составляла в основном гречка с тушёнкой и жареным луком или наскоро сделанный салат из помидоров и огурцов со сметаной. Что-то дешёвое, что она могла очень быстро приготовить на кухне в общежитии. Ну, иногда «Мак». По праздникам.
В «Vаниль» совсем недавно её позвал на свидание молодой продюсер Ваня. Он показался ей симпатичным и искренним, и точно не производил впечатления героя шутки «а ты точно продюсер?». Ася согласилась на свидание, и Ваня не разочаровал, оказавшись приятным обаятельным парнем, которого в кино интересовало в первую очередь кино. По его округлившимся при виде меню глазам, Ася поняла, что он прежде в ресторане этом не был и возможности свои несколько переоценил. Ей очень хотелось поесть чего-нибудь вкусненького, но она сказала, что не голодна и разве что разделила бы с Ваней один простой салатик. Он ничего не сказал, но она почувствовала, что он понял. И оценил.
Они просто сидели и болтали, а потом прошлись пешком через реку до метро «Третьяковская» и договорились о следующей встрече…
Ася вспомнила, что встретиться они собирались как раз сегодня. Пойти в Нескучный сад погулять, а потом, может быть, в кино. Ей захотелось заплакать, но слёзы почему-то не потекли. Она было подумала «интересно, а что с ним стало?», но от этой мысли стало совсем грустно.
К счастью, Ася не могла знать, что Ивана съели у проходной Мосфильма — он ещё не до конца освоил столь важное для продюсера искусство бессмысленных понтов и ездил на встречи на общественном транспорте. Выйдя из автобуса, он только успел перейти дорогу к студии, когда на него напала толпа заражённых.
Ася оглядела площадь ещё раз и поняла, что левая её часть — рядом с выходом из метро — была почти свободна. Если Ася не будет шуметь и привлекать излишнего внимания, она сможет пробраться по краешку к бульвару и подняться в сторону «Арбатской». Подальше от страшной толпы заражённых у храма.
***Перекрёсток у набережной Яузы был одной сплошной пробкой, вставшей здесь уже навечно. Часть машин сгорела. Очевидно, пытавшийся прорваться на набережную грузовик застрял, врезавшись в скорую помощь. Тоня забралась на капот ближайшей к выходу из парка машины и огляделась. Сразу за пробкой начинался небольшой свободный отрезок набережной, в конце которого она увидела заправку.
— На заправке может быть еда какая-то. Пойдём?
Лавр кивнул. Что-то случилось с ним в парке. Он, казалось, ещё глубже погрузился в какие-то очень невесёлые размышления и сейчас просто послушно пошёл за Тоней по крышам и капотам машин, продолжая думать о чём-то своём.
— Заражённые в парке… Они так спят? Стоя? — спросила Тоня, шедшая впереди, не оглянувшись на Лавра. Тот чуть подождал с ответом.
— Это не сон. Полагаю, спать в привычном смысле заболевшие не могут. Их состояние больше похоже на анабиоз — помните, я рассказывал вам о сусликах? Когда мир вокруг становится слишком враждебен, когда холодно и нет еды, они впадают в спячку. Вот и эти… зомби. Они, вероятно, делают так же. Их заперли в парке без еды, и они впали в анабиоз.
