Купол над бедой (СИ) - Аусиньш Эгерт

   ...весна в Питере начинается с грязного и вялотекущего скандала земли, которой надоело ждать, и солнца, у которого есть масса других прикольных мест на потусоваться в конце марта и начале апреля. Солнце поэтому в такое время тут бывает редко, и подняв голову, видишь над собой только все оттенки серого. И единственный запах, наполняющий город, - это запах воды.

   Это потом он рассыплется на тяжелую волну, ползущую от вскрывшейся Невы, и аромат корюшки, витающий над ней и в кварталах, на запах тополевых почек и квасных бочек... пока что это просто вода пахнет. Зато ее много. И серого цвета тоже.

   Две недели этого еще будет. Еще две недели серого и мокрого города. Самое время для чтения, если тебе еще нет пятнадцати. Весной хорошо читать фантастику, труды античных философов и все, что касается вопросов отношения людей с другими людьми.

   Из блога "Школа на коленке", предпоследний пост, 28 марта 2027 года.

   Марина в это время уже говорила с Валентином и оказавшимися в гараже другими байкерами из состава правления клуба, вторым Валентином, или Валькирычем, и Иваном, заменившим самого Валентина на сержантском посту. Ее выслушали, кисло покивали, сказали: "Давай надеяться на лучшее, может быть, еще обойдется" - и отвезли домой на Патриоте Ивана, времен очаковских и покоренья Крыма, но живом и бодром. Дома Марина повздыхала, походила из угла в угол, накапала себе валерьянки и сказала в потолок: "Да, может, и правда обойдется, что мы, в самом деле".

   А на следующий день, когда все проспались после пьянки в городе, Сержант передал меня под начало Инис. Ее основной заботой была координация действий между отрядом и ветами. Как сказал Сержант, бегать я могу, пока Черный шар не побелеет, - и я мысленно сделала себе пометку "спросить у князя, что это за артефакт", - но быть мне пока в оцеплении, ветеринаров контролировать. Надо сказать, что Инис я несколько опасалась еще с того времени, когда она гоняла меня тряпкой по всей казарме. Я всего лишь вышла из душа в полотенце, ничего такого не имея в виду, а для саалан, с их свободными нравами и легким отношением к интимной близости, обнажение вне спальни выглядело намеренной провокацией. Вот мне и досталось. Впрочем, досточтимого никто в известность не поставил, так что обошлось хотя бы без нравоучений.

   Отряд готовился к дежурству. Охота! Обычно ее предвкушение не только сплачивало всех, но и заставляло то ли отложить на время, то ли и вовсе забыть все имеющиеся противоречия. Проверка снаряжения, торг с интендантами за какие-то особые припасы, недовольное бурчание магессы, привычный стеб надо мной, споры, кто первым завалит оборотня да кто больше трофеев добудет. И все, казалось бы, как всегда, но вот обычного ощущения, что люди делают одно дело и оттого счастливы, почему-то не было. То ли разговоры были слишком короткие, то ли шутки друг над другом слишком злые, то ли еще что - но меня что-то смущало и тревожило. Впрочем, слишком задумываться было некогда.

   От Инис я получила вместе с обещанием "крапивой по заду, если что будет не так" несколько талмудов с регламентами взаимодействия, протоколами сотрудничества и прочими техниками безопасности, столь любимыми и ценимыми саалан. Вот и получилось, что все оставшиеся дни до начала сезона я ходила хвостом за Инис, слушая, как она ругается с ветами, ездила с ней смотреть базу на пересечении Краснофлотского шоссе и Кольцевой и считала запасы вакцины и антисептика. Времени не было не то что на долгие посиделки с Лейдом за кофе - на простой разговор. Князь сказал "встретитесь после дежурства", князь сделал. И меня это только радовало. Ну а других грело как предвкушение Охоты, так и воспоминание о пьянке, потому что теперь до поздней осени увольнительные будут максимум на сутки и вот так прошвырнуться в город всем отрядом никто не отпустит.

   Как и следовало ждать, не обошлось. Разумеется, к Полине пришли. Само собой, с утра, еще девяти часов не было. После традиционного обмена репликами: "Кто там?" - "Откройте, полиция" - она сказала в дверь, что сейчас откроет, но одежда у нее в руках, а не на ней, поэтому пусть входят не сразу, чтобы дать ей возможность до ванной добежать и одеться. К счастью, сааланцы к формальным приличиям относились с пониманием, и это давало минимальный необходимый люфт.

   Конечно, в ванной она позвонила Марине, сказала, что за ней пришли, и попрощалась. А после этого разжала руку - и комм ляпнулся об кафель. Крышка и аккумулятор ускакали под ванну. Она оделась, прополоскала рот какой-то спиртовой дрянью из стоявших на полочке и, выйдя, дохнула на пришедших свежим спиртовым выхлопом. Не в лицо - вниз и в сторону, деликатно. После чего взяла большую кружку воды и принялась изображать женскую версию Степы Лиходеева. Расстреливать ее, правда, не обещали. По крайней мере сейчас. Впрочем, это и так было понятно. Сааланец в светло-сером был почти вежлив, гвардейцы в цветах да Онгая смотрели в основном на полицию. Полиции было трое. Они выглядели неприятнее всего. Но скомандовал начало развлекухи все же сааланец.

   - Дайте ваш телефон.

   Полина посмотрела на него стеклянным взглядом:

   - Откуда я знаю, где он, попробуйте на него позвонить.

   - Что же вы белье с вида не убрали?

   Упрек был почти кротким, но она не купилась:

   - А толку? Вы сейчас все равно все на пол вывернете.

   Он принюхался, поморщился:

   - Когда же вы домой пришли?

   Она поморщилась, переводя взгляд в кружку:

   - В восемь утра. Успела лечь и заснуть, и тут вы.

   В голове, как всегда в самые тяжелые моменты, происходила своя отдельная жизнь. В этот раз - зачем-то "Две дороги" Окуджавы. Удивительно вовремя, когда выбирать уже не из чего, да уж. Ей показалось, что сааланец прислушался и услышал эту музыку. Да, страх каких только бабаек не покажет, ему только поверь.

   - Вы что, всю ночь пели, что ли?

   Она аккуратно кивнула:

   - И пили. Извините.

   Страшно было непередаваемо - тем особым страхом, который уже бесполезен, потому что ни от чего не спасет. Оставалось дышать, расслаблять леденеющую от напряжения спину, пить воду и игнорировать происходящее. Внешне ее поведение ничем не отличалось от поведения человека, страдающего сильным похмельем, Полина это знала и доигрывала - просто чтобы не пытались подергать ее за этот страх.

   Визитеры разбрелись по квартире. Один гремел посудой на кухне, второй пошел обшаривать санузлы, третий отсоединял комп от сети - понятно, сейчас упакуют и увезут. Тут же полквартиры вещдоков. Часть потом осядет у кого-нибудь в "честно приобретенной" собственности. Сааланец в светло-сером задавал какие-то дурацкие вопросы по поводу ее мнения о причинах их визита.

   Полина так же скупо повела плечом:

   - Что бы я ни думала, ваша версия все равно окажется правильнее, я же одна, а вас... - увидев, что он с любопытством ждет, посчитает она или не справится, она закончила почти без выражения, - ...вас восемь, кажется.

   Второй сааланец пришел с ее коммуникатором в руках, точнее, с его деталями. Подал полицейскому, тот посмотрел на Полину с брезгливым интересом - мол, это же надо так ужраться, чтобы комм на кафельный пол ванной уронить. Вставил аккумулятор, защелкнул крышку, нажал кнопку старта. Комм попросил пароль.

   "Отлично, - подумала она. - Значит, все настройки тоже слетели".

   Подняла кружку к лицу и отпила. Полицейский протянул ей комм:

   - Введите пароль.

   - Извините, не раньше, чем завтра, - ответила она. - Сейчас я и подписаться-то с трудом смогу.

   Он повторил с нажимом:

   - Введите пароль.

   Она подняла голову и посмотрела ему в лицо. Не торопясь, сфокусировала взгляд на его переносице и сказала слегка нечетко от напряжения: