Обратный отсчет (СИ) - Лебедев Евгений Николаевич
— Можно просто Адель.
— Тогда и я буду просто Александр или Алекс. Позвольте представить вам мою супругу Елену, — мило улыбнувшись, Лена произнесла: «Очень приятно». — И её кузину Евгению, которая стремительно сошла по трапу, как вихрь.
Обменявшись любезностями с француженкой, я помог Лене забраться в салон микроавтобуса, а затем и сам последовал внутрь.
— Жень, ты можешь вести себя поприличней. Что о нас люди подумают? — с улыбкой попросила на русском Лена, усаживаясь рядом с сестрой.
Уложив портплед на свободное сиденье, я поспешил вернуться в салон самолёта, где оставались наши вещи.
— Да ну тебя. Ты не понимаешь! Это же Париж! Город любви, художников и поэтов, столица моды и колыбель Великой Французской революции!
— И город, где я скоро получу Золотой мяч, — с улыбкой бросил я на выходе.
Спустя минуту я вернулся в автомобиль. Я поставил две объёмные сумки в узкий проход и плюхнулся рядом с девчонками. Адель захлопнула за мной дверцу и уселась рядом с темнокожим водителем.
— Вы чего там напихали в сумки? Камни, что ли? — выдохнул я, вытирая тыльной стороной ладони выступившие капельки пота на лбу. — Еле от земли оторвал. Сказал же, что летим всего на два дня.
Переглянувшись, сёстры улыбнулись друг другу, но ничего не ответили. Машина мягко тронулась с места и направилась к небольшому двухэтажному зданию, стоящему отдельно от других.
— Александр, — повернувшись полубоком, обратилась к нам Адель. — Вы уж нас простите, что встречаем вас на французской земле таким образом. Просто в этом году наше руководство приняло решение не раскрывать имя победителя номинации заранее и устроить настоящий сюрприз для всех любителей футбола.
— Всё нормально, Адель. Мы не в претензии. Надо так надо. Спасибо, что хотя бы перевозите не в деревянных ящиках с соломой, — пошутил я.
Мадам Жиру не сразу отреагировала на мой юмор, как и девчонки. Но по прошествии некоторого времени в салоне стоял громкий смех. Смеялись сёстры, Адель и водитель.
Пока все смеялись, я вспомнил некоторые факты из прошлой жизни, касающиеся номинации «Золотого мяча». И вправду, сколько бы организаторы ни пытались сохранить результаты голосования в тайне, у них это редко получалось. Иногда они сами становились причиной утечки информации, когда заранее брали интервью и проводили фотосессии с будущими победителями, не особо заботясь о конфиденциальности. В других случаях информация просачивалась через ушлых журналистов или сотрудников футбольных клубов. А иногда и от самих футболистов.
Так что принятые меры предосторожности меня приятно удивили. Возможно, это был шаг к тому, чтобы избежать прежних ошибок и создать более надёжную систему, которая бы защищала результаты до официального объявления.
Вскоре мы остановились возле больших металлических ворот.
— Извините, я забыла предупредить вас, что нам нужно пройти пограничный контроль, — заявила француженка. — Пожалуйста, подготовьте свои документы. Это не займёт много времени, у нас есть договорённость с их руководством.
Я посмотрел на девчонок, которые уже копошились в своих дамских сумочках, и попросил жену:
— Лен, мой заграничный паспорт им не нужен. Достань только вид на жительство.
— Испанский? — с улыбкой уточнила супруга.
— А у меня какой-то другой есть? — ответил я по-еврейски и тоже улыбнулся.
Вскоре боковая дверь открылась, и в салон заглянул мужчина лет сорока, одетый в чёрную униформу. У него был крупный мясистый нос, пышные усы, а из-под кепи выбивались густые чёрные бакенбарды.
— Доброе утро, месье Граф и ваши дамы! Я ваш фанат! — расплывшись в широкой улыбке, поприветствовал нас на английском служащий.
Проверка документов прошла очень быстро. Наш багаж никто не досматривал. Я даже негромко пошутил по этому поводу, естественно, на русском языке, что можно было провозить любую контрабанду. Получив от меня автограф, пограничник вежливо попрощался и, пожелав нам удачи, захлопнул дверцу автомобиля. Вскоре после этого открылись ворота, и мы покинули территорию аэропорта.
По пути Адель поделилась с нами планами на вечер. В шесть часов начнётся торжественная часть, на которой мне вручат награду. После этого мы отправимся в студию одного из центральных французских телеканалов, и в течение часа я буду общаться с известным местным телеведущим в прямом эфире.
Мадам Жиру назвала его имя, но оно было мне незнакомо. Как я понял, этот человек был сродни нашему Андрею Малахову, только гораздо старше его. Кроме того, я только сейчас понял, что ни черта не знаю о французах. И дело даже не в том, что я не говорю по-французски. Это полбеды. Переводчики русского, испанского или английского у них найдутся. Я вообще был не знаком с культурными особенностями, ценностями и юмором этой страны. Это вызывало у меня некоторое волнение перед встречей с известным телеведущим. Я боялся сказать что-то неуместное и обидеть целую нацию. Поэтому я решил быть особенно осторожным со словами, чтобы избежать негативных последствий в местной прессе.
Наше временное пристанище меня приятно удивило. Я ожидал, что нас поселят в небольшом скромном отеле на окраине Парижа или в его пригороде, но вместо этого мы оказались в роскошном особняке. Я не был знаком с Парижем, но Адель подсказала мне, что до центра города всего пятнадцать минут на машине.
Нас встретил сеньор Антонио вместе с женщиной, которую я не знал.
— Мальчик мой, как я рад тебя видеть! — пропел агент и сграбастал меня в свои объятия, словно родного сына. Хорошо хоть целоваться не полез. Немного потискал меня и переключил своё внимание на Лену, а потом и её сестру.
«Мальчик мой?». Он это серьёзно? Я был приятно удивлён таким приветствием. Никогда раньше он не обращался ко мне подобным образом. Обычно — Алекс или Александр.
Утихомирив свои эмоции, испанец продолжил:
— Вы, наверное, голодны? — получив от нас улыбки и кивки, он развернулся и обратился по-французски (не знал, что он владеет местным языком) к симпатичной женщине лет сорока, отдавая, по всей видимости, какие-то распоряжения насчёт обеда. Окинув нас взглядом, француженка мило улыбнулась и тут же удалилась. После чего мы снова лицезрели довольную улыбку агента. — Сейчас всё быстро организуем. Будет как в лучших ресторанах Парижа. А пока идут приготовления, располагайтесь в гостевых комнатах и отдыхайте. Давайте я провожу вас. Следуйте за мной.
— Сеньор Антонио, если не секрет, а чей этот прекрасный дом? — подхватив с пола сумки, поинтересовался я. Хотя уже подозревал, кто тут хозяин всей этой красоты.
— Это моё скромное парижское жилище. Только я здесь бываю нечасто. За домом следит семейная пара Гринель. Мадам Марианну вы уже видели, а с её мужем и старшим сыном познакомитесь чуть позже. Они выполняют одно моё деликатное поручение, — ответил он с улыбкой, пытаясь забрать у меня одну из сумок.
— Спасибо, но они тяжёлые. Лена с кузиной напихали туда камней. Лучше я сам.
— Неправда, сеньор Антонио. Он шутит, — сказала супруга и показала мне кулак.
— Кстати, вы читали, что пишут английские газеты после вчерашнего матча?
— Если честно, не было времени читать. В шесть подъём, потом самолёт…
— Ну да, ну да, — не дал договорить мне агент. — И впрямь когда вам было читать… Так вот, газета The Guardian опубликовала статью с громким заголовком «Щенок сэра Алекса поставил на место мистера Особенного!». Другие газеты тоже не поскупились громкими высказываниями. Про интернет я вообще молчу. Одно могу сказать: народ на вашей стороне и одобряет ваше высказывание этому зазнайке. Так что, если вам, Алекс, будет нетрудно, то давайте проводим девушек в комнаты, пускай они отдыхают с дороги, готовятся к обеду, а мы пройдём в мой рабочий кабинет, где вы удовлетворите любопытство старика, поведав всё в мельчайших подробностях.
— С удовольствием, сеньор Антонио! Тем более я и сам хотел поговорить с вами кое о чём.
Спустя полчаса я откинулся на спинку удобного кресла и вновь окинул взглядом рабочий кабинет сеньора Антонио. Пока испанец разговаривал по мобильному телефону, я решил размять ноги. Встав, я неторопливо прошёлся по комнате, внимательно изучая детали интерьера. Мне нравился этот кабинет своей антуражностью и утончённой элегантностью, которая сочеталась с функциональностью и практичностью. Каждая вещь в этом пространстве имела своё предназначение, но при этом выглядела как произведение искусства.
