Приёмная дочь Бабы Яги - Любовь Викторовна Фунина
–Ох! Да ты на кровати на моей ложись, батюшка, а я на полатях лягу! – спохватилась Ягуся, стряхивая с себя все переживания и сожаления, ни к чему они сейчас.
–Ну, уж нет! – покачал головой Ростислав Кощей. – На печи лягу я, хоть косточки свои старые погрею.
–Батюшка! – попыталась укорить его Злата, но не преуспела.
–Цыц, дочь моя! – с усмешкой заставил её замолкнуть мужчина. – На печи сплю я, и ты давай тоже дуй спать! А то чую я, Василисушка нас рано поутру всех подымет.
Не стала боле Златослава с отцом спорить, оставила его на попечение домовой, ночи спокойной напоследок пожелав. На цыпочках прокралась Ягуся в спальню, постояла немножко над колыбелью со спящей дочкой, поспешила переодеться в ночную рубаху и, юркнув под одеяло, сладко зевнула.
–Так-так, Ягуся моя, где это ты была? Поведай верному Терентию! – тихо мурлыкнул фамильяр, заскочил на постель и пополз к девушке, смешно елозя и вертя пушистым хвостом.
–Замуж выходила, – заговорщицким шепотом поведала она и хихикнула.
–И как вышла? – в той же насмешливой манере поинтересовался Реня.
–Удачно, – подмигнув коту, ответила Баба Яга и счастливо улыбнулась.
–Судя по припухшим губам, муж тебе дюже горячий попался, – вгоняя Ёжку в краску, сообщил он, пристально разглядывая подопечную своими зелёными глазами. – Только вот почему у вас ночь супружеская порознь проходит?
–Мать-Земля в конце обряда появилась, благословила, и наказ дала попервах познакомиться, а уж потом и. … В общем, ты понял что! Словом, мы с мужем через письма общаться будем, а когда Матушка-Земля позволит, снова встретимся, – выпалила Златка едва слышно.
–Етишкин свет! – простонал кот, закрывая мордочку лапами. – Ягусь, а Ягусь! У тебя, когда будет всё как у людей, а?
–Рень, ну, как у меня может быть всё как у людей, когда дело с Бабой Ягой имеешь? – усмехнувшись, проговорила девушка.
–Ох, ладно, – фыркнул насмешливо фамильяр, растягиваясь на одеяле во весь рост. – Спи, давай, Баба Яга!
–И тебе ночи доброй! – снова широко зевнув, пробормотала Златослава и сама не заметила, как заснула.
–Сладких снов, Ёжка моя! – хмыкнул Терентий, потянулся и вальяжно прошёлся по кровати.
Остановившись у самого края, фамильяр спрыгнул на пол и мягко ступая, прошёл в кухню, проследить, как укладывается спать на печке царь Кощей. Затем прогулялся до лавки, где Марфушка при свете свечи вязала детские носочки. Реня ещё раз обошёл кухню, прислушиваясь к тихим шорохам внутри Избушки и приглушённым звукам, едва слышно доносящимся снаружи. Не обнаружив ничего тревожного, кот вернулся в спальню, запрыгнул на шкаф и с него поглядел на спящую в люльке малышку, и только после этого он вернулся на ёжкину кровать, свернулся под боком у девушки в пушистый клубок и задремал.
Отступление
Ночь шла своим чередом, неотвратимо приближая рассвет. В лесу стояла тишина, изредка нарушаемая скрипом деревьев или уханьем мышкующей совы, а неожиданно подувший с юго-востока теплый ветер ослабил ночной мороз и дал надежду на раннюю весну. Лес ещё нежился в предрассветных сумерках, когда со стороны Ветряного кряжа сплошной стенной двинулся густой тёмно-серый туман с фиалковыми переливами. Туман неспешно плыл, как голодное чудище, заглатывая деревья и кустарники, камни и корявые лапы сухостоя, звериные тропы и закованные ледком ручьи. Он остановился лишь тогда, когда дошёл до границы Пограничного болота, там и замер, будто ожидая чего-то. Первые лучи солнца осветили, но не развеяли густое туманное марево, а лишь сделали более заметным фиолетовый оттенок и какие-то странные тени, передвигающиеся в его сумрачных глубинах.
Хмурич и Прокопий, узнавшие от перепуганного лесного зверья о случившемся, стояли в нескольких саженях от вставшего сплошной стеной тумана и напряжённо всматривались в его глубь. Кроме деревьев и растений почувствовать им ничего не удавалось, только слабый отзвук тёмной волошбы вился над той частью леса, которую заполонила мгла. Младший леший со вздохом что-то сказал старшему и, развернувшись, направился в сторону Избушки-на-Курьих-Ножках. Прокопий нахмурился и неспешным шагом пошёл вдоль границы тумана.
Избушка-на-Курьих-Ножках, два часа после рассвета.
Объятья сна Златка покидала нехотя, в полудрёме перевернулась на спину, сладко потянулась и вдруг настороженно замерла, ощутив какое-то странное беспокойство. Не задумываясь о последствиях Ёжка колдовством своим вовне потянулась, узнать пытаясь, что же такое её беспокоит. До какого-то предела всё шло хорошо, как вдруг воздух вокруг словно бы загустел и теперь, чтобы сделать ещё один вдох нужно было приложить усилия, виски будто стальным обручем сдавило, а грудь точно камнем пудовым придавило.
Сонная нега слетела в миг, заставив девушку запаниковать, заметаться на постели, сбрасывая на пол подушки и одеяло, но в какой-то момент пробудившееся сознание взяло верх над телом. Яга распахнула глаза, резко и глубоко вдохнула и медленно выдохнула сквозь сжатые зубы. Рывком сев на постели, Златослава прикрыла глаза, пытаясь понять, что же такое произошло. Сила колдовская уже применённая более осторожно, однозначного ответа не давала, нашептывая, лишь то, что зло вокруг Избушки затаилось. Открыла глаза Ягуся, нахмурилась, ножкой по полу притопнула, огляделась по сторонам, отметив, что в люльке Василисы нет, да и Терентий тоже покинул своё лежбище. Обвела Баба Яга ещё раз взглядом спальню и вдруг увидела, что за окном творится.
–Ах, вот оно что! – зло прищурилась Златка, подкрадываясь к ближайшему подоконнику. – Вот значит как! Ну, я тебе! – с этими слова она кулаком тому, что за окном было, погрозила.
А там за окошком во всей своей красе предстал туман, плотной тёмно-серой с фиолетовыми переливами мглой окутавший всё вокруг. Сие зрелище до крайности разозлило и возмутило Златославу, всё ещё грозно показывающую кулак обнаглевшей мути.
–Ко мне значит приполз! – шипела девушка сквозь зубы, быстро натягивая одежду и переплетая косу. – И купола не побоялся!
Наполовину заплетённая коса была выпущена из пальцев и полностью распущена, когда Злата неожиданно припомнила, что вроде как замужней женщиной стала. Снова расчесав волосы и разделив их, Ёжка сноровисто заплела две косы, казавшиеся непривычными и делающие лицо немного иным, незнакомым.
Пока Бабка Ёжка косы заплетала, успела успокоиться, рассудить трезво и понять, что сглупила она, батюшке всё сразу не рассказав об опасениях Хмурича. Теперь-то уж поздно себя казнить, надо думать, что предпринять.
–Бестолочь ты, Златослава! – сообщила своему отражению в зеркале девушка и, вздохнув, направилась на кухню.
Что головомойки не избежать она поняла сразу, как только порог переступила. Застыв в дверях, Яга наткнулась, как на стену каменную, на четыре осуждающих взгляда и на счастливые детские глазёнки, рассматривающие мать с радостным любопытством. Маленькая Василиса, удобно устроившаяся на дедушкиных коленях, рассмеялась и протянула к маме ручки.
–Нет, Василисушка, посиди-ка ты пока у деда, – ласково проговорил внучке Ростислав Всеволодович, придержав завозившуюся малютку одной рукой, – а то дед за ремень возьмётся,
