Приёмная дочь Бабы Яги - Любовь Викторовна Фунина
–Уснула? – деловито поинтересовался Терентий, уже к тому моменту умявший половину миски творога со сливками.
–Да, – подтвердила Ягуся и поспешила на подмогу домовушке.
Прибегнув к колдовству своему домашнему, Марфушка одновременно могла и пироги из печи вынуть, и тесто, из кадушки вылезающее, назад водворить, и блинцы поджаривающиеся перевернуть. Только вот и Ёжка без дела сидеть не любила и потому подскочила к сковороде, скоренько блинчик готовый сняла, тесто в сковороду чугунную залила, да назад на огонь поставила, а сама быстрее блинчик мазать маслицем, чтобы не подсох. Домовушка же тем временем сноровисто ватрушки с творогом да ягодой мочёной лесной лепила, и так это у неё всё ловко выходил, что Злата загляделась даже. У царевны выпечка тоже хороша получалась, да всё ж не такая, как из-под Марфушкиной руки выходила. А уж какие пироги чудные да нарядные домовушка пекла, загляденье просто: и цветы, и птицы, и зверушки из теста слепленные, как живые смотрелись.
–Пойду за Василисой присмотрю, – изрек, наконец, Терентий, расправившийся с творогом и успевший уже мордочку свою лапкой тщательно умыть.
–Иди, иди! – подхватила домовушка, не оглядываясь. – Негоже деточке одной в спальне без присмотра быть. Вдруг проснётся, испугается.
–Её, пожалуй, напугаешь, – добродушно проворчал фамильяр и, помахивая пушистым хвостом, направился в спальню.
Тук-тук. Златослава повернулась к окошку, в которое тихонечко постучались, и широко улыбнулась, помахавшему ей Хмуричу. Лешего всего день не было, а она уже соскучилась по нему, добрым другом он для Ёжки успел стать.
Баба Яга головой кивнула, приглашая лешего войти, но тот лишь головой покачал, пальцем поманив девушку наружу. Ягуся недоуменно глянула на Хмурича, но поспешила одеться и выскочить на крыльцо.
Леший поджидал Злату на первой ступени, нетерпеливо постукивал пальцами по перилам. Взгляд у мужчины был тревожный. Он то и дело оглядывался через плечо на лес и всё сильнее и сильнее угрюмился.
–Здравствуй, Златка! – поприветствовал девушку леший.
–И тебе не хворать! – отозвалась царевна, придерживая на груди накинутый наспех тулуп. – Что-то случилось? Ты прямо сам не свой.
–Случилось…, не случилось, – с расстановкой пробормотал лешак и несколько раздражённо добавил. – Нехорошее что-то в лесу творится. Со стороны Ветряного кряжа к границе нашего леса нехороший туман наползает, колдовством тёмным от него за версту несёт. Зверьё тревожится. Птицы то место стороной облетают. Деревья и те не такие как были. Словом тревожно мне, Злата. Очень тревожно, за вас в особенности, потому и пришёл. Знаю, что у тебя купол охранительный есть, разверни его поскорее и лучше бы тебе пока носу одной без меня или Прокопия в лес не казать.
–Сказать хочешь, что опасность может ждать? – нахмурилась уже и Ягуся, передёрнула плечиками от расползшихся по спине мурашек страха. – Что же там такое может быть, как думаешь?
–Сам я с таким никогда не сталкивался, но Осталец мне о подобном сказывал, – задумчиво начал говорить Хмурич. – Говорил, что однажды в лесу появился чернокнижник. Лихие и жуткие дела он творил: мёртвых из могил поднимал, души в сосуды запечатывал, туман ядовитый насылал, мор на деревни, детей в то время много пропало. Словом, страшный человек был. Его, конечно, колдуны-воители споймали и живенько на тот свет отправили, хотя и полегло их немало, прежде чем скрутить его смогли. Сильный чернокнижник был.
–Думаешь и сейчас так? – с ужасом спросила Златка, мысленно перебирая в уме, что она знает о чернокнижниках.
–Не уверен, – досадливо скривился мужчина и пояснил. – От тумана того никакого вреда пока не было, кроме страха беспричинного, что на всё живое нагоняет. Деревья, что в тумане растут, я чувствую, живые они, но спят крепко. В нашем лесу деревья уже сок нагоняют, к весне готовятся, а эти спят, будто первых морозов ждут.
–Не ладное дело, – расстроено проговорила Баба Яга и спросила. – Что делать хочешь?
–К границе тумана пойду, благо не двигается он пока, – начал он делиться с ней своими думами. – Гляну что там к чему, попробуй в него зайти…
–Нет! – непререкаемо остановила его Ёжка и сама своим словам удивилась, так властно они прозвучали. – В туман не входи пока! Я оберег от злого колдовства поищу, туда пойдёшь только с ним.
–Злата…, – попытался воспротивиться леший.
–Я всё сказала! – оборвала его Бабка Ёжка и тут же разговор перевела. – Скажи лучше, отцу моему ничего не грозит? Он от Сколок ко мне прийти должен сегодня.
–От Сколок безопасно, я думаю. Но ежели тревожишься, могу к нему приглядывать кого-нибудь из зверья лесного приставить. Если что случится, тут же на помощь приду, – предложил Хмурич и понял что его вокруг пальца-то и обвели.
–За оберегом завтра поутру приходи, – строго сказала Златослава.
–Ох, и командирша ты, Златослава Ростиславовна! – усмехнулся леший, чувствуя, как часть тревог уходит из души.
–Не с кем-нибудь – с царёвой дочкой связался! – засмеялась Златка, подмигнув мужчине.
–Твоя правда, – поддержал её смехом Хмурич. – Пойду! Завтра утром жди и попроси Марфушку, пожалуйста, пирогов с капустой сготовить. Сил нет, как хочется!
–Так давай вынесу? У нас есть, – спохватилась Ягуся и, метнулась было назад в Избушку, но рука лешего её остановила.
–Не надо, – по-доброму улыбнулся он ей. – Мне сейчас наедаться ни к чему. Завтра жди! До завтра, Златка!
–До завтра! – помахала рукой уже удаляющейся спине лешего Яга.
Не став дожидаться пока он из виду скроется, Ёжка стала купол защитный разворачивать. Она его не так давно сама подправила, позволяя Верейку, Хмурича и Прокопия пропускать. Ростислава Всеволодовича купол и так пропускал, а остальным рядом с Избушкой-на-Курьих-Ножках ошиваться нечего.
Девушка с удовлетворением проследила, как тонкая колдовская паутинка купола засеребрилась над макушками деревьев. Волошба защитная теперь есть и сквозь неё никто недобрый пройти не сможет. Злата легонько провела ладонью по перилам и почувствовала что-то непонятное, будто бы теплом повеяло от натёртого до блеска дерева. Она вздрогнула, отдёрнула руку и коснулась вновь лишь кончиками пальцев. Чувство тепла и уюта словно бы окутало молоденькую Ягу. Златослава невольно улыбнулась и поспешила в тепло родной Избушки вернуться.
Поразмыслив, царевна решила батюшке о сказанном Хмуричем ничего не говорить, ещё тревожиться будет о ней Кощей. Вдруг не так уж всё и худо, а она панику поднимет. Нет, говорить никак нельзя.
–Хозяюшка, случилось что? – поинтересовалась Марфа, любовно натирающая глубокую расписную миску.
–Нет, Марфушка, – улыбнулась беззаботно Ягуся, решив, что и домовушку не след пугать, она и без того впечатлительная. – Хмурич заглянул, справиться как у нас тут дела, да обещался завтра в гости пожаловать, пирогов с капустой просил
