Приёмная дочь Бабы Яги - Любовь Викторовна Фунина
Снова заглянув в короб, Златка даже пискнула от восторга и изумления, любуясь яркой вышивкой детской рубашонки. Какое-то время царевна только смотрела, потом тряхнув головой, решительно принялась доставать вещи. Один за другим вынимала Ёжка детские наряды, и чем ближе было дно короба, тем одежка увеличивалась в размерах, если самая первая рубашонка даже уже была чуточку маловата для подросшей Василисы, то последнее платьице было сшито для девочки лет пяти. Баба Яга с восхищением разглядывала вышитые нитями и бисером рубашечки, рассчитанные на ребенка двух-трёх годков, первые платья заморского шёлка и бархата, обшитые речным жемчугом, уже для девочки четырёх-пяти лет, нижние рубахи тонкого льна с затейливой обережной вышивкой, сарафанчики. Ох, и много всего было в том коробе. Злата изучила внимательно каждый наряд, а затем, осторожно всё свернув, убрала в шкаф до поры до времени, а короб отнесла обратно в сени, вернувшись назад уже с другим.
И вот опять откидывая крышку уже другого короба, Яга затаила дыхание, ожидая, что же там будет внутри. Василиса до того момента мирно перебирающая своих деревянных зверят, заинтересовалась тем, что же такого интересного нашла матушка в большом коробе, отбросила в сторону игрушку и, громко пыхтя, поползла к родительнице.
–Что, птичка-синичка, тоже интересно, что там бабуля и дядюшки твои прислали? – смеясь, спросила у дочки Баба Яга и переместила любопытствующего ребёнка к себе на колени. – Ну, давай вместе посмотрим.
В этом коробе тоже были детские наряды, но не так много как в первом. Под платьями нашлись ботиночки и сафьяновые туфельки разных размеров, а ещё Ягуся выудила целую кучу платочков, ленточек и поясков. Маленькая Василиса сопровождала каждую новую вынутую из нутра короба вещь весёлым писком и даже пыталась хлопать в ладоши, что ей пока не очень-то и удавалось. Вредные ладошки так и норовили друг с другом разминуться.
–Вот это ничего себе! – удивлённо выдохнула Злата, обнаружив на дне короба вместительную глубокую шкатулку, расписанную яркими цветами.
Вынув шкатулку, Ёжка положила её на постель и откинула крышку. Золото да каменья драгоценные, что в шкатулке оказались, вмиг замерцали ярко и зазывно, словно уговаривая взять их в руки и рассмотреть поближе, что Златослава и поспешила сделать. Браслеты и перстеньки, сделанные на детскую ручку, радовали покрытыми эмалью божьими коровками, алыми земляничками-рубинчиками, малахитовыми листиками, сапфирами-незабудками, жемчужными ландышами, лазуритовыми колокольчиками и янтарными стрекозами. Диво дивное из каменьев и золота сделанное, такое и впрямь только княжне и пристало носить.
Златка не удержалась и надела на ручку дочери крошечный литой браслетик с земляничками, всего в мизинец шириной. Василиса сначала насупилась и потрясла ручкой, словно пытаясь смахнуть украшение, но мелькнувшие алые искорки её заинтересовали, и малютка завороженно принялась разглядывать браслетик, потом и в ротик потащила. Яга только рассмеялась тихонечко и снова закопалась драгоценности.
В шкатулке нашлись и серёжки, и бусики, и броши чудные. Всё это было маленькое детское и диво до чего затейливо сработанное. Постарались золотых дел мастера на славу. Уважили маленькую царевну, а в скором времени и будущую княжну.
–Ух, Василиска, да ты у нас девица с богатым приданным! – мурлыкнул Терентий, тоже подобравшийся поближе и рассматривающий драгоценности с ленивым интересом.
–У-уа-а-а! – вынув изо рта браслет, ответила малышка и снова засунула обратно.
–Правильно говоришь! – насмешливо произнёс кот и задумчиво выдал. – Мы тебя раньше двадцати годочков замуж не отдадим, пусть дитё натешится, наиграется…
–Девой старой станет, – фыркнув, закончила Яга и вдруг призадумалась.
В голове Ягуси вмиг пролетело двадцать лет, и она с ужасом представила, что её уже взрослая доченька возьмёт да собственное гнездо совьёт, оставит мамку, замуж выйдя. Да так живо она себе это представила, что аж вздрогнула.
–Никакого замужества лет до тридцати! А лучше до сорока! Пусть деточка при маме будет, – твёрдо заявила Златослава и под насмешливый взгляд фамильяра принялась собирать разбросанные украшения.
–Ты мамку не слушай, – назидательно произнёс Реня, обращаясь к девочке, – горячку она порет от любви излишней материнской. Отдадим мы тебя замуж после двадцати годочков, не переживай! Княжича найдём самого что ни наесть достойного, а может и королевича…
–Ну тебя, Ренька! – отмахнулась от фамильяра Злата. – Княжичи, королевичи… Главное, что бы мужчина был хорошим и любил её, а кем он там буде всё равно.
–Ай, не скажи, Ягуся! – фыркнул кот. – Василисушка у нас почти княжна Лиходольская, ей за простых мужиков замуж никак нельзя, пусть хоть трижды хорошие и четырежды любят.
–Хм, – задумалась Ёжка и, не удержавшись, в кулачок хихикнула. – Мы с тобой уже на двадцать с лишним лет вперёд жизнь распланировали, будто волхвами сделались.
–Мда, – фыркнул насмешливо Терентий, почесав лапой за ухом. – И то верно, чего-то мы с тобой, Ягуся моя, разошлись.
Баба Яга и кот переглянулись и прыснули со смеху. Это ж надо было так разгорячиться, что всерьёз обсуждать принялись нескорое будущее малютки, которой и года ещё не минуло. Отсмеявшись, Златослава пересадила дочку обратно на постель, придвинула её игрушки и обозрела вынутые из короба вещи.
–Хорошего понемногу, – решительно произнесла царевна и принялась раскладывать подаренное в шкаф.
Когда под завязку заполнились несколько полок, девушка присела на сундук и призадумалась. Места в шкафу осталось не много, а ведь ещё не распакованы остальные подарки родных. Куда девать богатство, которое некуда будет класть, Яга понятия не имела. Нужен ещё один шкаф, но где его добывать, а главное, куда его ставить, Златка даже не представляла. Интересно, как же в Избушке-на-Курьих-Ножках Бабки Ёжки целыми семьями жили? Надо у Летописи поинтересоваться, может, что дельное присоветует.
–Хозяюшка, на стол когда накрывать? – заглянув в спаленку, спросила домовушка.
–Вот батюшка придёт, тогда и накрывать будем, – не задумываясь, ответила Ёжка и попросила, – только ты, Марфуш, для малышки молочка сейчас принеси. Я её покормлю и спать уложу.
Марфа исчезла, и тот час появилась с требуемым. Поблагодарив домовушку, Златослава направилась к попискивающей от усердия Василисе, которая пыталась стянуть со своей поднятой вверх ножки тёплый полосатый носочек. Яга улыбнулась, подхватила дочку на руки, чмокнула в румяную щёчку, поправила пострадавший носок и принялась кормить непоседливое дитятко. Когда молоко почти закончилось, малютка нахмурила бровки, обеими ручонками отвела кормившую её руку матушки и заразительно зевнула. Ёжка не удержалась и зевнула тоже, прикрыв рот свободной ладошкой и стараясь не хихикать. Вот ведь! Выспалась же сама, а стоило дочке зевнуть, тут и мамку в сон вместе с ней клонить начало.
Большие Василисины глазища пару
