Эти земли полны волшебства - Татьяна Мельникова
— Кресс, ты дверь в другие измерения. Ты можешь проникать куда угодно, в разные времена и пространства, что-нибудь оттуда приносить и кого-нибудь приводить, но для тебя необходим ключ. Такой как покрывало. Ты дверь, которую надо открыть. И ты опасен для разных волшебников. Мало ли что и откуда ты можешь им принести, мало ли куда ты можешь отправить их самих… а вот для волшебных существ ты безопасен. Для Грифа наверно даже был полезен, хотя он и маг… А я не маг и не волшебное существо. Поэтому наверно мы смогли подружиться….
Потрясенный попугай молчал.
— Действительно, удивительный лес… как и те, кто тут живет… — пробормотал он и исчез.
Почему-то Мюрлу это не заботило. Он снова погрузился в мягкое теплое облако и улыбнулся от удовольствия. И тут перед ним возник большой белый олень с изящными рогами, на которых раскачивались и тонко звенели колокольчики. Олень наклонил голову, колокольчики зазвенели еще громче.
— Здравствуй, волшебный олень!
— Здравствуй, Мюрла!
Голос оленя был мягкий и глубокий. Казалось, что он говорит, улыбаясь.
— Мюрла, я не хотел тебя пугать. Прости меня за ту ночь в середине зимы, когда я нарядил елку и принес сверток. Твой попугай — это такое редкое явление, что необходимо было показать ему, кто он.
— Попугай, попугай, попугай… Как же мне это надоело…
Мюрла зевнул и почувствовал усталость. Олень внимательно посмотрел на него и вдруг строго сказал:
— Вылезай-ка из-под платка, Мюрла. Не надо тебе тут задерживаться.
Олень сказал это и ушел. Почему-то Мюрла решил послушаться его и скинул платок с плеч. Усталость сразу прошла, захотелось идти дальше. Он бодро зашагал вперед, рассматривая прекрасные пейзажи со всех сторон. Идти с горы было легко, и Мюрла почти бежал вприпрыжку. И вот уже деревня совсем рядом, миниатюрные домики с разноцветными крышами даже можно рассмотреть в деталях, теплый ветерок приятно дует в лицо. Мюрла закрыл глаза и улыбнулся. Он услышал, как кто-то зовет его. Кто бы это мог быть? Гриф? Или кто-то незнакомый? Мюрла открыл глаза.
Мюрла открыл глаза и понял, что проснулся. Солнце светило прямо в окно, птицы весело щебетали, утро набирало силу и постепенно стремилось к полудню. Новый день обещал быть ярким и радостным, солнечные лучи бродили по стенам, в доме было тихо.
Глава 27. Когда-то он спустился со скалы…
В Холмистом лесу весна уже полностью вступила в свои права. Снег растаял быстро, теплые ветра высушили и оживили землю, на которой тут же стали появляться первые зеленые росточки. Природа Холмов отличалась стремительной сменой времен года: каждое из них наступало без промедления, и они шли друг за другом, не задерживаясь и не возвращаясь.
У домика Чаромиры снова журчала извилистая речка, деревья вокруг просыпались от спячки и готовились снова зеленеть и цвести. В воздухе пахло теплом, птицы начинали вить гнезда, жители Холмов перестраивались на новый ритм жизни, дни становились длиннее, и все это давало надежду на перемены и радостные события.
Феерина и Гриф, конечно, сильно медлили с поисками Чаромиры. Они жили в этом доме, так и не придумав, что сделать, чтобы вернуть его хозяйку. Феерина пару раз за это время летала к себе в горы, но пребывание там не подарило ей никаких идей и не вдохновило ее. Жизнь была настолько однообразной, что становилось не по себе. Никаких происшествий, ничего необычного. Гриф валялся на диване с книжками, иногда практиковал магию ветра. Однако делал это он, скорее, чтобы не потерять форму, довольно лениво и без прежнего азарта.
Феерина часто была задумчива и молчалива. Ей такой образ жизни тоже был незнаком. Обычно вокруг горной феи события сменяли друг друга с высокой скоростью, не давая ей скучать ни на минуту. Что-то очень непривычное происходило теперь, и это не поддавалось какому-то объяснению. Они с Грифом много разговаривали, но в основном о довольно практичных и даже бытовых вещах, по очереди готовили еду, читали все, что находили на полках книжных шкафов, бродили по лесу, размышляли каждый о своем.
Феерина проводила ритуалы с травами и кристаллами, расставляла и зажигала в доме свечи разных цветов, форм и размеров, колдовала со стихиями огня и воздуха. Гриф наблюдал за каждым ритуалом, с удивлением отмечал про себя легкость и непринужденность, с которой фея творила свое волшебство.
Грифа не тянуло всерьез заниматься магией, он не ощущал в этом потребности. «Странно, — думал он, — я же маг, я всегда считал, что кроме этого в моей жизни нет ничего больше. Это очень необычно — жить вот так, будто дело и не в магии вовсе. Будто есть что-то другое, что гораздо важнее для меня…»
Настоящие маги, размышлял Гриф, гуляя по лесу, они как Феерина. Вот она — настоящая фея, магия — это ее суть. Похоже, я не такой, я не живу этим… Я живу теперь чем-то другим… Гриф поглубже закутывался в шарф, когда начинал дуть обманчивый весенний ветер, ускорял шаг и глубоко вздыхал. То, что поиски Чаромиры зашли в тупик уже в самом начале, угнетало его. Чаромира казалась ему каким-то связующим звеном с прежней жизнью, с его походом от Хедля к Мюрле. А вдруг надо было идти куда-то дальше, вдруг дом Мюрлы был всего лишь местом для отдыха, а не конечным пунктом путешествия? Гриф все больше и больше запутывался в себе и своих мыслях. Самое интересное заключалось в том, что чем больше он думал, чем меньше мог что-то объяснить как себе, так и другим. Именно поэтому он не стремился обсуждать с Феериной по-настоящему серьезные вещи и рассказывать о своем состоянии. Гриф чувствовал, что уже не может точно сказать, что его тревожит и чего бы ему хотелось.
Глядя как стремительно бегут по небу обрывки облаков, подгоняемые ветром, Гриф вспоминал тот день, когда они с Крессом впервые пришли в этот лес. Они искали домик Чаромиры, он удивил их. Потом они взбирались по
