Чернее черного - Иван Александрович Белов

– Нам сюда, – Васька увлек спутника в переулок. Слева за избами навис огромный пятикупольный храм, чуть левее виднелся новгородский ипподром. Черт уверенно свернул к одноэтажному длинному зданию с колоннами, парочкой башенок и неприметной вывеской «Ярмарка диковин» над входом. С виду ничего особенного, а на деле одно из самых примечательных местечек столицы, наряду с Историческим музеем, чудскими трущобами и Кабинетом редкостей с его собранием чучел диковинных чудищ, заспиртованных уродов, артефактами, добытыми в Гнилых пустошах, и кучей всяких других не менее интересных вещей. «Ярмарка диковин» была открыта в начале века и поначалу вызвала противоречивые эмоции. Черный рынок колдовских артефактов в Новгороде всегда процветал, вот власть и надумала взять это дело под свой неусыпный контроль. Церковь была резко против, и «Ярмарка диковин» пережила волну протестов, попытку разгрома и пару поджогов. Но ничего, стерпелось-слюбилось. Последний раз Рух был здесь лет двадцать назад, глаза завидущие разбежались, накупил всякого хлама и потом об этом весьма сожалел. И вот, значит, вернулся… День только больно уж неудачный, торговля перед праздником бойкая, народу – не протолкнешься, всякий норовит какую хреновину чародейскую прикупить. Внутри царил таинственный полумрак, орали и препирались громкие голоса. Запах у ярмарки всегда был особенный, смесь терпких пряностей, мускуса, ладана и тысячи травок и трав, с легким послевкусием колдовства, пузырьками шипящим на кончике языка.

– Вот тута бабу и продал, – шмыгнул пятаком Васька. – С руками прям оторвали. Первосортный товар!

– А ты идиот первосортный, – огрызнулся Бучила.

Из толпы выскочил мелкий чумазый мальчишка в рванье, дернул Ваську за рукав и жалобно попросил:

– Дядька, а дядька, подай грошик, с утра не ел ничего.

– Не дело голодным-то быть. – Черт сжалился и сунул мальчонке медную монетку. – Вина не вздумай купить!

– Да я не пью, дяденька. Спасибо, храни тебя бог! – Бродяжка пристально заглянул Ваське в морду и опрометью выскочил за дверь.

Прямо у входа подозрительного вида молодчик торговал приворотным зельем в развес и, увидев Руха, подмигнул и сказал:

– Эй, толченый хер дьявола интересует? Для мужской силы самое то. А тебе надо, у меня глаз наметан, вона бледный какой.

– Супруга твоя не жаловалась пока, – съязвил в ответ Рух.

– А че ей жаловаться, Анна Никитишна моя пудиков шесть чистого весу, я к ней давненько не подхожу, – хохотнул торговец. – Ты подумай, остряк. Гривна за унцию.

– Настоящий хер-то? – заинтересовался Бучила.

– Обижаешь, мил человек, у меня только самое высокое качество. – Молодчик подсунул под нос открытую склянку.

Рух нюхнул и весь передернулся. Качеством и правда несло за версту, аж задергался глаз.

– Ну отвесь четверть унции. – Бучила бросил монеты на прилавок, сам не зная зачем. Просто чтобы было. Бесячьи херы на дороге не валяются.

Дальше пошли лотки с сушеными грибами, разноцветными эликсирами, хитрыми амулетами, зельями и оберегами на все случаи жизни.

– Одёжа, одёжа с мертвеца, – ткнул Бучиле в харю какие-то лохмотья сморщенный старичок. – В ней и помер, у меня без обману.

– Спасибо, тебе самому как бы скоро не пригодилась. – Рух прошел мимо и ухватил за шкирку Ваську, раззявившего рот возле волшебных игрушек. На прилавке махали хвостами и тявкали мелкие собачонки, отплясывали деревянные паяцы, пили чай фарфоровые куклы и маршировали роты солдатиков из мягкой глины, умеющие слушать простенькие команды, стрелять и сходиться в штыки.

– Эй, мужик, слышишь чего, – сбоку, разя перегаром, подступил мужик в драном тулупе. Лицо и руки покрывали гнойные язвы. – Бездушного услуги нужны? Беру недорого.

– Ты, что ли, придурок совсем? – изумился Бучила. Люди, продавшие душу, встречались все чаще. Вот о чем, суки, думают? Сдать бы поганца в полицию. Бездушный годен только для самого черного, паскудного колдовства, чаще всего как проводник-медиум для связи с мертвецами и демонами, способный проникать в иномирье без риска потерять бессмертную душу. Каждый сеанс приближает безумие и жуткую смерть. А этот уже потаскан изрядно…

– Не лайся, я же просто спросил. – Мужичонка вжал голову в плечи.

– На хер иди, – посоветовал Рух.

– Как угодно господину хорошему. – Бездушный попятился, скаля гнилые редкие зубы. – Но ты попомни, вдруг пригожусь. Я Венька по прозвищу Блудень, на Сокольской живу, там всякий подскажет.

И скрылся из глаз. Дальше стоял лоток с ржавым хламом, песочными часами, крохотными весами, ретортами и прочими нужными в колдовском хозяйстве вещами. А сразу за ним дверь, ради которой они, собственно, и пришли, с грозной надписью «Управляющий».

В кабинете управляющего, тощей надушенной и надменной скотины, задержались от силы минут на пять, потратив драгоценное время на уговоры, угрозы и неуклюжую попытку подкупа должностного лица. И все напрасно. «Нет», и весь разговор. Управляющий наотрез отказался предоставлять сведения о совершенной сделке, сославшись на коммерческую тайну и прочие бюрократические преграды. На Васькино робкое «ну-у, ммм, я ж продавец» был получен простой и ясный ответ: «Иди продавай». Не нравится – добро пожаловать в суд. Но тут закавыка – за всю историю черти в новгородском суде ничего, кроме смертных приговоров, еще не выигрывали. Васька отчего-то судиться не захотел, хотя Рух всячески советовал. Потом пытались подсунуть отыскавшуюся у Васьки горсть медяков, но даже огромные деньжищи управляющего не впечатлили. Закатил глазенки, возмущенно расфыркался и пригрозил встречей с полицией. Все светлое, во что верил Бучила, окончательно рухнуло.

С ярмарки вышли злые и раздосадованные, бездарно похерив единственный шанс.

– Ну и чего теперь? – спросил Васька.

– Я домой, ты на тот свет, – отозвался Бучила.

– Не охота на тот свет-то, – поежился черт.

– Да ладно, говорят, там нормально вообще, – утешил Рух. – Ну или беги. Всю жизнь прятаться и пугливо озираться при каждом шорохе очень даже забавно.

– Шетень будет чертушек убивать, – вздохнул Васька. – Всех из-за меня изведет.

– Раньше надо было думать, – огрызнулся Бучил. – Вас замучаешься изводить, расплодились без меры тараканам на зависть. И какой от вас толк? Мошенники, бездельники, попрошайки, грабители и плуты, все как один.

– Нехорошо так о всех-то, – всхлипнул Василий. – Напраслину возводят на нас.

– Ага, точно, злые наветы. Скажи-ка, друг ситный, сколько чертей землю пашут, на заводах горбатят и в школах преподают?

– Много, – неуверенно пискнул черт.

– Ага, много. Ни одного, – погрозил пальцем Рух. – Знаю я вашего брата.

– Зато Новгород мы спасли, оттого привилегии имеем и работать вовек не должны, – выложил последний козырь Василий.

Тут спорить было бессмысленно. Самый убойный чертячий аргумент, какой только может быть. «Гуси спасли Рим, а черти Новгород», – так поговорка гласит. Давно это было, но Новгород помнит…

– Господа, –