Чернее черного - Иван Александрович Белов

Дверь возка распахнулась, выбросив облако пара, винного духа, громкие голоса и заливистый смех. Первой на свет божий выпала на четвереньки в снег ярко накрашенная блондинка со сбитой набок прической. В вороте распахнутого полушубка заманчиво колыхнулась крупная грудь. За первой девицей спрыгнула вторая, чернявенькая, лет на десять младше товарки.

– Ой, Катька, тебе все бы лежать! – Чернявая помогла блондинке подняться. Обе хреновенько держались на дрожащих ногах и, судя по осоловелым глазенкам, плохо соображали, что происходит и каким поганым ветром их сюда занесло.

– И где дворец обещанный? – изумилась названная Катериной, капризно кривя пухлые губы.

– Видать, эти развалины он и есть, – истерично рассмеялась чернявая.

– С милым, девочки, рай и в шалаше! – донесся знакомый писклявый голосишко, и чудесный возок, рождающий шальные мысли и полураздетых пьяненьких баб, исторг низенького несуразного человека. Или не человека…

Бучила не поверил глазам, увидев продувную мохнатую рожу, нос пятаком, ослиные уши и маленькие загнутые рога. В Нелюдово собственной персоной, с шиком и блеском явился ведьмин услужник и покоритель козьих сердец, черт Василий, ряженный в шикарную соболиную шубу и шитые золотом сапоги. За спиной блудного черта маячила еще одна, явно не обремененная тяжестью поведения дама.

– Заступушка, дорогой! – Васька, смешно переваливаясь, кинулся навстречу и заключил опешившего Руха в объятия. – Я так скучал, так скучал, мон ами.

– Ага, так скучал, что за два года ни единой весточки не прислал, – укорил Бучила. – И с какой стати ты по-ненашему заговорил?

– В Новгороде, среди приличных людей, нынче в моде французский, мон шер. – Васька прижался к его груди.

– Значит, в столице обретался, шельмец? – удивился Бучила.

– О да, мон кёр, – счастливо всхлипнул Василий. – Новостей у меня целая куча. Не томи гостей, веди в палаты. Прошу знакомиться. Девочки – это Рух Бучила, местный Заступа и лучший из вурдалаков, которых я только знал. Рух, это мадмуазель Катерина, мадмуазель Софи и мадмуазель Натали. Знатные и благородные дамы.

– Шлюхи?

– Самые лучшие! – воздел кривой палец черт. – Сам выбирал. Прохор!

– Чего, барин? – густым басом отозвался хмурый возница.

– Мон шарман, Прохор, будь любезен перетащить припасы, куда укажет дражайший Заступа. – Васька хлопнул Бучилу по плечу. – У меня тут четверть водки, бочонок вина для милых дам, копченый окорок и по мелочи всякого. Ты в своем захолустье такого и не видал. Гуляем, мон сеньор Рух!

– Деньги откуда? – поинтересовался Бучила.

– Наследство, мон шер, удивительная история, как-нибудь обязательно расскажу! – Васька увлек Руха к лестнице в подземелье. – Барышни, прошу за нами! Вперед, мон ами, вспоминать былое и напиваться до беспамятства!

Рух улыбнулся и первым шагнул в темноту, радуясь появлению Васьки, продажных женщин и дармового вина.

Перед рассветом по новгородскому тракту к воротам спящего Нелюдова подъехали двое конных, увитых клочьями ледяного тумана, волчьим воем и темнотой. С ног до головы закутанные в видавшие виды дорожные плащи. Глухо били по смерзшемуся насту копыта, едва слышно звякали стремена. Заспанный стражник на башне выставил в бойницу самострел и строго спросил:

– Кто такие?

– Мимохожие, – отозвался первый из всадников неприятным скрипучим голосом. – С нами не будет хлопот.

– Проезд в село до рассвета закрыт, – предупредил бдительный страж.

– Видали мы твое убогое село, – фыркнул второй. – Если бы было…

– Подожди, – прервал первый, и напарник послушно оборвал высокомерную речь. –  Мы не хотим посещать ваше благословенное село, – продолжил обладатель неприятного голоса. Слова будто продирались из глотки. – Нам нужны сведения. Подскажи, о смелый страж, не проезжал ли здесь вчера приметный возок, крашенный красным и запряженный четверкой гнедых?

– Не видел я ничего, – буркнул страж.

– А если так? – В морозном воздухе мелькнула крохотная тень, влетела в бойницу, ударилась стражнику в грудь и упала к ногам. Он скосил глаза и в свете масляной лампы увидел на полу медный гривенник с новгородским лютым зверем на реверсе.

– А может, и видел, – откашлялся страж. – Вчера, после обеду, похожий возок проехал мимо, свернул к Лысой горе.

– Лысой горе?

– Дальше по тракту и первая отворотка налево, – пояснил страж. – Там, в развалинах старых, наш Заступа живет. Упырь и проклятая душа. Рухом Бучилой зовут.

– Слышал? – спросил обладатель мерзкого голоса. – Заступа.

– Тем интересней, – отозвался напарник, и оба сорвались в галоп.

Страж поднял гривенник, осмотрел, сунул в карман и когда снова выглянул в бойницу, странные гости были уже далеко, оставив после себя странное тревожное чувство. И тревога переросла в лютый страх. Страж перекрестился и зашептал молитву, только сейчас поняв, что у незнакомцев из-под капюшонов не вырывался морозный парок.

Рух проснулся и некоторое время пялился в сводчатый потолок, не сразу вспомнив, где находится и как сюда угодил. Ах да, точно, Васька же в гости вчера прикатил. Оттого башка и болит. Гульнули на славу, чего греха-то таить. Почаще бы так. Рядом, вольготно разметавшись на шкурах и простынях, посапывали обнаженные бабы. Васька дрых на полу в обнимку с бутылкой, поджав копыта и подергивая хвостом. От натопленной печи волнами шло расслабляющее тепло. Рух осторожно выкарабкался из сплетения рук, ног и всяческих прелестей, слез с ложа и подкинул в потухший камин охапочку дров. В виске забилась тонкая жилка. Что-то было не так. Поганое ощущение чужого присутствия, и дело было не в Ваське и шлюхах.

Бучила недовольно поморщился, накинул шубу на голое тело и пошлепал по коридорам, заглядывая во все двери, попадавшиеся по пути, и находя лишь темноту, паутину и тлен. Он вошел в комнату жен и нехорошо усмехнулся. Посреди зала, заполненного иссохшими трупами, в пятнах света, льющегося из трещин на потолке, застыли двое в черных плащах.

– Здорово, самоубивцы, – поприветствовал Рух.

– Здравствуй, Заступа, – отозвался один из незнакомцев. Голос был неприятен, напоминая царапанье стали по оселку. Человек повел рукою вокруг. – Неплохая коллекция.

– Сам собирал, – похвастался Рух. – Мы, что ли, знакомы?

– Пока нет, но разреши представиться. – Гость снял капюшон, открыв пепельно-седые волосы и испещренное неряшливо зашитыми шрамами лицо. – Я Ивор, а моего друга зовут Александром.

Александр, державший в руке подозрительного вида мешок, откинул капюшон, показывая узкое бледное лицо с нездорово блестящими голубыми глазами. Рух чувствовал идущую от обоих волну колдовского холода. И смерти.

– Кто вы? – спросил он. – Умранки или выбрухи? Мертвяками воняет от вас.

– Будь повежливее, упырь, – предупредил Александр.

– Тебя забыл спросить, – фыркнул Бучила.

– Мы не ищем ссоры, упырь, – улыбнулся Ивор, растянув жуткие шрамы. Лучше б не улыбался. – Ты прав, Заступа. Мы умранки, так уж случилось, надеюсь, с этим не