Сергей Деркач - Трое из ларца и Змей Калиныч в придачу
Замерли все. Богатыри в лапах Горыныча перестали трепыхаться, сам змей дышал через раз каждой головой по очереди. Богатырь, сидящий на средней шее, вообще притворился бородавкой, даже обнял Горыныча, как родственника. Заика в растерянности усиленно соображал, на кого направлять пистолет: на пленного или на гостью незваную. Раненый, оглянувшись один раз, продолжал на пятой точке отодвигаться ближе к Паляныце, который, сжимая свою пленницу, теперь шаг за шагом отступал к двери оружейки. Мой противник тоже попытался отступить, но я, почувствовав послабление хватки, резко ударил его локтем в солнечное сплетение, а потом и вовсе отбросил от себя. Богатырь не особо сопротивлялся. Все, что угодно, лишь бы подальше от огромной черной кошки, которая приближалась к нам медленно, шаг за шагом, уверенная в своем превосходстве, купающаяся в лучах ужаса, который сама же и породила.
– Черница, – прошептала Василиса Ивановна тихо, но ее услышали все. – Мы пропали.
– Ой ли! – почувствовав свободу, я, наконец, смог прижать ладонь к поврежденному ребру. Нет, не то, чтобы оно болело, просто по инерции. К плохому, как и хорошему, привыкаешь быстро. Не болело.
Черница подошла ко мне, понюхала, заглянула в глаза, как к родственному существу. В ее огромных зеленых зрачках светилась не то просьба, не то вопрос. Я никак не мог сообразить, чего от меня хотят.
О каменный пол ударился упавший арбалет. Болт, сорвавшись со спущенной тетивы, срикошетил от стены и воткнулся в один из сундуков рядом с Заикой. Тот посмотрел на него, потихоньку выдохнул, убирая колено подальше от оперения древка. Конечно, страшно! Нога не казенная, а болт весьма реальный. Кошка оторвала на мгновение свой взгляд, оценивая обстановку, но потом снова посмотрела на меня.
– Ленчик, ты того, – осторожно, запинаясь, проговорил Заика. – Отойди, что ли? Будешь готов – дай знак.
– Не дергайся, – посоветовал я. – Она чего-то хочет от меня, только не могу понять, что.
Чего же ты хочешь, киска? За собой не зовешь, оружия в руках у меня нет. Нужна медицинская помощь? Я медленно снял рюкзак, поставил перед собой, начал расстегивать клапан. Кошка раздраженно зарычала, резким ударом отбросила рюкзак лапой в сторону. Нет? Что тогда?
Моя тупость начала ее злить. Черная лапа скользнула по набедреннику, оставив когтем едва заметную царапину. Снять? Ну, снимаю. Дальше что? Лапа снова потянулась к ноге, на этот раз едва коснулась кармана камуфляжа. Что там у меня? Моя рука залезла в карман и вытащила алмаз. Черт, совсем забыл!
– Это? – спросил я, протягивая камень.
Вместо ответа Черница прямо с ладони проглотила его, как кусок мяса. Все. Был алмаз – и нет алмаза.
– Ну ты и жук, – возмутился Заика, но тихо так, осторожно, чтобы я случайно не обиделся.
– Да ладно, – я постарался успокоить друга, пристегивая броню на место и надевая рюкзак на плечи. – Никто же не пострадал.
– Только воздух испортил…
Вован быстро заткнулся, потому что Черница начала обход. Сначала она подошла к Горынычу, заставила его поставить пленных рядом с раненым, который теперь просто сидел на полу, поддерживая простреленную руку, а третьего незлобиво зубами стянула вниз и, как котенка, за шкирку перенесла к товарищам. Заика, сообразив, на чьей стороне сила, поставил пленного на ноги и подтолкнул к остальным. Вася выдвинулся вперед, осторожно опустил свою ношу в толпу. Так мы и стояли некоторое время: пленные сбились в кучу, мы контролировали их, а кошка сделала два круга по периметру, морща нос, потом подошла ко мне, снова заглянула в глаза. Что же ты еще от меня хочешь, милая? Как бы я хотел тебя понимать! Я даже положил руку на черную шерсть, слегка погладил.
– А ты свои способности не утратил? – осторожно спросил вдруг Горыныч. – Ну, летунские.
– Калиныч, рехнулся совсем? – Василиса Ивановна даже хохотнула. – Летунов уже лет двести как никто не видел.
Мне вдруг стало интересно, ну просто дико интересно: остались способности или с камнем ушли?
Едва эта мысль мелькнула в голове, я вдруг снова отчетливо услышал все запахи, которые были присущи людям. Если от Василисы Васильевны пахло железом, духами и еще чем-то возбуждающим, то всем остальным не мешало бы сходить в баньку. Или это из-за чьего-то страха воздух так… гм… излучал? Вот только запаха Черницы я никак не мог распознать. Или не было его совсем? А еще меня привлек запах крови. Я вдруг ощутил такой голод, что готов был съесть целого быка. Тут же все начало увеличиваться в размерах, но не сильно. Мое тело претерпевало какие-то трансформации. Было немного больно, но больше щекотно. Я чувствовал, как начинает расти каждый волосок на коже, покрывая ее густой шерстью. Мои пальцы срослись, ладони превратились в лапы, лицо вытянулось, уши удлинились, какая-то фигня выросла из копчика. Одежда и латы теперь только мешали, давили своим весом вместе с рюкзаком к полу. Лапы сами по себе разъехались в разные стороны. Короче, распластало меня, как лягушку на препарировании.
– Заика, помоги ему, – послышалось со спины.
Тут же чьи-то сильные руки начали освобождать меня от брони, довольно бесцеремонно временами вырывая целые клоки шерсти.
– Что, бессребреник, захапал алмаз-то? – шептал друг в самое ухо. – А надо мной смеялись, издевались, обзывали. Теперь мой черед.
Ай! Еще один клок шерсти упал к моим лапам. Я что-то рявкнул, сам не понял, что.
– Вижу, вижу – стыдно, – тешился Вован. – Так тебе и надо, жучара.
За жучару ответишь.
Как только последний ремень, удерживающий латы, был снят, я быстро выскочил из одежды, отряхнулся и снизу вверх посмотрел на Черницу. В мозгу сразу же зазвучал глубокий голос. Не то мужской, не то женский, не понять по тембру.
«Слышишь меня?», – спросила кошка.
«Отчетливо», – ответил я мысленно.
«Это хорошо. Хотела поблагодарить тебя. Заели совсем кровули, житья от них нет».
«Чем мог, Черница, чем мог. Сажи, а способности мои алмаз мне подарил?»
«Нет, он только проявил их. Наверное, кто-то из твоих предков когда-то жил в нашем Мире, был летуном, а потом перешел по Тропе в Пограничье. Родных расспроси, может, кто и припомнит чего».
«Смеешься? У нас так долго никто память не хранит».
«Ты еще что-то хотел спросить?»
«Почему алмазы нельзя брать себе?»
«Они принадлежат Алатырю».
«А как же доспехи?»
«Доспехи принадлежат людям, лабиринт только хранит их».
«С этим разобрались. Что дальше?»
«Ты выведешь своих друзей из коридора. Ловушка отключена. Когда окажетесь в тоннеле, смотри на стены. Алмазы укажут тебе путь. Для людского ока это незаметно, но ты четко различишь подсказки».
«Мы больше не увидимся?»
«Кто знает. Всему свое время».
Я потерся носом о ее широкую грудь, почувствовал, впервые почувствовал запах. Пахло теплом, силой, добротой и… одиночеством. Мне стало почему-то грустно. Хотелось остаться, разобраться во всем.
«Не тяни время», – посоветовала Черница. – «Оно не ждет».
Я лизнул огромную черную лапу. Кошка не привыкла к таким нежностям, невольно дернулась, выпуская на мгновение железные когти.
«А как же они?» – поменял я тему.
«За них не переживай», – ответила Черница. – «Как только почувствую, что вы выбрались наружу, отпущу их».
«Они не заблудятся?»
«Волшебница знает дорогу, только дорога та длиннее вашей. У вас будет фора».
«Прощай. Спасибо за все».
Шершавый язык прошелся по моему лицу, то есть морде, оставив после себя теплый влажный след. Сердце защемило. Я посмотрел на кошку, но она уже отвернулась. Ладно, удачи тебе!
Я сделал несколько шагов к коридору, через который мы попали к оружейке, посмотрел на своих. Они с интересом следили за нашими безмолвными переговорами. Ну, чего уставились, рявкнул я. За мной топайте!
– Идем, – приказал Паляныця. – Калиныч, бери манатки Летуна. Я понесу рюкзак. Заика, прикрываешь тыл.
Выходя в коридор, я стрельнул взглядом себе за спину. Наши с Черницей глаза на секунду встретились, сердце мое замерло, потом снова забилось, но уже быстрее. Кошка отвела взгляд. Я успел заметить, как Паляныця достает из моего рюкзака аптечку и кидает ее богатырям. Мне почему-то совсем не хотелось уходить, желание остаться, прижаться к теплому черному боку было настолько сильным, что я просто заставил лапы делать шаг за шагом, удаляясь коридором.
Вход открылся легко, как и в первый раз. Я выпрыгнул в тоннель, принюхался. Крыса рядом не было точно. Он где-то бродил по дальним коридорам, легкий поток воздуха почти не доносил его мерзкого запаха. Тлен, пыль, запах вечности – вот и все, что чувствовал мой звериный нос. Можно двигаться.
Зрение волка отличается от человеческого. Все виделось как бы в приглушенных тонах, не черно-белых, но и не в полноценно цветных. Зато резкость зрения была отменной.
Следуя наставлениям Черницы, я начал осматривать алмазы на стенах. Некоторые из них мерцали непонятным желтовато-зеленоватым цветом, почти не отличимым от привычного белого, но все же я его различал. Эти камни образовывали пунктир, который двигался от меня, манил за собой. Что ж, пошли.
