Подменыш - Ольга Богатикова
– Но ведь ты так охотно рассказывала мне о Нави! Я думал, тебе это нравится.
– Да, нравится. Раньше мне не с кем было ее обсудить, поэтому твой интерес был мне очень приятен. Но пусть он останется только на уровне разговоров, ладно? Знания, которые ты от меня получил, никогда тебе не пригодятся. По крайней мере, я на это надеюсь. Людям не надо соваться в дела других миров. Для них это кончится либо смертью, либо безумием.
Матвей немного помолчал, а потом придвинулся ко мне ближе.
– Мне нет дела до других миров, – негромко сказал он. – Меня интересует то, что происходит с тобой. Ты очень мне нравишься, Матрена. Твой собственный мир очень широк, и я хочу быть его частью.
Январин протянул руку и осторожно сжал мою ладонь. Я немного помедлила и переплела свои пальцы с его.
– В моем мире много места, и для тебя оно тоже найдется. Но в Алексеевку я все-таки отправлюсь одна.
Матвей усмехнулся, а потом снова стал серьезным.
– Это не опасно?
– Конечно, опасно, – я криво улыбнулась. – Таня может прогнать меня взашей, и тогда мне придется действовать силой. Например, привязать ее к стулу и сидеть рядом до тех пор, пока не явится змей. Представляешь, сколько синяков она мне набьет, пока я буду ее привязывать?
– То есть, змей тебе не навредит?
– Он вредит лишь тому, к кому присосался. И все.
– Ладно, – Матвей наклонился и коснулся губами моей руки. – Тогда просто будь осторожна.
***
В Алексеевке я была в восемь часов вечера. Между ней и Соловьевкой было всего три километра, поэтому я пришла туда пешком. Нужный дом нашла без труда – мне указали его старики, которых я встретила у местного магазина. А вот Таню Сажневу узнала не сразу.
Когда я подошла к ее жилищу, она подметала двор. С момента нашей последней встречи Татьяна сильно похудела и постарела. Ее пышные рыжие волосы превратились в крысиный хвостик невнятного ржавого цвета, а кожа приобрела нездоровый серый оттенок. Метлу она держала слабо и неуверенно и с таким усилием скребла ею площадку возле крыльца, будто та весила десять килограммов.
– Привет, Танюша.
Сажнева остановилась и повернула ко мне голову. Ее глаза напоминали два темных бездонных провала.
– Матрена? – удивилась она. – Какими судьбами?..
– Я была в ваших краях и решила зайти, чтобы выразить соболезнования. Пустишь меня в дом?
Таня кивнула. Я отворила калитку и вошла во двор.
– Я принесла тебе подарок.
Я вынула из рюкзака бутылочку с успокоительной настойкой, найденную сегодня в кладовке среди прошлогодних запасов.
– Добавляй это по чайной ложке в вечерний чай и будешь спать, как младенец.
– Младенцы обычно спят беспокойно, – усмехнулась Таня. – Спасибо, Матрена.
Она поставила метлу у крыльца и поманила меня в дом.
– Где твои дети? – спросила я, когда Сажнева привела меня в кухню.
– Сегодня они ночуют у бабушки.
Таня жестом указала мне на стоявший у стола табурет, и я удобно на нем устроилась.
– Теперь рассказывай, что тебя ко мне привело, – сказала она, усевшись рядом. – Раньше ты никогда ко мне не приходила. Если ты здесь, значит, случилось что-то серьезное.
Я улыбнулась. Как же приятно общаться с умными людьми! С ними можно говорить о деле без долгих предисловий и дурацких хождений вокруг да около.
– Я хочу задать тебе вопрос, – произнесла я, глядя ей в глаза. – Скажи, Танюша, могут ли покойники выбираться из своих могил?
Сажнева вздрогнула.
– Что ты имеешь в виду?
– Просто скажи – да или нет?
– Наверное, нет, – голос Татьяны прозвучал тихо и сипло.
– Твой муж умер от рака, верно?
– Верно. От рака желудка.
– Ты ведь участвовала в Колином лечении, правда? Видела, как болезнь вытягивала из него силы, была рядом до самого конца. А потом сама же его хоронила. Так?
– Зачем ты это спрашиваешь? – теперь в голосе Сажневой слышалось раздражение, готовое перерасти в гнев. – Зачем давишь на больную мозоль? Ты для этого сюда пришла? Уточнить очевидные вещи? Не понимаешь, насколько это грубо и неприятно? Мне больно об этом говорить, Матрена! Да что там, мне больно об этом думать!
– Я все понимаю, – серьезно ответила я. – Поэтому задам тебе последний вопрос: разве мог умерший человек выбраться из гроба и явиться домой, да еще в том виде, в каком был до болезни?
Взгляд Тани стал растерянным.
– Откуда ты знаешь?..
– Я все всегда знаю. Неужели ты об этом забыла?
Она покачала головой.
– Я ничего не понимаю…
– Гость, который приходит в твой дом по ночам – не Коля. Николай мертв и давно покоится под землей. Все, что говорил тебе тот человек – ложь. Ты должна прогнать его, иначе он сведет тебя в могилу.
– Я думала, мне все это снится, – едва слышно пробормотала Татьяна. – Но… Если тот мужчина – не Коля, то кто же он тогда?
– Злой дух. Что-то вроде демона или черта.
На лице Сажневой появилась неуверенная улыбка.
– Матрена, чертей не бывает.
– А ходячие мертвецы бывают?
Таня поежилась.
– Ты пережила страшное горе, – я погладила ее по плечу. – Однако у тебя есть семья. Я думаю, ты заметила, что с каждым днем твое здоровье становится все хуже и хуже. Тебе трудно вставать по утрам, сложно делать привычную работу. Все валится из рук, нападает апатия, никого не хочется видеть. Демон сосет твои силы, Таня. Еще две-три недели, и твои дочери останутся круглыми сиротами.
Она слушала меня, опустив голову. Я видела: Сажнева обескуражена. Ночные встречи с «Колей» стали смыслом ее нынешней жизни. Змей крепко оплел ее чарами, и она не готова просто так с ним расстаться. Но пришедшее осознание, что мужчина, так похожий на ее любимого человека, на самом деле им не является, в буквальном смысле сбило женщину с толку.
– Николая уже не вернешь, – негромко сказала я. – Здесь его дела окончены, а твои еще нет. Ты нужна детям, нужна родителям, нужна самой себе. У Коли впереди целая вечность, и он обязательно тебя дождется. То, что ты не можешь его забыть – нормально. Однако нельзя допустить, чтобы какая-то мерзкая сущность осквернила его светлую память.
Таня подняла на меня глаза. По ее щекам бежали слезы.
– Я не знаю, как прогнать черта, Матрена.
– В этом нет ничего сложного. Нужно дать ему понять, что ты его раскусила. Он уйдет, как только ты скажешь ему, что он – не
