Тропы длинные и короткие - Галина Шапошникова
– Жель, так твоя бабушка тоже пироги пекла.
– А кто их не печёт в наших краях?
– Да нет же… Она испекла пироги, а потом из-за них те разбойники на дороге полегли.
Желя развернулась и оперлась локтем о выступ печи. Пахло мукой, горячей глиной и сухостью, что не сходила уже несколько дней. За окном вечерело, и девушка стояла в самом тёмном углу, но глаза её отчего-то светились больше обычного, губы растянулись в холодной улыбке, и она снова спросила:
– И что?
Иван сглотнул. Стало так тихо, что казалось, будто бы слышно, как летает пыль по крыльцу снаружи. Боярин облизнул губы и всё-таки договорил:
– Склянка эта от бабушки, правда? – Он не стал дожидаться ответа. – Зачем ты печёшь отравленные пироги?
Желя вздохнула, но без грусти, словно от досады или усталости, и по спине у Ивана побежали мурашки. Он слышал сказки от дядек и нянек о травницах, которые могут и убить, и вылечить – вся шутка в средстве. Но Желя не походила на тех женщин, и Иван боялся обмануться. Только теперь он понял, что знает её не так сильно, как к тому призывала нужда. Он знал её семью, спал в её доме, ел с одного стола, но было ли это всё о Желе? Как много во всём том, чем она себя окружала, действительно её сути?
– Ты же не страдаешь падучей? – вдруг спросила Желя. – И не бледней так резко, одну больную мы на ноги почти поставили, и нового нам не надо.
Тон её стал мягче, шутливее, и Иван начал медленно приходить в себя. Девушка отвернулась, коса хлёстко ударила по плечу.
– Расскажу всё, как придёт Гий. Не повторять же мне, как кукушке в роще, по сто раз.
Иван кивнул, хоть Желя и не могла этого видеть. Скорее для себя, чтобы занять голову другими мыслями и не думать об этих проклятых пирогах.
Когда дом наполнился запахом горячей еды и Иван ушёл с блюдом обратно к Василисе, чтобы разбудить её и оставить обед, входная дверь распахнулась и скрипнула.
– Если бы Василиса спала, а ты разбудил её своим шумом, я бы отгрызла тебе голову, – сказала Желя Гию, завалившемуся на дверной косяк.
– Ну извиняйте, – только и ответил волк, но голос был довольный, словно сама идея лишиться головы выглядела не так мрачно.
Иван коротко поприветствовал его кивком и тут же начал болтать о том, как прошло утро и начало дня. Он словно оттягивал тот разговор, который готовила Желя, и девушка поглядывала на него косо, но сама ничего не говорила.
– Вы сегодня рано закончили.
– Да. Смысла строить что-то новое нет, старшие говорят, будет дождь, так что распустили по домам до нового утра.
– И хорошо, я скоро сам скрючусь на этой жаре. – Иван улыбнулся и тут же осёкся. Он на улице почти не был, большую часть времени проводил в доме с Василисой, и его слова звучали как жалоба. Жалоба Гию, который в дом заходил только для того, чтобы поспать.
Но Гий словно и не думал видеть всё в таком свете. Он сел за стол, не усмехнулся двузначно на слова Ивана и даже кивнул.
– Ты прав. Сейчас привольно дышится только червям в земле.
На том и порешили. Дальше разговор не пошёл, и все ели молча.
– А что с лицами опять? – спросил Гий между делом, он поглядывал на всех исподлобья, но всё ещё слабо улыбался.
Иван постарался перенять его шутливый тон, тем более что Желя молчала.
– Ну как? Пироги сегодня травили. Только кого кормить ими будем, пока непонятно.
Гий тут же поменялся в лице и вперился в Желю взглядом. Она сжала губы и отложила ложку – весь аппетит пропал. Иван, не находя ответной улыбки, весь потух и склонил голову.
– Что ты удумала? – вкрадчиво спросил волк, прочистив горло.
– Что удумала, то и сделаю! – Желя мотнула головой, но поняла, что слишком рано вскипятилась. – Я с вами идти собралась.
– Так… – Гий, пряча удивление, откинулся назад и почесал бровь. Рука замерла на лице, пряча глаза. Потом он резко перевёл её на подбородок и растёр кожу. – Ещё раз: куда собралась?
Желя по-своему к этому готовилась. Она чувствовала, знала, что Гий взбрыкнёт первым, а потому проговорила чётко, как только могла:
– Я хочу пойти с вами до Жар-Птицы. Помогу красть, ломать, увозить в другое место – всё, что решим по ходу дела.
Она сказала это и скрестила руки на груди, словно подкрепляя собственные слова.
– Ты долго об этом думала? – Фраза грубая, но Гий спрашивал с искренним любопытством.
– Не ёрничай. Что мне ещё делать? Дома сидеть? Так Василиса уже оправляется. – Желя наклонилась к столу. – Ты сам говорил, что ждать кого-то со стороны, кто решит эту беду, бессмысленно. Так мы решим. – Она говорила почти шёпотом. – Или ты начал сомневаться?
На лице Гия появилось знакомое залихвацкое выражение, но взгляд кольнул.
– Ты думаешь, я сомневаюсь? Волк никогда не сомневается, но наша история темна. – Он заёрзал на месте. – Наша задумка складная: найти, украсть и скрыться. Но надо общо поглядеть: на кой чёрт охотникам Птица? Где они её нашли? Люди из гостинки тоже кого-то ищут – за тебя же зацепились.
Иван кивнул наконец.
– Темно всё.
– И что, в деревне до зимы сидеть? – спросила Желя. – То-то нас охотники своим огоньком погреют. Знаю, отчего ты не хочешь меня брать. Но я всему буду учиться и всё смогу…
Гий молчал долго, и Иван подал голос:
– Ну ведь она полезна будет. Ты зыркнешь, и все понимают, что ты бандит с большой дороги. Если я появлюсь, то сразу приметят из-за броского вида. А Желя скрытная, сможет отвлечь и заговорить, за неё не зацепятся.
– Мы в неизвестность идём, понимаете? – последний раз попробовал Гий.
– Когда мы говорили о том на кочевье, ты неясности не пугался, – заметил Иван.
– Не боюсь и сейчас. Но куда мы придём?..
Половица за спиной скрипнула. Трое разом развернулись и увидели Василису в длинной белой рубахе.
– Чего так таращитесь? Я отужинала, принесла, что осталось.
Сидя за столом, Гий, Иван и Желя наскоро переглянулись. Никто ничего не сказал.
И тут Василиса посмотрела на Желю. Ещё секунда, и она спросила:
– Нож ведь всё ещё у тебя?
Девушка улыбнулась уголком губ.
Глава 13
Идти решили ранним утром. Василиса помогала Желе сделать примочки на травах со странным запахом для Гия, и лицо у волка побледнело. Он щипал свои щёки, чтобы вызвать яркий румянец, надел не самую свежую рубашку и чуть взлохматил волосы. Когда Азар пришёл забрать его на работы, он лежал на лавке, укрытый толстым покрывалом, и чуть свесил голову. Азар тут же решил,
