Николай Ярославцев - Вождь из сумерек
– Груздень, а ты что стоишь без дела? – Стас повернулся к десятнику. – Так все самое интересное пропустишь.
Но Груздень явно не спешил навстречу событиям. Он внимательно, прищурив глаз, следил за действиями Толяна и своих подчиненных. Стас видел, как подрагивает его тело, непроизвольно повторяя каждое движение. Наконец решился и он. Но не кинулся, как все очертя голову. А осторожно, короткими и по-кошачьи мягкими шагами пошел на Толяна. Затем метнулся же по-кошачьи, облапил его поперек туловища, плотно прижав к нему руки. Но Толян был не прост. Короткий рубящий удар ребрами ладоней по бокам и хватка ослабла. Еще один, снизу вверх под локти. И снова быстрый поворот на пятке, захват… Груздень описал один круг вокруг Толяна, второй, развернулся, плохо соображая, что с ним происходит, и аккуратно лег на землю, уткнувшись бородой в колючки. Колено Толяна прочно утвердилось на его спине, а грубо вывернутая рука покоилась в лапе Толяна и невыносимо страдала от нечеловеческой боли.
Но Толян вовсе не собирался упиваться сладким мигом победы над своим новым командиром. Он отпустил руку, легко вскочил на ноги и, открыто и честно улыбаясь, протянул ладонь.
– Держи пять, начальник. Еще разок? У меня не так прикольно получается, как у командира, но тоже не каждый побьет. Попробуем? Ты на раз сечешь. Должно получиться, – обнадежил он Груздня.
Но тот, выдирая из бороды колючки, отрицательно замотал головой.
– Пожалуй, хватит. И так как собака весь в репьях вывалялся. А поучиться и правда – поучусь. Наука не рыбья кость, в горле не застрянет.
Стас довольно улыбнулся.
– Ну, что же. Учиться, так учиться. Время терпит. Разбиться по парам. И вперед!
На этот раз к Толяновой педагогике подключился и он. Гремело железо. Пот заливал глаза, но вои не сдавались. Под взыскательным взглядом Стаса и непрерывными поучениями Толяна мужики волтузили друг друга, забыв обо всех увещеваниях не калечить.
Наконец, терпение десятника лопнуло. Опустив руки, он рявкнул во все горло.
– Сдирай с себя все железо к лешевой матери, пока не доконало оно нас. Лучше под ножом умереть, чем в этом железе заживо свариться.
Стас возражать не стал. Посмеиваясь, дождался пока вои скинут с себя броню и распорядился.
– Леха вас уже заждался, а вы все развлекаетесь. Давай, Груздень. Твой выход. Но смотри в оба! Леха только с виду рубаха-парень. А побывал в таких переделках, что вам и не снились. Будь поосторожнее. Это я как друга предупреждаю.
Груздень прищурился, стянул глаза в щелку. Стасу стало понятно, что зря полез со своими советами. Десятник забавляться не собирался. На войне, как на войне.
– Толян! Бери половину и дуй прямиком, не сворачивая. Греметь не греми, но особо и не прячься. И совсем хорошо будет, если подразнишь их чуть-чуть. А я попробую обойти. Как думаешь, командир, получится?
Груздень повернулся к Стасу.
– Не думал и не собираюсь, – ухмыльнулся тот вместо ответа. – Теперь твой черед думать. А я просто посмотрю, чья возьмет.
Груздень снова потянулся к потылице. Но передумал и махнул рукой.
Толян, не успев одеть футболку, ринулся в бурьян. За ним, чуть помешкав, и с обидой посматривая на Стаса, в густых зарослях невообразимых колючек исчезли и его подопечные.
Некоторое время стоял сплошной треск и густой шорох сухих веток и прошлогодних листьев. Но скоро все стихло. Толян сообразил, что такая наглость, наверняка, насторожит Леху, и он заподозрит подвох. И он решил действовать осторожнее, чего от Толяна ожидать было никак не возможно.
Груздень проводил его группу взглядом и кивком головы подал команду своим.
«Решил обойти бурьян стороной, – подумал Стас. – Посмотрим, как у тебя получится. На хитрую попу всегда есть хвост с винтом».
Сел на груду наваленного железа и сорвал травинку. Хотелось курить. И он зло сплюнул. Справиться с многолетней привычкой было куда тяжелее, чем привыкнуть к обрушившемуся на них средневековью.
Посидел с полчаса, нежась под солнцем, встал и решительно двинулся через бурьян туда, где исчезла Толянова команда.
Прошло еще с полчаса, и до его слуха долетела яростная брань и обиженные голоса.
Не на шутку встревожившись. Стас перешел на бег настолько, насколько это позволяли заросли.
«Еще изуродуют друг друга, черти, – мелькнула мысль. – Отношения простые и ясные, границами не огорожены. Мозги условностями и правилами не замусорены. В раж войдут, водой не отлить».
Продрался сквозь бурьян и выпрыгнул на тесную, стиснутую со всех сторон мелколесьем и густым кустарником, полянку. В середине поляны яростно ругались командиры противоборствующих отрядов, поддерживаемые одобрительными возгласами своих подчиненных.
Точнее было бы сказать, ругались Груздень и Толян, наседая на Леху. Но тот нагло посмеивался, бесстыже открывая в белозубой улыбке рот. Стас по себе знал, до какой степени озверения может довести эта Лехина улыбка, и поторопился решительно вмешаться в разгорающийся конфликт.
– О чем кричим, господа командиры?
Господа командиры дружно повернулись на его бодрый голос и Стас, пресекая многоголосицу, распорядился.
– Кричать по одному! И желательно шепотом. Я ясно излагаю мысль? Груздень?
Но Груздень только широко открывал рот и не находя нужных слов, размахивал кулачищами перед Лехиным носом.
– Так думаю, что бой вы нашему другу и однополчанину Лехе проиграли!
Толян со всей возможной прытью вынырнул из плеча своего незадачливого соратника.
– Не проиграли. Это он не по понятиям! А теперь стоит и прикалывается.
– Объясни…
– А тут и объяснять нечего. Ты ему где приказал нас ждать? А он что вытворял?
– И что же он такое вытворял? – как можно спокойнее спросил Стас подпрыгивающего от негодования парня, уже догадываясь, что хитрован Леха таки сыграл с ними злую шутку.
– А то! Он сначала ему, – Толян кивнул на все еще мычащего Груздня, – в спину ударил и запятнал всех. Как пацаны в салках. Так я говорю, Груздень?
Груздень часто закивал головой, кидая на Леху яростные взгляды.
– Излагай дальше.
– А потом на нас насыпался.
– И… ты рожай, рожай быстрее.
– И вовсе даже не «и»! – в голосе Толяна взорвалась вся накопившаяся обида. – Он мне ксиву свою ментовскую в рыло сунул.
– И что дальше? – спросил ехидно Стас.
– Ну, у меня крышу и снесло! Лапы в гору и мордой в землю.
– Молодец, Леха. От лица службы объявляю благодарность за проявленную находчивость и военную хитрость!
Леха шутливо щелкнул пятками потрепанных кроссовок и вскинул руку к виску.
– Служу Советскому Союзу!
– Как это благодарность! – взъярился Толян. – Груздень! Пацаны! Вообще реально наколол нас! И ему же благодарность…
– В натуре! – наконец выдохнул Груздень первое, что пришло на ум, и повернулся к своим бойцам, ища у них поддержки.
И поддержка не заставила себя ждать. Бойцы разразились дружными обиженными криками.
Стас нахмурил брови. На лицо был бунт и явное непослушание, чего настоящий командир не только терпеть, но и видеть не должен. Более того, он просто обязан задавить это на корню безжалостной и беспощадной командирской десницей.
– Леха! Какой приказ ты получил?
– Занять означенный рубеж!
– И…
– Занял, командир!
– А дальше?
– Принял, как водится у нас, командиров, мудрое решение и устроил засаду.
– А рубеж?
– С рубежом, командир, все нормально. Оборонял его от коварного и лютого ворога силами пяти бойцов! От приказа не отступил и на пядь! Рубеж удерживал до конца. Только на него так никто и не вышел!
– Толян, понял?
Пока Толян переваривал информацию, Стас повернулся к десятнику.
– Груздень, я тебя предупреждал, что Леха хитрая бестия? Предупреждал или нет?
– Ну, было… – неохотно сознался Груздень, выскребая из прически репьи.
– А ты решил мне не поверить? Своему командиру и, можно сказать, отцу родному?
– Так ведь…
– Их, командир, в пять ножей можно было порезать. У Войтика на заднице воробей сидел, а он даже не почесался, – подлил Леха масла в огонь. – Ну и Веселин, как водится, цветочки нюхал.
Войтик обиженно хрюкнул и присел, прячась от глаз Стаса.
– Войтик, не прячься. Все равно вижу. Ты тоже считаешь, что Леха победил нечестно?
– Да чего уж там, командир. Осрамились, одним словом. Думали, что они нас будут на месте ждать, а они хитрость задумали. Поднимай руки, Груздень, – и повернулся к Лехе: – Долго нам еще битыми ходить! А воробья на заднице я бы почувствовал. Это ты наврал! Не было никакого воробья!
– И я цветы не нюхал! У меня и так вся борода в колючках. Стал бы я с такой бородой нюхать, – приободрился Веселин.
– Ну, не нюхал, так не нюхал. А хоть бы и нюхал? Разве я запрещал? – охотно согласился Стас. – Да ради Бога. Сколько угодно. Правда, Толян?
– И все равно не по понятиям! – неуступчиво буркнул Толян. – Зачем мне ксивой по фейсу тыкать? У меня, может, на эту ксиву аллергия.
