Майкл Крайтон - Конго
– Эти следы принадлежат не горилле, – повторил Эллиот.
– Самой настоящей, – возразил Мунро. – Посмотрите сюда. – Он показал на другие отпечатки неподалеку от первых; здесь каждый след представлял собой четыре небольших, вытянувшихся в ряд углубления. – Это от костяшек пальцев, когда гориллы ходят на четвереньках.
– Но гориллы, – запротестовал Эллиот, – мирные животные. Они спят по ночам и избегают контактов с человеком.
– Расскажите это той горилле, которая оставила эти следы.
– Для взрослой гориллы следы маловаты, – привел Эллиот последний довод.
Потом Мунро и Эллиот обследовали ограждение в том месте, где ночью было замыкание. К ограждению прилипло несколько пучков серой шерсти.
– У горилл шерсть не бывает серой.
– У самцов бывает, – возразил Мунро. – Вспомните тех, с серебристыми спинами.
– Да, но серебристая шерсть намного светлее, а эти волоски определенно серые. – Эллиот задумался. – Может быть, это какундакари.
Мунро недовольно поморщился.
О легендарных приматах какундакари, будто бы живших в Конго, говорили давно. Как и североамериканского снежного человека или гималайского йети, их не раз видели, но поймать так и не поймали. Туземцы могли часами рассказывать о волосатой обезьяне ростом в шесть футов, которая ходит на задних лапах и вообще ведет себя, как человек.
Многие известные ученые верили в существование какундакари. Возможно, они помнили, что в свое время специалисты с мировыми именами отрицали и существование горилл.
В 1774 году лорд Монбоддо описывал горилл так: «Это чудесное и наводящее ужас творение природы ходит, как и человек, на двух ногах; ростом оно от пяти до семи футов… и обладает поразительной силой; оно покрыто длинной шерстью, черной как смоль, причем на голове шерсть еще длиннее; лицо больше, чем лицо шимпанзе, похоже на человеческое, но черное; и у него нет хвоста».
Сорок лет спустя Боудитч писал, что в Африке водятся обезьяны »…ростом в среднем около пяти футов и с плечами шириной четыре фута; говорят, что у них непропорционально длинные лапы, одним ударом которых они убивают человека». Однако первое научное сообщение о гориллах появилось лишь в 1847 году, когда африканский миссионер Томас Савидж и анатом из Бостона Джеффриз Уайман опубликовали статью, в которой был описан «второй африканский вид… неизвестный натуралистам». Этот вид они предложили называть Troglodytes gorilla. В научном мире эта статья произвела эффект разорвавшейся бомбы. Десятки ученых из Лондона, Парижа и Бостона бросились на поиски скелетов горилл. К 1855 году ни у кого не оставалось сомнений, что в Африке действительно существует второй вид очень крупных человекообразных обезьян.
В тропических лесах новые виды крупных животных обнаруживали даже в двадцатом веке; достаточно упомянуть голубую свинью, открытую в 1944 году, и красногрудую куропатку, впервые обнаруженную в 1961 году. Вполне возможно, что где-то в дебрях джунглей скрывался и новый вид приматов, но прямых доказательств существования какундакари не было.
– Это след гориллы, – настаивал Мунро. – Точнее, нескольких горилл. Они ходили рядом с ограждением, изучали наш лагерь.
– Изучали наш лагерь? – недоуменно качая головой, повторил Эллиот.
– Вот именно, – подтвердил Мунро. – Вы только взгляните на эти проклятые следы.
Эллиот почувствовал, что его терпение иссякает. Он сказал что-то насчет сказок, которые белые охотники любят сочинять на привалах, на что Мунро ответил нелестными словами в адрес тех, кто все знает только из книг.
В этот момент высоко над их головами, в кронах деревьев, перепрыгивая с ветки на ветку, залопотали колобусы.
* * *Тело Малави нашли неподалеку от ограждения лагеря. Носильщика убили, когда он пошел к ближнему ручью за водой. Складные ведра валялись на земле рядом с телом. У Малави был раздроблен череп, красное, распухшее лицо исказилось в страшной гримасе, рот раскрыт.
Более всего исследователей ужаснул самый способ убийства. Росс отвернулась, и ее вырвало. Носильщики засуетились, а Кахега попытался их успокоить. Мунро наклонился над телом.
– Обратите внимание на эти уплощения. Впечатление такое, будто его голову сдавили под прессом…
Мунро вспомнил каменные лопатки, которые днем раньше Эллиот нашел в руинах города, и бросил взгляд на Кахегу. Тот, стоя по стойке «смирно», заявил:
– Босс, теперь мы уходим домой.
– Это невозможно, – сказал Мунро.
– Мы уходим домой. Босс, мы должны идти домой, один из наших братьев мертв, и мы должны устроить поминки для его жены и детей.
– Кахега…
– Босс, мы должны уйти сейчас же.
– Кахега, давай поговорим.
Мунро выпрямился, положил руку на плечо Кахеге и отвел его в сторону. Несколько минут они тихо переговаривались.
– Это ужасно, – сказала Росс. Эллиоту показалось, что в ней наконец проснулись обычные человеческие чувства, и он уже было повернулся к ней со словами утешения, но Росс продолжила: – Экспедиция летит ко всем чертям. Нужно как-то спасать положение, иначе мы никогда не найдем алмазы.
– Вас только это и тревожит?
– Что касается носильщиков, они же застрахованы.
– Ради Бога! – воскликнул Эллиот.
– Очевидно, вы не в себе, потому что потеряли свою проклятую обезьяну,
– сказала Росс. – А теперь держите себя в руках. За нами наблюдают.
Носильщики-кикуйю и в самом деле внимательно следили за Росс и Эллиотом, пытаясь хоть что-то понять по тону разговора и жестам. Впрочем, все они знали, что на самом деле их судьба решается в переговорах Мунро с Кахегой, которые стояли в стороне. Через несколько минут Кахега, вытирая глаза, вернулся к своим оставшимся в живых братьям. Он что-то им сказал, они в ответ закивали. Кахега снова повернулся к Мунро:
– Мы остаемся, босс.
– Хорошо, – сказал Мунро и тотчас же перешел на прежний приказной тон.
– Принеси те лопатки.
Когда каменные лопатки были принесены, Мунро приложил их с двух сторон к изуродованной голове Малави. Лопасти идеально соответствовали полукруглым вмятинам на голове.
Потом Мунро быстро спросил что-то у Кахеги на суахили, тот недолго переговорил со своими братьями, и те кивнули. Лишь после этого Мунро проделал ужасный эксперимент. Он взял в руки по лопатке, широко развел руки в стороны и ударил лопатками по уже изуродованной голове. Глухой звук удара был омерзителен, капли крови брызнули Мунро на рубашку, но удар не причинил голове мертвеца почти никаких новых повреждений.
– У человека не хватит силы нанести такой удар, – хладнокровно сделал вывод Мунро. – Не хотите попробовать сами?
Эллиот молча покачал головой.
– Судя по положению тела, в момент нанесения удара Малави стоял, – сказал Мунро, глядя прямо в глаза Эллиоту. – Большое животное, ростом с человека. Большое, сильное животное. Горилла.
Эллиоту нечего было сказать.
* * *Не приходится сомневаться, что в ходе развития событий в Зиндже Питер Эллиот ощущал персональную угрозу – не своей личной безопасности, а своей репутации ученого. Позднее он рассказывал: «Я просто не мог признать правоту Мунро. Я знал свою отрасль знаний и никак не мог примириться с мыслью о том, что в естественных условиях гориллы склонны к чрезвычайно агрессивному поведению. Да в любом случае все это выглядело нелепо. Чтобы гориллы изготавливали каменные лопатки – и лишь для того, чтобы ими сокрушать человеческие черепа? Это было просто бессмысленно».
Тщательно изучив тело Малави, Эллиот отправился к ручью, чтобы отмыть руки от крови. Оставшись один и глядя на тихо журчавшую чистую воду, он невольно задумался, не слишком ли поспешны и категоричны его выводы. Во всяком случае, история науки о приматах знала немало примеров недооценки учеными объектов своих исследований.
Эллиот сам приложил немало усилий для того, чтобы опровергнуть одно из самых распространенных заблуждений – о жестокости и тупости горилл. В упоминавшемся выше первом серьезном описании горилл Савидж и Уайман писали: «По умственному развитию это животное заметно уступает шимпанзе; этого и можно было ожидать, если учесть, что и физиологически горилла в значительно большей степени отличается от человеческого существа».
И позднее горилла казалась натуралистам «диким, мрачным, жестоким» животным. Все же проведенные впоследствии многочисленные лабораторные и полевые эксперименты убедительно показали, что во многих отношениях горилла умнее шимпанзе.
Не нужно забывать и о широко распространенных рассказах туземцев о том, как шимпанзе похищали и съедали детей человека. Десятилетиями исследователи приматов отмахивались от таких рассказов как от «нелепых, диких сказок, основанных на суевериях». На сегодняшний день никаких сомнений в том, что шимпанзе действительно изредка похищали и пожирали детей, не оставалось. Когда Джейн Гудолл изучала шимпанзе Гомбе, она тщательно запирала комнату, в которой находился ее собственный ребенок, чтобы обезьяны его не украли и не убили.
