Росс Кинг - Экслибрис
Мирные обитатели замка тоже пытались перебраться через Влтаву. Перегруженные кареты, запряженные мулами и ломовыми лошадьми, стояли вереницей, теснясь по трое в ряд на всем протяжении моста, заполняя всю узкую, стиснутую домами Карлову улицу вплоть до Староместской площади. Сама королева находилась в середине этого плотного потока, ее скарб, поспешно связанный в узлы, громоздился на крыше экипажа, словно у цыган или бродячих лудильщиков. Чуть раньше ей подали меховой плащ и посадили в королевскую карету. Сейчас ее карета покачивалась на мосту, парчовые оконные занавески грустно шуршали, а колеса терлись о крытые повозки и ручные тележки, которые толкали спасающиеся бегством подданные. Медленно проплывали мимо статуи святых. Несколько месяцев назад они были обезглавлены по приказу королевы, и сейчас один вид их наполнял сердце ужасом. Напоследок показалась деревянная статуя Богоматери – еще одно зыбкое привидение. Но кучер прикрикнул на испуганных лошадей, пригрозив им кнутом. С Богоматерью или без нее, королева проедет все-таки в Старый город.
Эмилия также двигалась в Старый город. Покинув Испанские залы вместе с сэром Амброзом, она бежала по уже почти опустевшим дворам – лишь несколько слуг еще толкали перед собой ручные тележки, нагруженные мехами и бочонками с вином, считая, что успеют унести ноги до того, как императорские войска прорвутся через ворота и всерьез займутся грабежом замка. Хотя в библиотеке им мало чем удастся поживиться. Два ее помещения уже пылали; в коридорах клубился черный дым, а языки пламени озаряли ярким мерцающим светом бастионный сад и луковичный купол собора. Пушечное ядро, проломив стену, угодило в жаровню, и языки пламени почти сразу перекинулись через пролом. Сэр Амброз попытался сбить их своим плащом, и его огромная кривая тень заметалась по стене, но пламя все разгоралось – и ему пришлось отступить, поскольку почернел уже не только оштукатуренный потолок, но и сам воздух. Развернувшись кругом, он протянул Эмилии затянутую в черную перчатку руку.
– Скорей! Сюда!
Во дворе он схватил поводья брошенной кем-то лошади и, вскочив на нее, поднял Эмилию и посадил сзади себя. Это была старая извозчичья лошадь, больше привычная к упряжи, чем к верховой езде, но сэр Амброз пустил ее во весь опор, направляя вниз по крутому спуску к Малостранской площади, где вереница повозок возле чумного столба распадалась на два рукава, а потом опять сливалась в единый, еще более плотный и широкий поток. Эмилия уже разглядела островерхую башню моста, возвышавшуюся на фоне путаницы шпилей и флюгеров, столпившихся над Старым городом.
Куда они направлялись? Сэр Амброз был неразговорчив и, с тех пор как они покинули библиотеку, просто отдавал отрывистые приказы – идти за ним, держаться крепче или пригнуть голову всякий раз, когда лошадь проезжала под арочным сводом. Он даже не соизволил представиться – манеры у него, как Эмилия заметила, даже в лучшие времена были что у турка. Но она уже догадалась, кто он такой. Она поняла, что этот высокий англичанин был тем агентом, который привез в Прагу «золотые книги» из Константинополя и множество других рукописей – те древние труды, которые, как утверждал Вилем, не видели света дня с тех пор, как султан Мехмет завоевал этот город в 1453 году. Но Вилем не говорил ей, что этот англичанин вернулся в Богемию. Очевидно, его визит был sub rosa , «под розой», то бишь без огласки, как говорят послы. О том, что он снова здесь, она знала лишь из сплетен, ходивших в Краловском дворце; утверждали, что на сей раз он прибыл в Прагу не для того, чтобы доставить новые книги в Испанские залы, как прежде, а для того, чтобы продать старые и направить вырученные средства на вооружение богемской армии.
Лавируя между повозками и ломовыми тяжеловозами, лошадь сэра Амброза быстро обогнала разношерстную процессию и легким галопом выехала на Карлову улицу. Здесь, на другом берегу реки, они вдруг поехали каким-то окольным, сложным путем, притом скача все быстрее. Вырвавшись из толпы, сэр Амброз пустил лошадь галопом и направил ее в лабиринт темных и узких улочек, уводивших в глубину Старого города. Эмилии, неумелой наезднице, едва удавалось сохранять равновесие, ей просто пришлось вцепиться обеими руками в его плащ, чтобы не свалиться с лошади. Рукоятка его сабли упиралась ей в бедро. Из книг она знала, что такой изогнутый и широкий на конце клинок называют ятаганом, – должно быть, еще одно приобретение, сделанное сэром Амброзом в Константинополе. Она также заметила у него на поясе кремневый пистолет в кожаной кобуре; другой торчал из-за голенища его сапога. Эмилия закрыла глаза и посильнее стиснула кулаки.
Выполнив свою задачу, артиллерия на горе затихла. Сейчас оттуда доносился только железный стук копыт и колес по камням, да где-то вдали изредка лаяли мушкеты. Когда Эмилия осмелилась открыть глаза, то увидела, что Пражский замок то появляется в поле зрения, то исчезает за одиночными спиралями дыма. Гораздо ближе, на стене одного из домов улицы, по которой они проезжали, она мельком увидела кое-что еще: полустертый, непонятный символ, нарисованный мелом на прокопченных кирпичах фахверкового дома:
Этот рисунок казался знакомым. Она видела его совсем недавно, но не могла вспомнить где. На какой-то стене? Или в книге? Проводив странный значок взглядом, Эмилия быстро пригнулась, поскольку они въезжали под арку.
Они петляли взад и вперед по городу еще около четверти часа – скакали в южном направлении по каким-то переулкам, чтобы чуть позже проехать по параллельным переулкам в северную сторону. Сточные канавы стояли замерзшие, грязь и отбросы затвердели от стужи. Эмилия подумала: уж не заблудились ли они? Прежде она никогда не переезжала за Карлов мост, никогда не бывала в Старом городе и в Еврейском квартале, по пустынным улицам которого они также проскакали галопом, быстро оставляя позади молитвенные школы и синагоги.
Они как раз выезжали из Еврейского квартала, когда вдруг позади них раздался громкий ружейный выстрел. Лошадь от испуга взвилась на дыбы и с новой силой рванулась вперед на следующую улицу. Эмилия тоже вздрогнула. Неужели императорские солдаты, прорвавшись через ворота, так быстро добрались до Старого города? Еще одна пуля, точно оса, прожужжала над их головами и пробила кружку для сбора пожертвований на стене синагоги. Забренчали монеты, в воздухе распространился едкий запах пороха. Лошадь стрелой неслась вперед, а Эмилия, оглянувшись назад, увидела, что за ними скачут три всадника.
Сначала она подумала, что это казаки, самые жестокие и свирепые воины Европы, о которых на дворцовых судомойнях и кухнях рассказывали истории одна страшнее другой. Но эта троица одета была не по-казачьи – в длинный кафтан и высокую каракулевую папаху; на них были плащи, бриджи и камзолы, черные, как у пуританского проповедника, но отделанные по рукавам золотой парчой, которая слегка блеснула, когда преследователи миновали тускло освещенную таверну. Никогда прежде Эмилия не видела таких костюмов ни в Праге, ни в Гейдельберге. И не встречала таких странных, отвратительных физиономий. Смуглые и бородатые, они гримасничали, как горгульи, и намерения у них были явно недобрые. Сверкнув золотой парчой, один из преследователи поднял пистолет. Но сэр Амброз уже вытащил из сапога свое оружие и, повернувшись назад, сделал ответный выстрел. Сначала послышалось шипение, потом фитиль задымился, вспыхнул, и уж тогда пистолет полыхнул огнем, едва не задев Эмилию по носу. В горле опять защипало от едкого запаха. Ослепленная на мгновение, она испуганно вскрикнула. Сэр Амброз, вытаскивая второй пистолет из кобуры, направил лошадь на очередную улицу.
Вновь закрыв глаза, Эмилия в отчаянии прижалась к сэру Амброзу. Но выстрелов больше не было. Через несколько минут, петляя в лабиринте улиц, они оторвались от резвых лошадок преследователей. Когда она открыла глаза, их взмыленная лошадь уже цокала копытами по мостовой, въезжая в большой внутренний двор церкви с двумя башнями и большими часами. Они прибыли на Староместскую площадь. На булыжной вымостке толпилось множество лошадей и вьючных мулов. Мужчины в военных мундирах выкрикивали какие-то приказы на английском, немецком и чешском языках, а остальные сновали вокруг них, точно грузчики в порту.
Врезавшись в эту толпу, сэр Амброз пересек площадь по диагонали, направляясь к ряду домов с украшенными арками фасадами и тускло освещенными окнами эркеров. Там он остановил запыхавшуюся лошадь у дверей одного из больших домов и, быстро спешившись, помог спуститься Эмилии, поддержав ее под локоть. Когда, оказавшись на мостовой, девушка взглянула на своего спутника, его искаженное гримасой лицо в багрово-рыжем свете фонаря напоминало не об Амадисе Галльском или рыцаре Фебе, а скорее о тех бородатых черных преследователях. Интересно, подумала она, ее спасли или взяли в плен?
