Энн Фортье - Джульетта
- Но это, - возразила я, - так далеко от нашей жи…
- Знаешь, что я думаю? - продолжала Дженис с блестящими глазами. - Я думаю, тебе устроили подставу по крупной. Опоили - или, по крайней мере, попытались - в надежде, что ты полностью отключишься после небесных плясок с братом Лоренцо и его сборной, чтобы они могли без помех вытащить палио и испачкать этой дрянью, сделав вид, что старый добрый Ромео просверлил, наконец, целую жемчужину своим буравом.
Меня передернуло, но Дженис ничего не заметила.
- Ирония в том, конечно, - продолжала она, слишком занятая своими непристойными предположениями, чтобы обращать внимание на мою неловкость при обсуждении этой темы (кроме того, меня до судорог коробил ее лексикон), - что они могли сэкономить эту штуку и не утруждать себя хлопотами. Потому что вы с этим твоим не удержались и нафаршировали каннелони. Как Ромео и Джульетта. Па-пам! С бала на балкон, с балкона в койку, и так на пятидесяти страницах. Решили побить прежний рекорд?
Она уставилась на меня проницательным взглядом, ожидая поглаживание по головке и конфетку, как умная девочка.
- В человеческих ли силах, - простонала я сквозь зубы, - быть еще скабрезнее, чем ты?
Дженис довольно ухмыльнулась, словно услышала самую высокую похвалу.
- Пожалуй, нет. Если тебе нужна поэзия, ползи обратно к своему крылатому.
Я прислонилась спиной к дверному косяку и закрыла глаза. Говоря об Алессандро, Дженис становилась невыносимо вульгарной, но все равно я всякий раз вспоминала о прошлой ночи. Некоторые воспоминания были болезненными, другие нет, но все они то и дело отвлекали меня от насущных дел. Однако попроси я сестрицу прекратить, она наверняка сделала бы наоборот, чтобы лишний раз подчеркнуть, кто в доме хозяин.
- Чего я не понимаю, - начала я, твердо решив слезть с забуксовавшей темы и взглянуть на ситуацию в целом, - так это для чего им вообще этот пузырек. Если они действительно хотели покончить со старым проклятием на Толомеи и Салимбени, тогда подделка свершившегося брака Ромео и Джульетты - последнее, что они затеяли бы. Не думали же они обмануть Деву Марию?
Дженис сжала губы.
- Ты права. Бессмыслица какая-то.
- Насколько я понимаю, - продолжала я, - единственный, кто остался в дураках - ну, кроме меня, - это брат Лоренцо. Вернее, остался бы в дураках, если бы они воспользовались содержимым пузырька.
- Ну, для чего им, черт побери, надувать брата Лоренцо? - всплеснула руками Дженис. - Он же просто мирная старая развалина. Разве что… - Она взглянула на меня, приподняв брови. -…только у него есть доступ к чему-то, куда они хотят попасть. К чему-то важному. К чему-то ценному. Такому, как…
Я резко выпрямилась.
- Могиле Ромео и Джульетты?
Мы уставились друг на дружку.
- Сдается мне, - медленно кивнула Дженис, - что здесь есть связь. Когда мы говорили об этом у маэстро Липпи, я подумала, что ты с ума сошла. Но, похоже, ты попала в точку. Исправление содеянного невозможно без реальной могилы и статуи. Как тебе такая версия: убедившись, что Ромео с Джульеттой наконец-то стали мужем и женой, Толомеи и Салимбени должны отправиться к их могиле и преклонить колени перед статуей?
- В проклятии сказано «преклонить колени перед Пресвятой Девой».
- Ну и что? - пожала плечами Дженис. - Значит, статуя как-то связана с Девой Марией. Проблема в том, что им неизвестно точное место. Его знает только брат Лоренцо, поэтому он им нужен.
Некоторое время мы молчали, обдумывая варианты.
- Знаешь, - наконец сказала я, складывая палио. - Мне кажется, он не в курсе.
- Кто?
Я взглянула на нее, краснея.
- Ну как кто… он.
- О Господи, Джулс! - застонала Дженис. - Прекрати защищать это дерьмо! Ты видела его с Умберто, и… - Она попыталась смягчить резкость в голосе, но это ей было внове и потому не очень хорошо получалось. -…он пытался задержать тебя у ворот и требовал отдать им книгу. В курсе он!
- В этом случае, - сказала я, охваченная абсурдным желанием защитить и оправдать Алессандро, - он бы действовал по плану, а не… Ну, ты поняла.
- Занимался укреплением физических связей? - чопорно подсказала Дженис.
- Именно, - кивнула я. - Плюс он бы не удивился, когда Умберто отдал ему флакон… Да что там, он бы с самого утра пузырек в кармане таскал!
- Милая моя! - Дженис оглядела меня поверх оправы несуществующих очков. - Он вломился в твой номер, солгал тебе, украл мамину книгу и отдал ее Умберто. Он гнусный тип, и мне без разницы, что у него есть «петушок» и яйца и он знает, как их использовать. Все равно он, пардон муа за мой французский, ша нуар в мешке. Что касается твоей разлюбезной мафиозы…
- Кстати, о лжи и вторжении в мой номер, - перебила я, глядя на сестрицу в упор. - Отчего ты мне сказала, что он разгромил мою комнату, если это сделала ты?
Дженис задохнулась:
- Что?!
- Будешь это отрицать? - холодно спросила я. - Что ты вломилась в мой номер и обвинила в этом Алессандро?
- Эй! - заорала она. - Он тоже туда лазал, ясно? Я твоя сестра! Я имею право знать, что происходит… - Она осеклась и притихла: - А как ты узнала?
- Он тебя тоже видел, и решил, что ты - это я, и мне приспичило спуститься по балкону.
- Он перепутал меня с… - У Дженис недоверчиво приоткрылся рот. - Вот теперь я оскорблена! И серьезно!
- Дженис! - резко сказала я, видя, что сестрица, как в былые дни, наглеет на глазах. - Почему ты мне солгала? После всего случившегося я вполне могу понять, почему ты проникла в мой номер. Ты думала, я пытаюсь обманом завладеть твоей долей наследства?
- Ты догадалась? - Дженис посмотрела на меня с проблеском надежды.
Я пожала плечами:
- Не попробовать ли нам общаться начистоту для разнообразия?
Присутствие духа вернулось к Дженис мгновенно.
- Превосходно, - фыркнула она. - Абсолютная честность, значит. Тогда, если ты не возражаешь, - она пошевелила бровями, - у меня есть несколько вопросов насчет прошлой ночи.
Подкупив провизии в деревенском магазине, мы провели остаток дня, осматривая дом и пытаясь узнать обстановку нашего детства. К сожалению, все было покрыто пылью и плесенью, в каждом куске ткани были дыры, проделанные каким-то животным, а мышиный помет был во всех возможных и невозможных трещинах. С потолка свисала паутина, плотная, как занавеска в душе, а когда мы открыли ставни на втором этаже, чтобы стало светлее, больше половины из них просто выпали из петель.
- Упс! - сказала Дженис, когда очередная ставня с грохотом упала на землю, едва не задев «дукати». - Похоже, пора заводить роман с плотником.
- Лучше с водопроводчиком, - поправила я, отряхивая с волос паутину. - Или с электриком.
- Сама встречайся с электриком, - парировала Дженис. - Заодно в голове кой-чего починишь!
Кульминация наступила, когда в углу за диваном мы увидели шаткий ломберный столик.
- Я тебе говорила? - с вызовом сказала Дженис, осторожно его покачав, чтобы убедиться. - Вот где он, дорогой мой!
К закату мы настолько продвинулись в уборке, что решили перенести наш лагерь на второй этаж, в комнату, где раньше был кабинет. Усевшись друг против друга за старым письменным столом, мы устроили ужин при свечах, состоявший из хлеба, сыра и красного вина, обдумывая дальнейшие шаги. Ни ей, ни мне не хотелось сразу возвращаться в Сиену, но в то же время мы понимали, что здесь сидеть нет смысла. Чтобы сделать дом годным для проживания, потребуются время и деньги для чиновников и ремонтников; даже если все получится, на что мы будем жить? Как беженцы, залезая все глубже в долги и гадая, когда же нас нагонит прошлое?
- По-моему, - сказала Дженис, наливая себе вина, - мы либо остаемся здесь, что невозможно, либо возвращаемся в Штаты, что позорно, либо отправляемся на поиски сокровищ; и посмотрим, что будет.
- Ты забываешь, - сказала я, - что книга сама по себе бесполезна. Нам нужен мамин блокнот, чтобы разгадать секретный код.
- Вот поэтому, - сестрица потянулась за своей сумкой, - я его и прихватила. Па-пам! - Она положила блокнот передо мной. - Еще вопросы?
Я расхохоталась.
- Слушай, по-моему, я тебя люблю.
Дженис изо всех сил сдерживала улыбку.
- Смотри, не форсируй отношения. Любимых полагается лелеять!
Положив рядом раскрытые блокнот и книгу, мы совсем скоро расшифровали код, который оказался и не кодом вовсе, а замысловато составленным списком номеров страниц, строк и слов. Дженис читала цифры на полях блокнота, а я листала «Ромео и Джульетту» и читала вслух отрывки и фрагменты послания, которое мама захотела оставить нам. В результате вышло вот что:
«…моя любовь…
…в нудной книге той…
…ценней ее застежка золотая, смысл золотой собою охраняя…
…драгоценнейшего…
…камня…
…но будь ты так далеко, как самый дальний берег океана, - я б за такой отважился добычей…
…идти с…
…Ромео…
