Олег Авраменко - Реальная угроза
– Я это знаю, адмирал. И согласен на ваши условия. А как же вы?
– Я не против командовать одной из таких ударных групп. Свою жажду мести я уже утолил, но отсиживаться в тылу не собираюсь. Пусть на «Орионе» установят «звап» – я неплохо сработался с капитаном Шнайдером. Наверное, по причине небольшой разницы в возрасте. Я не комплексую из-за своей молодости, а он – из-за моего мундира… А теперь, с вашего разрешения, я пойду отдыхать.
Отсалютовав отцу и кивнув нам, Горан вышел из рубки. Боцман немного хрипловатым голосом сообщил, что адмирал мостик покинул.
– У него шок, – тихо произнес Купер, обращаясь к самому себе. – Он потерял один из своих экипажей.
– Да, у него шок, – согласился отец. – Но не только из-за потерянного катера. Он наконец осознал, что за каких-нибудь два часа уничтожил почти шесть десятков кораблей с людьми. Эти люди были враги – и нашей, и его страны; но все равно они люди. А он уничтожил их руками своих подчиненных – сам не участвуя в сражении, не подвергаясь никакому риску. Именно это тяготит его. Только сейчас он почувствовал разницу между командиром и командующим. Роль командующего ему не понравилась.
Кортни Прайс нерешительно подняла руку:
– Разрешите обратиться, адмирал.
– Слушаю вас, лейтенант.
– Сэр, – начала она. – Я не совсем поняла начало вашего разговора. Ну, что мы преждевременно применили «звапы».
– Это просто, мисс Прайс. Тяньгонцы еще не миновали так называемую точку возврата, в любой момент они могут прервать атаку, перейти в погружение и направиться в заранее обусловленное место сбора, чтобы скорректировать свои планы и применить другую тактику вторжения. Они так и поступят, если обстоятельства будут складываться откровенно не в их пользу. Кстати говоря, эти обстоятельства и впрямь сложились для них паршиво: они неправильно сгруппировали свои силы и уже за первые восемнадцать часов сражения потеряли пять сотен кораблей. Но адмирал Павлов позаботился о том, чтобы ввести их в заблуждение по поводу наших потерь. С каждой волной в бой отправляются специальные соединения кораблей, которые имитируют собственную гибель, создавая у тяньгонцев иллюзию, что на три их потерянных судна приходится одно наше. Такое соотношение противника вполне устраивало, – а тут вмешался ваш дивизион и здорово подпортил статистику. Но это еще не самое худшее. Принц Горан по горячности продемонстрировал в действии новое оружие, чем мог спугнуть тяньгонцев. К счастью, он, хоть и необыкновенно одаренный юноша, все же новичок в командном деле и действовал с невысокой эффективностью. Будь на его месте опытный флотоводец, то за это же время катера совершили бы не сто восемнадцать, а свыше трехсот боевых вылетов и уничтожили бы как минимум двести вражеских кораблей. Это заставило бы тяньгонских адмиралов крепко задуматься… Впрочем, я полагаю, что они и так задумались. Но будем надеяться, что они не придадут слишком большого значения этому эпизоду. Во всяком случае, такого большого, чтобы «переиграть» вторжение.
– А чем это плохо? – спросил я. – По мне, так пусть вторгаются по-новому.
– От добра, добра не ищут, капитан. Я уже говорил, что тяньгонские адмиралы использовали неудачное построение. Кроме того, узнав о нашей непроходимой аномалии, они разделили свой флот на шесть группировок, механически применив военную практику четырехсотлетней давности. С их стороны это было ошибкой – ведь наши корабли, в отличие от древних, способны перемещаться на сверхсвете в пределах системы, и этот маневр никоим образом не усложнил нам жизнь, зато распылил вражеские силы. А вот если бы они пошли одной плотной группировкой, нам было бы труднее. Тем более это нежелательно сейчас, когда у нас появились «звапы». Вне всяких сомнений, мы разобьем тяньгонцев, но для меня, как императора и верховного главнокомандующего, очень важно, чтобы победа досталась нам ценой наименьших потерь.
Отец умолк, обвел всех нас взглядом и добавил:
– Леди и джентльмены. Все, что говорилось в этой рубке с момента моего появления, вряд ли можно назвать государственной тайной. Но я просил бы вас не распространяться об этом. Время еще не настало. – Он слегка поправил мундир, и без того идеально сидящий на нем. – Всего вам хорошего, господа. Капитан Шнайдер, следуйте за мной.
Когда мы выходили из рубки, боцман торжественно провозгласил:
– Верховный главнокомандующий мостик покинул! Капитан мостик покинул!
Шагая рядом со мной по коридору, отец заметил:
– Когда создавался ютландский флот, я был решительно против дежурного боцмана в рубке. Мне больше по душе практика в Астроэкспедиции и на гражданских судах – симпатичные длинноногие стюардессы и никаких выкриков о капитане или адмирале на мостике. Но мои подчиненные, в особенности адмирал Биргофф, оказались более консервативными, чем я, и эту традицию пришлось сохранить.
Мы вошли в мою капитанскую каюту. Первая комната представляла собой кабинет со столом, компьютерным терминалом и мягким вращающимся креслом. Отец скользнул взглядом по моему рабочему месту, затем подступил к встроенным в стену полкам, где ровными рядами стояли книги и лазерные диски.
– Здесь у тебя, как и дома, идеальный порядок, – произнес он. – А вот я всегда был немного расхлябанным. Твоя аккуратность, несомненно, от матери.
Потом отец заглянул во вторую комнату – спальню. Огромный матрас, укрытый шелковыми простынями, он комментировать не стал, а лишь заметил:
– А здесь очень уютно. Чувствуется женская рука. Лина, конечно?
– Да. В основном она.
– Славная девочка. Ты еще не говорил с ней о ребенке? Так хочется покачать на руках внука.
– Уже решено, – ответил я. – Как только уладится кризис. Ну, в смысле, через девять месяцев после того, как все уладится. Лина и Элис хотят родить в одно время. Элис – мальчика, Лина – девочку.
– Это будет замечательно, – согласился отец. – Сразу сын и дочка, внук и внучка… А как твоя третья? Прайс.
Я вздохнул.
– Прайс не моя третья. Она вообще не моя. Она просто… ну, просто так. Временно.
Отец хмыкнул.
– Я мог бы сказать, что нет ничего более постоянного, чем временное. Но ограничусь другой поговоркой, чисто ютландской: твои женщины – твое личное горе. – Он присел на одно из откидных стульев у стены. – Ладно, у меня мало времени. Давай к делу, Алекс. Как ты относишься к предложению принца Горана?
– Думаю, это разумно. Зарконские катера не слишком хороши в бою, их единственное достоинство – «звапы». А они будут действовать куда эффективнее на корветах или высококлассных боевых катерах. Шок шоком, но Горан поступил действительно мудро, согласившись расформировать свой дивизион.
– Целиком согласен с тобой. Однако я спрашивал о другом. Как ты относишься к идее принца установить «звап» на твой корабль?
«Прежде всего, – подумал я, – это отличная страховка. Почти стопроцентная гарантия, что я закончу войну целым и невредимым. Мой корвет будет сопровождать в бою группа кораблей с четко поставленной задачей – беречь и защищать. Не сына императора, нет, а драгоценный «звап». Оружие, которое свалилось на нас, как манна небесная – залог нашей быстрой победы…»
А вслух я сказал:
– Это очень ответственное задание, сэр. Сомневаюсь, что я заслужил его. Да, «Орион» – один из лучших корветов ютландского флота. И летная команда у меня талантливая, но большей частью молодая и неопытная. Это если не считать Вебера и отчасти – Купера с Дэвис. А опытных и знающих свое дело командиров и пилотов во флоте достаточно. Взять тех же эриданцев – одних только капитанов было уволено свыше тысячи. А теперь их стало еще больше – ведь при поступлении в наши ВКС капитанские чины и должности получили почти все старшие эриданские офицеры-летчики. И я уверен, что среди них найдется семь сотен настоящих асов, более умелых, более достойных, чем я. Отец удовлетворенно кивнул:
– Как раз это я хотел от тебя услышать, сын. Я знаю: ты говоришь, что думаешь, не хитришь и не кокетничаешь. Но коль скоро речь зашла об асах, то ты – один из них. Что называется, молодой да ранний. Так считают Павлов и Томассон – а их-то никак не заподозришь в стремлении польстить мне. И твои бывшие сослуживцы с «Марианны» придерживаются того же мнения. А Вебер даже пошел служить под твоим началом. Так что тут ты скромничаешь. Ты – ас. Не слишком опытный, еще молодой – но ас. И «звап» ты получишь. Хотя бы потому, что об этом попросил принц Горан. А я не могу не прислушаться к его мнению, ведь мы многим обязаны ему. Да, конечно, он парень не промах, за свое оружие содрал с нас ни много ни мало почти полугодичную выручку с продажи эндокринина. Но разве имеют значение деньги, когда речь идет о человеческих жизнях? Поэтому «Орион» будет оснащен «звапом» и станет ядром мобильной ударной группы под командованием принца Зарконского. Так я решил.
«Ну и хитрющий же ты сукин сын! – восхитился я в мыслях. – Все сказал правильно. Все логично. Лишь об одном умолчал, о главном – что хочешь уберечь меня…»
