Екатерина Лунная - Чертова свадьба! или Месть по-ведьмински
– Ну и как тебе самостоятельная жизнь? – спокойно спросил он, силясь разглядеть у себя под ногами кочки. Это, конечно, мало помогало: старый менестрель то и дело спотыкался в ночной тьме.
– Весьма интересная штука, – тихо усмехнулся Марат. – А что, были сомнения?
– Разумеется, нет. Уже давно было ясно, что жизнь в Светлом крае тебе не по вкусу.
– Тогда зачем спрашивал?
– Хотел убедиться… – скомкано бросил Герасим. – И что, никаких приключений там, опасностей и геройства?
– Я к этому и не стремился, – пожал плечами оборотень. – Меня вполне устраивает положение лесника в этой тихой деревушке, и домой, если ты это хотел предложить, я не собираюсь.
Старик кивнул. Конечно, не собирается. С таким трудом отвоеванная свобода дорогого стоит. Взять хотя бы то, что Марат, всем обеспеченный и не обремененный какими-либо обязанностями, засел в глухой провинции, лишь бы избавиться от родительской опеки.
– Кстати, а что это за настойчивая девушка была там, в трактире? Весьма миловидная и приятная?.. Ты ещё с ней разговаривал…
– Это Мирослава, дочь трактирщика, – пояснил Марат. И тут же добавил, во избежание недоразумений: – Она помолвлена с сыном местного пекаря.
– Ты с ней был не очень-то вежлив. Когда я видел тебя в последний раз, ты производил впечатление воспитанного и улыбчивого молодого человека.
– В последний раз ты видел меня, когда мне было десять лет, – с кривой улыбкой напомнил лесник. – Тогда я был совершенно другим.
– Зато намного приятнее, чем сейчас, – покачал головой старый волшебник. – Что же ты с собой делаешь…
– Давай не будем начинать этот разговор? – довольно-таки резко сказал Марат, но Герасим ничуть не обиделся. Он сам понимал, что затронул непозволительную тему, и ничего лучше такой вот колючей реакции не дождется. Но всё-таки, того самого светлого, доброго мальчика ему не хватало. Интересно, что же его так изменило? Вряд ли какие-то потрясения, разве что он сам постепенно отчуждался от людей и сознательно отсекал от себя этот свет. Жаль, очень жаль.
– Что ж, пожалуйста. Тогда скажи, откуда твой отец узнал о том, что я сегодня буду рядом?
– Да откуда мне знать? Отец мне не отчитывается, а я объяснений требовать не стал. К тому же обо всем, что касается магии, он со мной вообще старается не говорить. Просто пришел и дал задание. Как, впрочем, и всегда.
– Странно… Очень странно.
Марат недовольно взглянул на менестреля: тот казался погруженным в свои невеселые мысли, и продолжать разговор не собирался. А вот самому молодому волку было о чем у него поинтересоваться. Лишь бы не всплыла больше эта тема о прошлом! Остальное не так страшно.
– Герасим, – негромко позвал он, – а кто эта Зоя, что путешествует с тобой?
– М-м? – очнулся старый волшебник. – Зоя?
– Да, я заметил, что она обладает даром. И не всегда его сдерживает.
– Ох, эта маленькая бесовка… – тяжело вздохнул Герасим. – Она совершенно невозможная особа, но очень добрая и отзывчивая. И, заметь, весьма сильная для своих тринадцати лет. Из-за этого она и оказалась со мной. Лет эдак семь-восемь назад я проезжал мимо обычной небольшой деревушки на севере, только вот церковью поболе вашей порченой. Там она была местной палочкой-выручалочкой, лечила одним взглядом, предсказывала по мелочи, находила потерянные вещи. Её все селяне чуть не боготворили и всем миром прятали от инквизиторов. А потом случилось то, что всегда случается с неопытными и малолетними волшебниками. Она ошиблась. И из-за этого одна селянка, бедная, мучилась долго, умерла в агонии. Церковники быстро сложили два и два и, расколов пару местных крестьян, объявили дар маленькой девочки дьявольским, а саму её назвали ведьмой. Поскольку ни у матери, ни у отца таких отклонений не было, девочку признали порождением ада и приспешницей Сатаны, несмотря на то, что ей к тому времени и шести не исполнилось.
– И в таком возрасте она творила волшебство? – удивился Марат. – Насколько же велик её дар?
– Велик, очень велик, – печально кивнул волшебник. – И большой получается любая ошибка, ею свершенная. Я приехал как раз к самому «веселью»: плачущего навзрыд ребенка привязывали к столбу, вокруг которого споро раскладывали вязанки хвороста. Это выглядело настолько дико и невозможно, что я даже растерялся поначалу. Какое же должно быть преступление, чтобы маленькую девочку приговорили к сожжению? Причем её мать и отец первыми бросили огонь в её костер. Не знаю уже, что было причиной тому зверству – подстрекательства церковников или гнилая порода тех людей, но у всех были такие лица, что как-то поговорить с ними и воззвать к разуму уже не имело смысла. Какой может остаться разум у таких людей? А малышка уже сорвала голос и беспомощно сипела, зовя родителей, а те стояли и с яростным предвкушением смотрели, как их дочь задыхается в дыму…
Герасим замолчал, чувствуя, что ещё немного – и голос сорвется. Перед его глазами до сих пор стояла эта ужасная картина: маленькая чумазая девочка в грязных штанишках и большой, столь же грязной залатанной рубахе беспомощно дергается, хочет протянуть руки к матери и не может, поскольку руки её связаны, а мать… мать в этой женщине уже умерла, и со знакомого, родного лица на неё скалится чудовище.
Седой менестрель тряхнул головой, разгоняя красочные видения.
– Тогда был первый раз, когда я воспользовался волшебством в открытую. В первый раз за много десятков лет. Но я не мог смотреть на это… Все заняло меньше минуты. Когда я отвязал её от столба, она вцепилась в меня как клещ, так сильно, что потом синяки остались. Я тогда путешествовал верхом, так что мы ушли довольно быстро, никто и понять не смог, что произошло. Зоя с тех пор всегда со мной, она мне как родная внучка. Но даже после этого она не разучилась доверять людям.
– А что же с селянами? – тихо поинтересовался Марат. – Ты…
– А что мне с ними было делать? Казнить? Кто я такой, чтобы лишать жизни?
– Но… они же сами пытались убить, причем убить ребенка! Ты им так это и простил?
Герасим тяжело вздохнул.
– Я… я наложил на этих людей проклятие. Все те, кто участвовал в том… бесчинстве, никогда не смогут иметь детей. Я тогда был страшно зол и наложил заклинание, не подумав тщательно, как следует. А теперь раскаиваюсь.
– Ты что, думаешь, был слишком мягок? А если бы там вновь родился бы ребенок с редким волшебным даром? Все бы началось сначала?!
Седой менестрель покачал головой. Эта молодость и горячность уже были неведомы старику, а мудрости, насколько он сам судил, понабраться не успел. Потому и действовал часто наобум. То проклятие черным ядовитым клубком каждый раз сжималось в сердце и давило на совесть. Но уже ничего не изменишь, не исправишь. Заклятье получилось на редкость удачным, поэтому снять его смогут только сами селяне, если каждый из них проявит настоящую человечность. Проверить, как справляются с проклятием мать с отцом, сама Зоя не хотела. Она помнила все очень точно и достоверно, ни одна деталь не стерлась из памяти со временем. И хоть девочка не обиделась на весь белый свет, видеть своих «родителей» никак не желала.
– Весь мир ты все равно не изменишь, Марат. Люди таковы: они лучше сохранят в памяти тот вред, даже незначительный, нежели вспомнят о хорошем. Стоит только оступиться, и шанс на вторую попытку будет ничтожно мал. Такова наша природа.
Марат недовольно дернул головой. Он мог поспорить, но почему-то не хотелось. Мысли были о Зое. Ну, никак он не мог себе представить, что эта сияющая добротой девчушка некогда пережила такую боль. Ни капли притворства, только озорство и настойчивое желание всем помочь, несмотря ни на что. Потом отчего-то молодой волк вспомнил о Лесе.
Проснувшаяся совесть заставила сердце горько сжаться, напоминая о Маратовом просчете. Ну, чего ему стоило найти эту дурочку, привести домой и уже потом спокойно заниматься своими делами? Нет, привык уже, что друзей нет, ответственности ни за кого он не несет… А вот эта вот Леся, уж на что настойчивая девушка. Пусть, своего сердца он ей предложить не может, но уж дружба – на это угрюмый лесник ещё способен.
– Марат! Марат! – голос Герасима еле пробился через эти суматошные мысли. – Марат, мы вообще по верной тропе идем?
– Конечно, – молодой оборотень удивленно посмотрел на спутника. – Я знаю этот лес как родной. Не волнуйся, мы выйдем к пруду минут через пять.
– Тогда, может, ты расскажешь мне хоть что-нибудь об этой истории? Чтобы я хоть знал, чего ждать.
– Хорошо. Мне эту историю поведала одна девушка. Друг, – подумав, добавил Марат. Герасим заинтересовано поднял брови. – Это что-то вроде местной легенды, так что за достоверность поручиться не могу.
– Все равно, рассказывай.
– Когда-то давно в замке на холме жила одна очень странная семья…
