Дебора Блейк - Безумно опасна (ЛП)
Лиам пожал плечами, он был слишком ошеломлен, чтобы думать о чем-то, кроме того, как пережить этот совершенно безумный момент своей жизни. Со всем остальным он разберется позже, когда у него появиться возможность вспомнить каково это — сделать глубокий вздох.
— Мы поймали Майю, и она больше не сможет красть детей, — сказал он. — Это все что сейчас имеет значение.
— Учитывая обстоятельства, — сказал Питер Каллахан, спокойно делая шаг вперед. — Я думаю, это будет несправедливо удерживать мисс Фриман.
Он повернулся к Клайву Мэттьюсу.
— Я хотел бы попросить, чтобы ее отпустили под мое личное поручительство; я обещаю, что она не покинет округ, и всегда будет в вашем распоряжении, чтобы ответить на любые вопросы, когда любой, кого вы назначите шерифом, захочет.
— Не может быть и речи! — выпалил Лиам, наконец-то выведенный из своего инертного состояния. — Я поймал ее, когда она пыталась похитить маленького мальчика!
— Это вы так говорите, — едко отметил Каллахан. — Но ваше слово сейчас не имеет особого веса, не так ли?
Лиам развернулся к Мэттьюсу, чтобы увидеть, как этот человек трясет своей головой, со всем любезно соглашаясь.
— Я понимаю о чем вы, — сказал Мэттьюс и щелкнул пальцами офицеру, сидевшему с Маей. — В конце концов, миссис Тернер говорит, что ничего не видела, а малыш Дэйви, похоже, не может ничего вспомнить, бедный мальчик. Поэтому все, что у нас есть против мисс Фриман, это слово шерифа МакКлеллана, и этого явно недостаточно для задержания, ведь так?
Офицер провел Майю, не встречаясь взглядом с Лиамом, и передал ее боссу. Она бросила победоносный взгляд из-под полуопущенных ресниц на Лиама, прежде чем одарить благодарной улыбкой остальных мужчин. Мелисса уставилась в пол, как если бы пыльный и потертый линолеум был гораздо интересней, чем драма, разворачивающаяся прямо на ее глазах.
Лиам просто не мог поверить, что это происходит на самом деле. Он, наконец, поймал похитительницу, привел ее, а теперь он не только лишился своей работы, но и отправится в тюрьму за ее преступления. Было ощущение, что весь мир сошел с ума. Или только он.
Он развернулся на каблуках и вышел, прежде чем Мэттьюс смог бы додуматься попросить его сдать оружие и значок. Легкий щелчок закрывшейся за ним двери прозвучал как погребальный звон.
Отстранен. Он отстранен.
Положив обе руки на капот патрульной машины, он пытался осмыслить последние полчаса и потерпел неудачу. Цокот подбитых ботинок Бабы выдал ее присутствие, прежде чем она заговорила:
— Ну что ж, — сказала она тихо и безысходно, и он ранее никогда не слышал у нее такого тона, — все идет не совсем так, как мы себе решили, да?
Лиам повернулся, зная, что он подвел женщину, о которой собирался заботиться; зная, что она имеет все права осуждать его, за то, что он позволил Майе ускользнуть вновь.
— Думаю, нужно было передать Майю тебе, когда ты меня просила об этом, — сказал он мягко, взрывая носком ботинка гравий. — Я должен был знать, что у нее точно есть план, на тот случай, если ее поймают, но я ни за что на свете не ожидал, что будет так.
Сузив глаза, она жестко произнесла:
— Я очень хорошо тебя понимаю.
Но у него было ощущение, что они говорят не об одном и том же.
— Баба...
Но она лишь тряхнула головой, и ее кудри прошли сквозь воздух, как струящийся в воде шелк.
— И ты еще обвинял меня, что у меня есть секреты, — сказала она с горечью. — Когда ты собирался мне сказать, что все еще женат?
Глава 25
Баба с грохотом захлопнула за собой дверь Эйрстрима, а потом со всей силы швырнула свои ботинки в стену по одному. Может, если она что-нибудь сломает, ей не будет так хотеться расплакаться. Не то чтобы она собиралась. Она никогда не плакала. Но ей-богу, она собиралась разбить много вещей.
— Ой-ё, — сказал Чудо-Юдо, и его голова показалась из-за стойки. — Я знаю этот взгляд. Что еще случилось?
Он подошел и нежно боднул Бабу в живот, и хотя он почти сбило ее с ног, это каким-то странным образом заставило ее почувствовать себя лучше.
— Ты хочешь длинную версию или короткую? — спросила она, подбрасывая в одной руке маленькую коричневую с красным антикварную фарфоровую вазочку, пока пыталась решить достаточно ли большим будет грохот, чтобы стало совсем хорошо.
Чудо-Юдо с сомнением следил за ее движениями.
— Ээ, лучше отдай мне эту малышку. Мне вроде как нравится эта вазочка. Она подходит к моим глазам.
Баба фыркнула, но положила ее на место более или менее аккуратно. Она подошла и плюхнулась на диван, обхватив руками голову. Немного посидела, пытаясь осознать, как лучше подвести итог этим ужасным последним нескольким часам.
— Ладно, — произнесла она, наконец. — Лиам поймал Майю, когда та пыталась похитить маленького мальчика. Он ее арестовал, привел в управление шерифа, и вызвал меня, используя амулет, который я ему дала. К тому времени как я туда добралась, там уже было куча людей. Включая жену Лиама, которая обвинила его в убийстве их ребенка три года назад, а также и других детей, которые пропали здесь за последние шесть месяцев. Совет отстранил Лиама и отпустил Майю. Конец истории.
Она решила, что не было смысла упоминать, что Лиам также отказался позволить ей забрать Майю назад в Иноземье. История и так вырисовывалась достаточно паршивой и без этой пикантной подробности.
У Чуда-Юда язык вывалился от удивления, когда он на нее посмотрел. Затем он вернул его на место, встряхнулся от кончика носа до хвоста и сказал:
— Вот так история, м-да. Думаю сейчас самое время призвать Всадников, не так ли?
***
— У него есть ЖЕНА? — повторил Алекс. — Вот сукин сын.
Его мускулистые руки напряглись.
— Хочешь, я сотру его в порошок для тебя? Я с удовольствием сделаю это.
— Не парься, — с отвращением сказал Чудо-Юдо. — Я уже предлагал ей его съесть, и она мне тоже не разрешила.
— Мальчики, а давайте сосредоточимся на реальных проблемах? — сказала Баба, пытаясь игнорировать это грызущее изнутри чувство, которое проявлялось каждый раз, когда кто-то называл это слово. "Жена. Фу".
— Майя снова на свободе, и мы понятия не имеем где она или что сделает в следующий момент. Это гораздо важнее, чем тот факт, что у нашего друга шерифа есть жена, о которой он ни разу не упомянул. Жена, которая после двухлетнего отсутствия, по всей видимости, вдруг объявляется и выдает огромную кучу лжи, что позволяет Майе выйти на свободу.
Мрачное сомнение проявилось на и так уже серьезном лице Грегори.
— Ты уверена, что это ложь, Баба? — спросил он.
Она нервно сглотнула.
— Ну, скажем на восемьдесят процентов уверена, что Майя и Мелисса обе врут, а Лиам невиновен.
То есть практически уверена.
— Я думаю, возможно, Майя использует проход и вызывает разрушение Иноземья, но не факт что она еще и замешана в исчезновении детей. В конце концов, я явно не знаю шерифа так хорошо как считала. Черт, да я даже не знала, что у него есть жена.
" Ну , вот опять это слово. Фу два раза " .
Мужчины обменялись взглядами, молча выбирая Михаила, чтобы тот задал непростой вопрос.
— А может ли такое быть, что он дурачил тебя все это время? Дурачил нас всех, я имею в виду? Мне, правда, нравился этот парень.
Его прекрасное лицо было необычайно хмурым.
Она вздохнула.
— Все возможно. Но видели бы вы его лицо, когда Мелисса обвинила его в убийстве его собственного ребенка. Я не умелец читать по лицам, но готова поклясться, что то, что увидела, были боль и шок, не вина.
Алексей пожал своими бугристыми плечами.
— Полагаю, для меня этого вполне достаточно. И что теперь будем делать? Хочешь, чтобы мы присмотрели за другими детьми?
Баба не знала чего она хочет. И каким образом они могут не дать Майе забрать еще кого-то из детей теперь, когда на их стороне даже не было шерифа. Если он вообще у них когда-то был.
— Кто-то из них похож на наиболее вероятную цель, если учесть что она не собирается сократить свои потери и убежать в Иноземье? Или может она собралась еще куда-то, чтобы начать все заново на этой стороне прохода? — спросила она.
— Двое из них, нет, а другие возможно. Если она снова атакует, то скорее всего придет за одним из них, — ответил Грегори.
— И это исходя из того, если Лиам говорил правду о каждом из них, и что все наши теории не основаны на лжи сумасшедшего убийцы, — сказала Баба, яростно моргая. Должно быть волосок из шерсти Чуда-Юда попал ей в глаз.
Неожиданно она больше не могла выносить ни минуты этого разговора. “Врет, не врет. Женат, не женат. Разве все это имеет хоть какое-то значение?”
— Но, Баба, ты только говорила…, — лицо Алексея выражало замешательство.
— Делайте что хотите, — сказала Баба, вставая со стола, — я собираюсь пройтись. Нужно проветрить голову.
