Камень-1. Часть 3. Суета сует и никакой войны. - Александр Бельский
И снова повторю, и ещё даже и не один раз! Мы входим по-полицейски, при любом противодействии, не задумываясь, переходим на войсковой вариант. Всем надеть ШПС и очки, надеюсь, про глаз Сани Рихтера из первой роты все помнят? Что, чудовище, чего у тебя нет, очков?
— Очко у него есть, но одно! Зато разработанное! — заржал конём Пряхин.
— Очки есть. ШПС нет, — обидчивым тоном сказал Стасик.
— Стасик, сколь лет тебе, дитя? «Ах, много, сударь, много! Восемнадцать!» Шарфом хлеборезку свою замотаешь, авось, либо за красивого, либо, спаси нас все добрые силы, за умного проканаешь. Всё, со Стасиковой мордой лица понятно. Дальше поехали! Если вдруг в процессе нарываемся на нежить, вампиров, умертвия, и, тем паче, колдунов — не геройствовать! Отход и немедленное оповещение магиков. Это уже их война будет, а ни мне, ни, тем более, вам ни разу не нужны ваши героические, но хладные тушки. Лучше пять минут быть умным трусом, чем потом всю жизнь трупом. Теперь, по субординации. Если меня отзовут, ранят, или ещё чего хуже… Тьфу-тьфу, избушечка, не при тебе сказано! Короче, в моё отсутствие старший — ефрейтор Беловолов.
— Волобуев! Вот вам меч! — обыгрывая старинный анекдот, заржал снова Юрец, а Валера показал ему жилистый кулак.
— Следующая ступенька вниз по лесенке командиров — рядовой Пряхин.
— Что, Рыбачок, недолго музыка играла, недолго фраер танцевал? — отквитал очко в перебрёхивании Беловолов.
— А я? Когда я стану старшим? — с обиженным недоумением спросил Федулов. И таким искренне плаксиво-оскорбленным было лицо его и даже вся фигура, что Фабий при всей своей толстокожести не стал хохмить прямо, а торжественно, не сомневаясь, впрочем, что ирония ускользнёт от Тополя, изрёк:
— В случае гибели, ранения или иной физической неспособности меня, ефрейтора Волобуева, рядового Пряхина и рядового Грачёва, старшим группы становится рядовой Тополь… Тьфу, то есть, рядовой Федулов!
Лицо Стасика из скорбного тут же стало горделиво-ехидным, и словно вопияло: «Что, не удалось обмануть меня? То-то же!». Казалось, он еле удерживается, чтобы не показать язык. Тополёк торжествующе оглядел всех в строю, для чего вытянул шею и посмотрел налево и направо — Беловолов был выше его, а остальные — ниже, так что он стоял в шеренге вторым по росту. Фабий вздохнул об убогом, и продолжил:
— В случае потерь, даже по ранению, двух или более человек — не ожидая приказа, не упорствовать и лбом в каменный забор не биться, а, сообщив о потерях, и прикрывая друг друга, оттягиваться к броне. С ранеными, само собой, не дай, кто там свыше, если такие случатся. При невозможности отхода, занять ближайшее укрытие и вести оттуда огонь на подавление. Документы проверяем тщательно у всех напропалую. В комендатуре тем местным, кто храбро отсиделся в форту, сегодня выдавали на основании стандартных Беренсоновских бланков. Знаки соответствия (тут Игорь сверился с записью в своём блокнотике): второе слово первой строки, «податель сего», в слове «сего» вместо «е» напечатана буква «ё». Третья строка аусвайса, со слов «…форту, а также…». После «форту» вместо запятой стоит точка с запятой. Оборотная сторона документа, реквизиты тиража. «Корректор Клёнов». Над буквой «ё» только одна точка! Эва, как умудрились…Синяк на плече от приклада основанием для расстрела и ареста не является, многие, даже и аборигены, достоверно сражались на стороне законного порядка, в форту, управе и так далее, так что синяк и у своих могёт быть. А также не является отпущением грехов чья то пришлость. Вампир, кстати, которого я утром завалил и который чуть не задрал Папу, был из пришлых. Причём эта пришлая сука до обращения активно участвовала в подготовке мятежа. Короче, трясём всех, аккуратненько, но сильненько. И — быстренько! А то будет херовенько. Всех задержаных быро-быро спихиваем конвойным, они будут пастись прямо за нами в нетерпеливом и радостном ожидании. Старший группы конвоя обер-фельдфебель Хабибуллин, так что дерзить, шутить и тупить не советую. И вот так, методично, быстро, но тщательно — до полной санации и отрендюливания всего сектора. За нами всё уже должно быть начисто выбрито, красиво причепурено и полито или одеколоном, или напалмом. После чего — торжественный переход к следующему сектору, причём с полным повторением всех шагов: блокировка, оповещение жителей (и это, ежу понятно, будут совсем не наши песни), досмотр домов и всех построек, подавление возможного сопротивления, задержание подозрительных, передача задержанных группе конвоирования, что уже именно наш медлячок. Вопросы?
— Эта, Фабий, у меня два револьверта. Так я в один фосфор-серебро, а во второй экспансивку обычную засуну, лады? И с «Тараном» тогда Юрец, а я со «Светкой». Ну, то есть… Короче, мы с Рыбачком в паре, лады?
— Не возражаю. Валер, тебе чудовище паровозить. Если что, я вас страхерю.
— А с трофеями что? — с непреклонной серьёзностью в голосе и на лице спросил Тополь.
В это время сзади к Фарберовичу неслышно подошёл ротмистр, и от его внезапного рёва прямо над ухом обер-ефрейтор чуть не подскочил. Поздняков возник из-за заднего борта «Самострела», так что и для всех остальных он тоже явился, как чёртик из коробочки, а Федулов так и вовсе съёжился от пролившегося на него персонально гнева богов. Ну, или гнева ротного, что как бы не было хуже:
— Ты, гляжу, всё никак не уймешься, а, Федулов? Глядя на тебя, понимаю, что я, бля, друид! Это они с деревьями говорить умеют! Бешеной козы ребёнок, то, что ты, забывшись, гордо именуешь «трофеями», у всего думающего человечества называется неласковым словом «мародёрка» и подразумевает после себя суд скорый, праведный и строгий,