Камень-1. Часть первая. Сеанс магии с предшествующим мятежом - Александр Бельский
— Нет уж, батенька, это ваш крест, вам его и нести. Командир в фортеции может один лишь быть, вот и извольте-с!
Впрочем, от помощи советом, припасом и огнем Знаменский и не думал отлынивать. В целом пока всё было неплохо. Сводчатые потолки выдерживали попадания минометов, уже почти разобравших сруб сверху подвала. Погибших было сравнительно немного. Но они были. В основном, от снайперов, пристрелявших амбразуры. Правда, и егеря их изрядно пощипали. Две пары снайперов из Пришлых с отчаянной храбростью выбирались в разгромленный почти дотла сруб, долго подлавливали цель — только снайперов, пулемётчиков и командиров бунтовщиков — делали один выстрел и исчезали в подвале. Пока ни одного из них не достали ни пули, ни осколки. Гномы, понятное дело, занимались другим. Чинили оружие, крепили стены. Но и на посту стояли исправно. Торира ранило в руку, нехорошо так ранило, и, не будь тут целителя, уже упомянутого лекаря Далера, быть ему без руки. Сейчас же выздоровление шло семимильными шагами. Но, невзирая на ворожбу и заживление, ему был предписан покой. И он трубно храпел в лазарете, лишая этого самого покоя соседей и товарищей по несчастью. А вот бедняга Глоин погиб. Снайпер вбил свинцовую фасолину ему прямо в переносицу. И теперь он лежал в той части ледника, где в ожидании освобождения и достойного погребения, мёрзли на переложенных соломой и амулетами от зла и недоброго воскрешения брусках льда их погибшие, включая и тех, кого они привезли на ушатанной, а ныне окончательно раздолбленной «Копейке». Её пулемёт здорово усилил гарнизон, но патрон осталось — слёзы. Как усилил и сам пришлый, Воронов. Он как раз и был одним из той четверки снайперов.
Гимли он нравился всё больше. Неторопливый и спокойный, впрочем, как почти все снайперы, он своей неспешной расчётливостью старому гному был по душе. И ещё — методичностью. Сейчас пограничник сидел, привалившись к стене неподалеку от бака, и неторопливо ковырялся в банке гречки с тушёнкой ложкой, похрустывая сухарем. Гимли пристроился рядом, и конопатый даже сквозь пыль Сергей протянул ему ещё одну банку со стопкой сухарей поверх нее. Каша была теплой, банка — вскрытой. Гимли не стал чиниться, достал ложку, и так же неторопливо, как Воронов, занялся едой. Очередной раз победив в споре «что крепче, сухарь или зубы гнома?», он задал вопрос, который его давно томил:
— Вот ты скажи мне, Серёга, с чего тут всё так завертелось, во-первых, и как вы всё просрали, во-вторых? И самое главное — про сипаев ты же знаешь. Так видится, что всё сейчас против вас, даже часть ваших же, гуляйпольских Пришлых. Все вас считают занозой в заднице, всем вы мешаете. И всех много больше, чем вас, и денег у них больше, и колдунов. А сейчас и оружия вашего у всех навалом. Короче, всё общество Разумных против вас, и кажется, на этот раз вас снесут в труху. А ты сидишь и спокойно жрёшь кашу, и уверен, что ваше дело правое. Так, кажется, ты сказал? И ещё, кажется, не сомневаешься в победе, хотя и сидишь и жрёшь кашу не просто так, а в подвале, и враги хозяйничают в твоем городе, как у себя в амбаре, и лупят по нам из минометов. И ещё, как лазутчики ваши же донесли, связи нет, и никто не придёт помочь. Но ты говоришь: «Наше дело правое, враг будет разбит!» Как так-то?
— Ну давай по порядку, — спокойно, даже улыбаясь, сказал Воронов и облизал ложку.
— Давай! Я гном, я люблю по порядку.
— С чего всё завертелось? Стоит за этим кто-то умный, сильно умный. И готовили все загодя. Всех в кучу собрали, всё спланировали. Сначала эльфов натравили, а как война с ними вовсю разгорелась, в спину жахнули. Да не просто, а тоже по-умному. Сначала нас, погранцов, и гарнизон раздёргали — банда в одном месте, налёт в другом… Затащили загодя в город в тайники оружия, просочились под видом охраны баронцы всякие, банды, наёмники гуляйпольские (а это деньги, между прочим, и не маленькие). Нордлинги, харазцы, орки, даже сипаев взбунтовали, причём так, чтобы по времени всё чики-пики было. И даже навербовали колдунов с дружинами баронскими. Да ладно колдунов — Созерцающих, и тех припрягли, не знаю уж, что этим-то обещано было. Их по всей Великой вешают да в масле жарят, а тут поди ж ты, нарисовались, хрен сотрёшь. Внезапности добились, подавляющего преимущества, как с численностью, так и с огневой и колдовской мощью. Связь волшебством заткнули. Так вот всё и завертелось.
— Ну и куда ваша контрразведка смотрела? Ить взяли ж вас со спущенными штанами! Сторожевики профукали, кордегардию подорвали!
— Теперь твоё «во-вторых». Со штанами это ты сильно сказал. Только не совсем верно. Максимум — с мотнёй расстёгнутой, когда струю пускали. Сторожевики пролюбили военно-морским способом, это точно. Расслабились. Разгильдяи! И капитанам, да и командиру отряда речной стражи, если их не убили при захвате, лучше геройски погибнуть. Потому что за такое понятно что случается. Суд скорый, строгий и стенка расстрельная. Сторожевики, успей они отвалить от пирса, сильно бы жизнь нам украсили. И супостата погладили бы, и весточку до своих добросили. Но! Погранцы не проспали. Многие выкрутились, те же лазутчики говорят, что «Копейка» с поста, парная той, на которой мы прорвались сюда, утекла за подмогой. Они сразу сообразили, и одна ломанула в город на усиление, а вторая за подмогой. Дадут боги, пробьются. Нет — так то же самое и другие посты сделали. Сам же слышал, — и он кивнул головой на сменившего Гимли пограничника-наблюдателя. — Дальше поехали. Созерцающие должны были защиту с форта, да и с нас тоже, снять и стены пробить. Для чего артефакты привезли и жертвы приносили, паскудники. И где они? А — нету! Всех семерых в ноль сточили, мразоту лысую!
Это было правдой. Два раза за эти сутки «банковские егеря» выбирались наружу, и не зря. Из второй вылазки притащили сильно помятого, но почти целого баронского оруженосца, который и рассказал много занятного.
— Пленного, опять же, при тебе допрашивали. Сначала их верхушку покрошил кто-то из наших в «Водаре». И план затрещал ввиду безвременной кончины командования, как военного, так и магического. Вместо
