Книжные черви 3 - Фаусто Грин
Печорин начал жадно перелистывать и другие страницы. Рисунки перекликались с отрывками фраз и какими-то цитатами. Звери на картинках спускались в подвал. Вокруг них были молнии? Им пилили лапы? Ребёнок что-то хотел сказать.
В задумчивости Гриша провёл кончиками пальцев по густо заштрихованному изображению и ощутил неровности, какие оставляет стержень ручки или карандаша при письме, когда его с силой вдавливают в бумагу. Печорин шагнул к окну и посмотрел страницу на просвет. Мелкий небрежный текст. Ругаясь про себя, он попытался вчитываться.
«132 день. Мучиют. И Германа».
«158 день. Не хочет чтобы умирли во время пыток. Сказал. Не время».
«Хочу умиреть. Не даёт».
«Не забыть. Нельзя умирать сейчас. Что значит сейчас?»
Печорин ничего не понимал. Стал рассматривать и другие рисунки и записи. Вряд ли это была уловка Чёрного Человека. Но и эту версию нельзя было исключать.
«Шкатулка. Носит с собой. Оно гудит. Опять не удалось украсть».
«Настю избил».
«Дурак Андрий. Опять потащил в комнату».
Обрывки говорили о том, что делали с Непримиримыми, как и с ним самим. Их пытали, их заставляли силой служить. Их ломали. Он хотел кричать. Читая строчку за строчкой, Гриша злился, понимая, что всё, о чём писала девочка, было правдой.
Но причина. Должна была быть причина.
«Хочет больше рукописей. Паша спросил: зачем. Он не ответил. Жемчужина – герой. Жемчужина призывает и не работает. Будет ли работать всё ожерелье? Не должно».
На странице в круг было обведено слово «герой».
«Как я могу кого-то убить? Зачем мне это?»
«Они там такие же?»
Печорин почувствовал, что у него затряслась рука. Нужно было вернуть себе прежнее самообладание. Девочка записывала правильные вопросы. Девочка приняла правильное решение. Что-то пошло не так.
Жемчужины можно было использовать только раз, и они теряли силу. Собирать всё ожерелье для исполнения желаний было натуральной бессмыслицей. Подавление воли тоже было частью этого действа. Исполнение приказов. Никому не давали умирать во время пыток. Пытали, но не убивали. Почему не убивали? Чёрный Человек мог замучить любого, почему он не убивал? В последней драке он выжидал. Выжидал ещё смерти. Ему нужны были смерти не только авторов, но и самих героев. Чтобы герои сами убивали друг друга.
А затем ужасающая картинка сложилась.
«Чёрт тебя дери, у нас получилось, Остап», – подумал Гриша. И направился к выходу. Ему предстояло ещё слишком много выяснить. В голове проигрывался их разговор.
«– Вся хитрость в том, – ухмылялся Великий Комбинатор, – что мало кто решает ломать систему изнутри. Большой риск повестись на все её блага и обещания и стать лояльным. Знаешь, вот как обычные люди, им не нравится что-то – они выходят на улицы. Митингуют. Говорят: «Мы против». Получают дубинками по башке. И ничего не добиваются. Вместо того, чтобы заткнуть это «против» куда подальше и действовать ради своей цели. Быть хитрее. Присоединиться. И ломать изнутри. Любая система сойдёт с ума, когда начнёт искать нелояльных среди тех, кто её фанатично обожает. Так пусть и Непримиримые тоже перегрызут друг друга. А ты фанатично обожай Барыню. Не представляю, насколько тебе будет трудно, но пока они будут искать проблемы в себе, среди тех, кто не принёс ей на блюдечке ни одной нашей головы, ты найдёшь способ, как пустить их всех на дно и закончить это всё».
***
То, что скоро нагрянут гости, Марго поняла по тому, с каким ужасом разлетелись от дверей её коты. Мгновение спустя на пороге показались Родион и Онегин.
– Вы вернулись! – Маргарита кинулась обнимать вошедших. Стрелок никогда не видел её настолько эмоциональной.
Базаров, который отвлёкся от готовки, только присвистнул:
– Двое из ларца, одинаковых с бородца, смотрю. Лагерь канадских лесорубов.
– Я тоже рад тебя видеть, Док, – устало отозвался Раскольников.
– Фу, блин. Табаком уже всю квартиру провоняли, – скривился Базаров. – Онегин, ты теперь ещё и куришь?
– Иногда, – безэмоционально отозвался мужчина, проходя в комнату.
Какое-то время Онегин просто сидел на диване и привыкал к обстановке. Здесь было слишком много места. Слишком шумно. Он совсем отвык от такой жизни.
– Целый Воробьянинов! – восторженно сказала Ведьма. – Ну, я думаю, подробности оставим на вечер. Кстати, возможно, имеет смысл позвать Марию…
Онегин приподнял бровь.
– То есть, теперь ты хочешь видеть Мэл, Марго. А вот как нужно было её спасать, ты хотела ею пожертвовать, – устало заметил Евгений.
Марго растерялась. Зато за неё немедленно вступился Базаров:
– Что было, то было. У девочки, возможно, найдётся полезная информация.
– Прекрати использовать её как ресурс, Док, – жёстко ответил Онегин.
Воздух между этими двумя сгустился. Базаров рассматривал Онегина, замечая, что что-то в нём определённо поменялось. Либо это была очередная истерика. Док развёл руками.
– Хорошо. Я просто предложил. Пойду готовить, у меня нет настроения вступать с тобой в перебранку.
Родион недолго повозился с котами, перебросился несколькими фразами с ребятами, а затем направился в свою комнату. Всё равно в ближайшее время никто ничего интересного делать не планировал.
– Я спать! Не будите меня до ужина, – крикнул он друзьям, выходя из гостиной.
Родион зашёл в комнату, которую Маргарита выделила для него и Чацкого. Конечно, за время отсутствия Раскольникова всё превратилось в бардак. Книгами, пачками от чипсов, дошираков и пустыми бутылками из-под газировки было завалено всё от пола до кровати. Вероятно, Чацкий ревностно охранял свою комнату, а может, ни у кого не было времени заниматься уборкой. Родион аккуратно переложил на пол книги и лёг на кровать. Глаза закрывались сами собой. Он был дома, и это успокаивало.
Засыпая, он думал о том, что нужно будет сказать Малышу, чтобы тот сделал уборку. А ещё он давно не был в собачьем приюте, и когда всё поутихнет, нужно будет проведать подопечных. А ещё теперь всем Червям следует придумать план на случай возвращения Кисы…
Он зевнул. Сделал ещё один судорожный глоток воздуха и почувствовал резкий укол в области сердца. Вместе с этим же уколом в голове пронеслась мысль, что только не сейчас. Не сейчас…
***
– Эй, дома есть кто? Я принёс пива! Будем отмечать! – Чацкий с пакетами возник в дверях под вечер.
– Я написал, что они вернулись уже часов восемь назад, – закатил глаза Базаров. – Мог бы и поторопиться.
