Из Искр и Пепла - Дженна Вулфхарт

– Твое желание исполнилось. Оберон вне игры. Но весь двор в хаосе.

Его улыбка стала шире:

– Он мертв?

– Я не видела тела. Можешь теперь отдать мне ключи?

– Не думаю. Ты опасна, неуправляема.

Я нахмурилась. Что, во имя света, это значило?

– Я превращу твою жизнь в кошмар, если ты не отдашь мне ключи.

– Я в этом не сомневаюсь, – он бросил мне связку. Холодная сталь, легшая в ладонь, расколола что-то внутри меня. Свобода была в моих руках. Свобода для мамы, для Вэл, для Нелли. Для меня. После всего, что случилось, мы могли наконец-то уйти из этого места.

– Забирай свою семью и убирайся отсюда, – сказал он. – И не возвращайся. Мой отец заигрался, но я не повторю его ошибок.

– Какое это имеет отношение к…

Земля содрогнулась от грохота, доносившегося со стороны камеры Нелли. Руари нахмурился и посмотрел на потолок.

– Шевелись. Нужно выбираться отсюда.

Он не стал дожидаться ответа. Не сказав больше ни слова, направился по коридору к лестнице. Я крепче сжала связку ключей и сперва кинулась к Нелли. Я открыла камеру за считанные секунды. Обломки камня упали всего в нескольких шагах от нас.

Нелли схватила плащ Калена и сунула его мне в руки, когда мы бросились обратно по коридору. Несмотря на жар, я накинула плащ на плечи. Аромат тумана окутал меня и успокоил взвинченные нервы.

Когда мы добрались до мамы и Вэл, они обе были на ногах. На лице моей матери от беспокойства залегли глубокие морщины, а знакомые карие глаза подернулись слезящейся пленкой. На ней было простое платье, которое я хорошо знала, хотя мягкий материал был в пятнах грязи. Грязи и крови. Она схватилась за ногу и, спотыкаясь, направилась к решетке.

Я взглянула на Вэл, дрожащими руками отпирая дверь. Ее взгляд не выдавал никаких эмоций, в отличие от маминого, но по залысине у нее над ухом я могла сказать, что последние несколько недель Вэл сходила с ума от страха.

Петли заскрипели, когда я рывком распахнула дверь. Одно мгновение мы вчетвером и шагу не могли сделать – как будто наше общее горе стало подобно переплетенным виноградным лозам, приковавшим ноги к полу. Мой разум не мог с этим справиться. Я так упорно боролась, чтобы вернуться к родным. С каждым шагом, который я делала ближе, они казались все дальше и дальше, даже когда находились недалеко, в соседнем коридоре подземелья.

Я успела поверить, что никогда их больше не увижу. По крайней мере, живыми.

Моя мать пришла в себя первой.

– О, мои любимые, – ее голос был тонким и шуршащим, как бумага. Спотыкаясь, мама кинулась к Нелли, приникла к ее шее, а потом протянулась ко мне. Присоединяясь к объятиям, я схватила Вэл за руку. Она закрыла глаза, наклоняясь к нам. И мы замерли вот так, держась вместе изо всех сил, всхлипывая.

Пока пол снова не задрожал.

Я отстранилась и вытерла слезы:

– Нам нужно идти. Замок горит. И, возможно, даже рушится.

Мама бросила отчаянный взгляд вдоль коридора.

– А как же стражники? Не попытаются ли они остановить нас?

– Они заняты. Я сомневаюсь, что они обратят на нас внимание.

Вместе мы бросились прочь из подземелья. Вэл бежала в ногу со мной. Она заметила плащ, который был на мне, но никак это не прокомментировала.

– Куда мы собираемся пойти? – спросила она, тяжело дыша.

– Сначала мы отправимся в Тейн.

– Разве Оберон не будет искать нас там?

– Не думаю, что Оберон встанет у нас на пути.

Но его сын может встать. Он сказал нам покинуть это место, и мы так и сделали. Но я не хотела вести свою семью через мост в туманы. Это было слишком опасно.

Когда мы добрались до первого этажа замка, со стороны Большого Зала в нашу сторону повалил дым. Коридоры были пусты, а парадные двери распахнуты настежь. Я прикрыла нос краем плаща и закашлялась, мои глаза наполнились слезами.

Снаружи все было затянуто дымом, который стелился по улицам Альбирии. Он был до боли знакомым. Я не знала, как сумела уловить разницу. Может быть, дело было в запахе. Или в том, как частички плавали на легком ветерке. Или, может быть, туман напомнил мне о нем.

– Это не дым, – прошептала я. – Это туман.

Как будто подтверждая мои подозрения, воздух огласил крик. Желудок скрутило. Этот крик, конечно, мог означать что угодно. Фейри могли наброситься друг на друга. Сейчас они разбились бы на фракции, чтобы бороться за трон. Из-за всего этого тумана, дыма и огня самые бесчестные фейри могли начать мародерствовать.

Было много причин кричать.

Но там, где были туманы, были и чудовища. Холодок ужаса пробежал у меня по спине.

Нелли встала рядом со мной и посмотрела в открытые двери замка.

– Солнце все еще на небе. Как это возможно? Разве сейчас не должна быть ночь, раз здесь туман?

– Я не знаю.

Мать схватилась за сердце:

– Он мертв. Оберон мертв. Барьер исчез.

– Король Тумана придет за всеми нами, – выдохнула Вэл.

– Да, насчет этого. Нечего бояться, если он придет. Он мой друг.

Если он все еще жив.

– Что? – резко спросила Вэл. – Я думала, ты пронзила его клинком.

– Ты слышала об этом?

– Стражники – те еще сплетники, – она усмехнулась. – Так это неправда?

– Это была ошибка, – сказала я, когда небольшой укол боли пронзил сердце. – Он…

Кален.

– Тесса, – прошипела мама. – Но Морган сказала…

– Морган не заслуживает доверия. Она дала клятву Оберону. Поэтому говорит и делает все, что он прикажет.

Вэл нахмурилась, но спорить не стала. Мама, с другой стороны, выглядела потерянной.

– Только не говори мне, что ты на самом деле доверяешь этому монстру, – она пристально посмотрела на меня, силясь встретиться взглядом. – Он – причина, по которой мы подчинялись этим ужасным фейри все эти годы. Он заманил нас в ловушку. Этот туман, этот опасный туман, он контролирует его. Он наш враг, такой же, как Оберон. Не забывай это, Тесса. Что бы он тебе ни говорил.

Я посмотрела на маму и увидела в ее глазах отражение себя самой, злой и суровой. Ее слова преследовали меня, потому что эти же самые слова я бросила в лицо Калену. А ведь он был ко мне добр. Впрочем, он также ворчал и лгал о некоторых вещах, но, когда это имело значение – действительно имело значение, – он заботился обо мне. Он защищал меня.

Он спас мне жизнь.

И он позволил мне вонзить клинок ему в грудь,