Эталон - Александр Стаматин
— Сомневаюсь, что они вам помогут.
— Отчего же? Милостливые сударыни очень хвалили их на последнем приёме у бургомистра.
— Сударыни, да простится мне это сравнение, — добавляю крупную ложку вежливости в голос, — хвалили бы и самого великого нечестивого, если их убедить. Это — всего лишь сахарные шарики с очень малым количеством активного вещества.
— Насколько малым?
— Граны, — оброняю я. Франсиск вздыхает. Он прекрасно понимает коммерческую необходимость обмана, однако его обеты правдивости здорово противоречат моей работе. Лишь такт мешает ему постоянно проповедовать мне. Или — раскрыть мои махинации прилюдно.
— Значит, ваше мастерство в работе над основными элементами — ложь?
Я присматриваюсь к воину повнимательнее. В его глазах пляшут огоньки провокации.
— Не ложь. Но увы, добрые люди не желают понимать, что им не нужно потреблять продукты алхимии в таких количествах, в которых они её берут. Человеческое тело — сложный конструкт, сложнее набора шестерёнок. Любое изменение может исправить дисбаланс — или усугубить его.
— Даже если употребят идеальный символ?
Я поднимаю бровь. Господарь подходит к запотевшему стеклу и неспешно, аккуратно проводит пальцем. Две дуги на излётах прямой, круг. Алхимическая монада. Символ эталонной материи. Остаётся только тихо опешить. Может, я и отравил окружающим мозг разговорами об абсолюте, но мало кто из них соизволил рыться в полузабытых и полуеретических книгах в поисках тамги, означающей этот элемент.
— Особым эдиктом алхимического круга нам запрещено проводить опыты над взаимодействием эталона и живой плоти. Есть определенные границы, которые лучше не переходить. Иначе...
— Да, да. Дымы и огни Баредиола прекрасно видны из главной башни моего замка. Когда алхимический уголь вновь разгорается в глубине проклятой печки.
Алхимический уголь был благословлением и бедой учёных последних лет. Он мог отдавать жар и энергию годами, но, вместе с ней — насыщал железо и плоть скверной. А ещё — умудрялся взрываться при неосторожном обращении. И от огня в пепел стирались города, деревья искривлялись от жара, а всё живое превращалось в люфенов — жалкое подобие себя бывших. Объятых демонами, физически ущербных безумцев, ненавидящих всё живое.
— Никто не знает, не окажет ли такое же влияние Абсолют в высоких концентрациях. И вообще — будет ли достаточно стабильно его вещество.
— Я могу вам сказать. Существовать вещество будет. Проблемы только во взаимодействии с живыми, — церемонно разводит руками л’Эсерт.
— Вы можете назвать себя дипломированным алхимиком? — я стараюсь сдерживать рвущийся сарказм.
— Нет. Но я знаю точное место нахождение одного предмета, выкованного с большим содержанием означенной материи.
— Что ж, звучит как научная сенсация. Ну, насколько я могу понять, — подаёт голос Франсиск. И неловко добавляет: — А я просто любопытствующий аколуф.
Похоже, мой друг нарушает какую-то заготовку господаря. л’Эсерт на мгновение сбивается:
— Даже вам любопытно?.. Хотя почему «даже»... мне и моим домочадцам тоже знакомо... — он водит челюстью так, что борода движется, как колба «оживляемого» раствора, — Любопытство. Но мы отвлеклись. Как я уже упомянул, мне известно точное место, где этот предмет сокрыт. Нужно лишь его извлечь. У меня достаточно сбалансированная команда, но нужен алхимик. Для работы с извлечением предмета.
— Господарь... — я не ношу очков, так что приходится хватать первый попавшийся кристалл и крутить его. — Видите ли, скорее всего этот прибор слишком специфичен, чтобы вы смогли с ним работать. Вряд ли он принесёт вам пользу. Выгоднее будет продать его в Алхимический круг или имперцам.
— Обойдутся. С мечом я и сам справлюсь.
— С мечом?
— О, да. Покойный Сендзивой, прежде чем уйти в Баредиол, работал на нашу семью несколько лет. Он поколдовал над мечом моего отца. Сделал его абсолютным, лучшим мечом в пределах известных земель.
— Его тела никто не нашел, — замечаю я и дожидаюсь только пожимания плечами. Взрыв алхимического угля вряд ли бы оставил алхимика целым и живым.
— Почему тогда никто об этом вашем мече не слышал? — любопытствует Франсиск и с шумом втягивает в себя тинктуру. Виктор внимательно изучает его и, наконец, милостливо поясняет:
— Потому что его невозможно извлечь из хранилища. А Михал не оставил инструкций, как его можно взять в руки без вреда для себя. Только какой-то бред по поводу всеполного Эталона или как-то так.
Михал Сендзивой. Безумец, возомнивший себя равным богам. Гений, почти достигший их могущества. Впрочем, дымящийся Баредиол и его влияние на мировой Эфир явно показывают, к чему приводит самоуверенность. Но чёрт возьми, меч, состоящий из концентрированного эталона...
— Господарь, прежде всего, я должен взять с вас определенную клятву.
— Идёт.
— Франсиск, завизируй.
— Властью, данной мне великими Менгирами и жрецами его, я подтверждаю: да покарают боги, природа и судьба тех, кто расскажет о тайне, прозвучавшей в этой комнате.
— Что ж, — прочищает горло господарь, — я слушаю.
— Я обучался работе с эталоном. Не у самого Михала Сендзивого, лишь у его учеников.
— Вы знаете о взаимодействии этой материи с живыми?
— Разумеется. Но процесс нестабильный. Истинный эталон и иногда бывают разными. Я поочередно давал бургомистру настои с растворёнными крупицами эталона, сразу после прибытия в город. Помогло не очень.
— Это после того бургомистр стал ревностно следить за порядком?
Я киваю.
— Что ж, всё равно — вы лучший знаток этого вещества в окрестности ста ланов.
— Не лучший, совсем не лучший, — добавляю щедрую горсть скромности в голос.
— В любом случае, у меня нет времени. За мечом уже активно пытаются добраться.
— Охотники за сокровищами?
— Неважно. Главное — я готов платить золотом. Баредиол доставляет слишком много беспокойства моим землям - и раз имперцы не шевелятся, то мне справедливо будет воспользоваться проклятым мечом.
— Думаю, справедливо будет, если и возможностью исследования окажется включена в награду, — вовремя подаёт голос мой друг.
— Вы абсолютно правы, аколуф. Но помните, что клятва касается и вас.
Франсиск кивает.
— Что ж, тогда я жду вас завтра, господин хранитель, — обращается ко мне л’Эсерт. — Я остановился в постоялом дворе «Чёрная Лошадь», что в Горелом квартале. К сожалению, не могу оставить свои владения надолго — поэтому буду в городе лишь ближайшие два дня. Надеюсь на встречу.
Я впадаю в некую кататонию, воспринимая эти слова, словно они - фоновый шум в
