Эталон - Александр Стаматин
— Я тоже. Меч просто покоится посреди зала, а если его пытаются взять — уничтожает взявшего. Сендзивой говорил только что-то про соответствие Эталона меча Эталону человека или как-то так. Вам что-нибудь говорит этот бред?
Медленно киваю. Видимо, речь о химическом соответствии человека и меча. Вряд ли металла в оружии меньше эталонных эфирных частиц... всё равно много. Чертовски много. Конечно, у меня есть готовый раствор, он немного повысит концентрацию в моём теле. Но он не настолько крепок, как те, что я давал бургомистру, жене или...
— Звучит как какая-то формула, не правда ли? — подаёт голос аколуф. Франсиск в очередной раз завизировал клятвы тайн и остался внутри. Дескать, сможет взвешенно рассудить наш спор, если понадобится.
Его реплика даёт мне ещё пару секунд промедления. Я подумывал отделаться отговоркой - иначе, чего доброго, господарь просто сольёт с меня кровь, выпьет и пойдёт к себе во владения. А с алхимией такое работает не всегда. Особенно если кровь принадлежит мне.
От ответа меня спасает нечто воздушное, влетающее в комнату и обволакивающее цветочным ароматом. Женщина. Молодая — пожалуй, раза так в два младше вашего покорного слуги. Крупные голубые глаза. Лицо сердечком, светлые, заплетённые в «косу жены» волосы. Алые губы. Франсиск сурово сдвигает брови и есть с чего. Если бы наше жречество меньше плясало вокруг менгиров и больше писало бы книги, то этой дамой бы срисовали олицетворение похоти. И всё равно, что одета она крайне целомудренно — таких девиц я не видел даже во времена обучения в столице. Не говоря уже про уездную, наполовину сгоревшую столицу.
— Извините, милсдари, что мешаю. Но думаю, то, что услышала, важно для вас всех.
— Проходи, Бертилла. Милсдари, — мы встаём и отвешиваем церемонный поклон, — моя жена. Бертилла л’Эсерт. В то время, как у нас работал Михал Сендзивой, она была ещё младенцем. Иногда мне кажется, что она надышалась этим вашим Идеалом, пока он сочился из лаборатории этого богохульника.
Бертилла лишь улыбается. Не дожидается следующей реплики и заявляет с гаснущей улыбкой:
— На ярмарке шепчутся, милсдарь Иоанн, что бургомистр готов вас отдать под суд. Какие-то стражники, пришедшие негласно узнать о ваших ночных опытах, пропали. И вы с миледи Ди — тоже. Дом в запустении, но дверь выбита и адо...ато...
— Атанор.
— Да. Атанор ещё тёплый. Вот он и рассудил, что вы какую-то чёрную алхимию творили, и либо сожгли себя и остальных, либо — только стражников.
Я сдерживаю богохульство, рвущееся откуда-то из глотки.
— Это надежный слух? — уточняет л’Эсерт. — На ярмарке много чего шепчут.
— Об этом говорила господарка Балиф.
Теперь уже сдерживает ругательство Франсиск. На вопросительный взгляд он поясняет:
— Она работает переписчицей при бургомистре.
— Вы сможете затормозить дело?
— Смогу. Но подозреваю, наш неведомый господарь только и ждёт, чтобы мы завязли в тяжбах. Подальше от замка Зельт.
Виктор цедит сквозь зубы. В его словах слышно уже не раздражение, но гнев. Кем бы ни был молодой дворянин — я ему не завидую. У господаря такого калибра, как л'Эсерт, хватит влиятельных друзей, чтобы стереть молодчика в пыль.
— А вместо этого, любимый супруг?
— Вместо этого, господарка л’Эсерт, мы отправляемся в полдень. Наших гостей укроем под тканью. Милсдарь Иоанн, милсдарь Франсиск, — господарь резко, пружинисто встаёт с кресла. — Мне необходимо проверить готовность дружины. Искажённые с каждой седмицей забираются всё севернее, чему свидетельством окружающий сий двор Горелый квартал. Я не хочу погибнуть от рук какого-то мутанта так близко от цели.
- Позвольте остаться при экспедиции, - негромко говорит Франсиск. - Кто-то должен будет свидетельствовать перед богами о невиновности милсдаря Иоанна.
— Идёт, — рассеянно отмахивается господарь. Словно что-то вспоминает и решительно говорит: — Только аколуф, прошу вас. Не пытайтесь исправить моих людей. Бесполезно и вредно для здоровья.
Церемонные поклоны. Виктор и Бертилла выпархивают из кабинета. Я же вручаю заготовленный список необходимого к покупке Франсиску. Моя благоверная ловит его у самой двери, желая спросить советов — видимо, как мирских, так и духовных. Я уверен в моём друге — он наверняка посоветует ей не оставаться в городе, резко ставшим враждебным. Мне остаётся только кивнуть им, выйти из кабинета и направиться в свои временные покои. В коридорах застаю совершеннейший хаос. Дружинники разбегаются, готовя караван к отправке. Аркебузиры спешно упаковывают туески с порохом и проверяют ружейные замки. Оруженосцы, нагруженные орудиями смерти (от банального меча до рушниц и молотов) так, что не могут разогнуться, носятся по коридору, как взбесившиеся эфирные элементы.
Даже господарь замка Зельт уходит к телегам, чтобы самолично проследить за сбором. Я же никому не нужен. Пожалуй, к счастью. Глядя на этот хаос, моя печаль растворяется и куда-то прячется. Общество хаотично — и при необходимой сноровке я смогу покинуть л’Эсерта. Кошель с золотом у меня остался — и его хватит, чтобы начать жизнь заново в более спокойных и законопослушных областях Империи. Подальше от безумного Баредиола и не менее безумных местных обитателей.
Но это будет потом. А пока остаётся время для делания. Несколько важных походных эликсиров нуждаются в пополнении, а караван не уйдёт до полудня — есть время развернуть походный атанор, очень предусмотрительно купленный господарем, и приступить к любимому делу.
— К вам можно, милсдарь?
Я вздыхаю — очередной цикл закончился только что.
— Миледи? Чем могу помочь?
— Вопрос деликатный и требует специфических навыков. Но я уверена, вы мне можете помочь.
Я ставлю на стол запечатанную бутыль.
— Это зелье освободит вас от бремени незапланированного ребёнка. Поверьте, я не осуждаю — как бы хорошо не относился к учению жрецов.
Она смеётся.
— Нет, речь не об этом. Хотя, — быстрый взгляд за плечо и обратно, скользя по моему лицу, — всё возможно. При определенном желании.
Я присматриваюсь. Мы ранее не виделись, тем более — глазеть на жену господаря вредно для здоровья. Да, пожалуй, она слишком хороша для кого-то вроде меня. Моя благоверная могла быть такой же — но тинктура Эталона подействовала не так, как ожидалось. Наконец, прочувствовав смущение, она протягивает книгу в толстом чёрном переплете.
— Что это?
— Эту книгу Михал Сендзивой оставил в тайнике, прежде чем покинуть наш замок.
— И
