Саша Камских - Институт экстремальных проблем
Лешка решил больше ничего не спрашивать у Ирины, когда та в ответ на его вопрос молча пожала плечами. Он ушел к себе в комнату и попробовал дозвониться до отца. Звонок несколько раз срывался, а когда Сергей все-таки ответил сыну, тот не слышал половины слов, но понял, что с отцом все в порядке. Томский был озадачен Лешкиным звонком и обеспокоен тем, что он сказал про Ирину. Сергей отошел подальше от работавшего крана, которым Денис пытался вытащить из реки упавший туда автобус, и постарался связаться с женой. Он слышал Ирину еле-еле и из обрывков фраз и слов смог уловить только то, что она говорит про какой-то тест, который дал положительный результат, и так и не понял, почему она этому не очень рада. Дольше разговаривать не было возможности, потому что трос с автобуса сорвался, и нужно было лезть под воду, чтобы закрепить его по-другому. Меньшиков уже натянул гидрокостюм и ждал, когда переоденется Сергей.
На гидрокостюмах настаивал Роман, который теперь постоянно выезжал с группой на происшествия, как это раньше делали сначала Олег, а затем Игорь. Сашка уже несколько раз обозвал Романа занудой, но тот с невозмутимым упорством настаивал на своем: «Дело не в том, что вода холодная. Я вполне допускаю, что ты без вреда для здоровья можешь и в проруби час просидеть. Но, — при этом врач делал многозначительную паузу и тыкал куда-то в небо указательным пальцем, — битое стекло – раз, острые края металла – два, грязная вода – три. Налицо все необходимые компоненты для развития заражения крови при самой незначительной травме».
Сашка упирался и спорил с врачом до тех пор, пока на него не прицыкнул Петрович. После этого Меньшиков, продолжая что-то ворчать себе под нос, натянул гидрокостюм, но от акваланга с презрением отказался, заявив, что пять минут он без проблем пробудет без воздуха под водой, а этого времени хватит с избытком, чтобы закрепить трос. Сергей же не отказывался ни от гидрокостюма, ни от акваланга, он вообще предпочитал не спорить, даже если был уверен в своей правоте, а в данной ситуации был полностью согласен с врачом.
В воде пришлось пробыть почти полчаса. Сашка под конец устал и каждую минуту всплывал глотнуть воздуха, но взять акваланг ему теперь не позволяло самолюбие. Сергей почти всю работу сделал один и теперь, сидя в лодке, думал о том, что ему сказала Ирина.
На этот раз автобус вытянули на берег и спасатели приступили к самой тяжелой работе – стали извлекать тела погибших из покореженной машины. Сильных повреждений почти ни на ком не было заметно, в основном, люди захлебнулись, когда автобус упал в воду. Больше других было изувечено тело водителя, чтобы вытащить его из кабины, пришлось разрезать смятый металл.
— Только вскрытие покажет, что произошло. Может, сердце остановилось, — Роман сначала отбивался от вопросов спасателей, но затем прочел им обстоятельную лекцию о причинах внезапной смерти у мужчин среднего возраста.
— Зануда, — Петрович согласился с Меньшиковым, когда врач, пристально глядя на Новоселова, начал подробно рассказывать о пагубном воздействии никотина на сердечную мышцу.
— Я про то и говорю, — удовлетворенно пробормотал Сашка.
Томский снял гидрокостюм и сразу принялся звонить Максиму в надежде, что его мощный мобильник будет лучше держать сигнал.
— Макс, будь другом, позвони Ирине. Что дома случилось? Я с ней говорил, но ничего не понял – связь отвратительная.
Разговор с Устюговым был ненамного более внятным, но Ирин брат догадался, что с сестрой что-то произошло, а Сергей находится на происшествии далеко от города и ни поговорить с женой толком не может, ни, тем более, приехать домой.
Максим решил не по телефону, а непосредственно выяснить, что произошло. Он сорвался с работы и через десять минут был у Ирины. Та уже накормила Лешку ужином, парень ушел гулять, а она в полнейшем расстройстве сидела на кухне.
— Ирка, ты чего Сереге наговорила? Он сам не свой мне позвонил. Какой тест? У Лехи в школе проблемы? Можешь объяснить, что случилось?! — Максим все больше и больше повышал голос, пока Ирина, не говоря ни слова, наливала ему чай. — Да не молчи ты, в конце концов!!!
— Проблемы у меня, — наконец высказалась Ира, — тест положительный…
— Какой тест, я тебя в который раз спрашиваю!!! — Устюгов вскочил.
— На беременность…
Максим пролил на себя кипяток и не заметил этого.
— Ирка?! — задохнулся он, не веря услышанному. — Это правда?! — Устюгов поставил почти пустую кружку мимо стола и чуть не сел меж двух табуреток. — Я – идиот, Серега – тоже. Оба переспрашиваем, что за тест. Кретины!
Максим снова вскочил, схватил сестру на руки и закружил по кухне.
— Сколько? — Устюгов не мог сдержать улыбку, которая расплывалась у него на лице.
— Месяц, не больше… — Ирина вдруг всхлипнула.
Максим отнес ее в комнату, уложил на диван и попробовал дозвониться до Сергея.
— Серега, как сможешь, немедленно дуй домой! Ты придурок! Я тоже! Ирка беременна! У тебя будет ребенок! — Устюгов орал на весь дом, потому что Томский почти не слышал его.
Связь прервалась, и Максим решил подкрепить свой звонок SMS-кой в расчете на то, что она дойдет, сохранив все слова целиком, тогда как в разговоре половина, если не больше, пропадала.
Сергей примчался домой прямо в рабочем комбинезоне, с которого отваливались куски засохшей глины. Ребята, толком ничего не понявшие, что случилось с Ириной и кто придурок, тут же отправили Томского в город на машине медиков, которая, завывая сиреной, за рекордно короткое время доставила его домой. SMS-ка Максима, окончательно все прояснившая, пришла на телефон Сергея уже в черте города.
— Иринушка, ты что же, не рада?! — Сергей, на ходу сбросив в прихожей грязную одежду, кинулся к жене и обнял ее. Максим уступил ему место рядом с сестрой.
— Рада, — сквозь слезы ответила Ирина и, прижавшись лицом к его груди, разрыдалась в голос.
— Что ты, милая?! Из-за чего плакать-то так? Это же здорово!
— Я то же говорю, но она меня не слушает, — подал голос Максим.
— Мне сколько лет?! Кого я смогу родить?
Сергей с Максимом сквозь рыдания услышали про синдром Дауна, детский церебральный паралич, еще какие-то страшные болезни, токсикоз, внематочную беременность – Ирина, казалось, перечислила половину статей из медицинской энциклопедии.
— Милая моя, это же совсем не обязательно, что так оно будет, — пытался успокоить ее Сергей. Он усадил Иру к себе на колени, прижал к себе, гладил по голове, целовал ее и почти без остановки говорил: — Многое сейчас лечат, главное – выявить нарушения. Я вообще уверен, что все будет в порядке…
Ира, не переставая плакать, только мотала головой в ответ на его слова.
— Тебе ведь сорока даже нет! Знаешь, сколько женщин сейчас рожают в таком возрасте? Марья постоянно говорит о том, что у них в больнице врач первого ребенка в сорок три родила, — Максим ходил по комнате кругами, не зная, что еще сказать сестре. — Здорового ребенка!
— Она с источниками излучения работала? — сквозь слезы спросила Ирина. — А я работала! И мальчишек своих гоняла из ядерной лаборатории, чтобы они не облучились!
— Если ты не прекратишь истерику, — не выдержав, заорал Максим, — у тебя выкидыш произойдет прямо сейчас, и все проблемы рассосутся! Ты этого хочешь?!
— Нет! — Ирина громко всхлипнула и затихла.
— Давно бы так!
Максим тоже почти успокоился, но для того, чтобы прийти в себя окончательно, вышел покурить на балкон. Сквозь оконное стекло он видел, что Сергей баюкает Ирину совсем как ребенка, укачивает ее, завернув в плед, что-то говорит ей, а она, пока что слабо, но уже улыбается. Максим был рад за сестру, за Сергея, он думал о том, как обрадуются родители и бабушка этому известию, но одновременно его душу переполняла горечь: «Эх, Марья ты моя, Марьюшка… А у нас с тобой так ничего и не получилось! Узнаешь про Ирку, подумаешь, наверное, что от другого мужика давно бы родила. Нам с тобой уже по сорок с хвостиком, только и остается, что утешать себя рассказами, что кто-то в сорок три, а кто-то и вовсе в пятьдесят…» Он выбросил недокуренную сигарету с балкона, постоял еще немного на свежем осеннем ветру, поглядывая на Томских. Сергей так счастливо улыбался, что его радости хватило бы на десяток человек, Ирина тоже повеселела, и Максиму вдруг стало до того хорошо от их улыбок, что все тяжелые мысли пропали без следа.
* * *Ноябрь поражал всех диковинной погодой. Месяц близился к концу, но на землю до сих пор не упало ни одной снежинки, ночью температура опускалась чуть ниже ноля, а днем на не по-осеннему ярком солнце было тепло до такой степени, что Медведев даже загорал на балконе, сняв с себя не только куртку, но и майку.
— Простынешь, — беспокоилась Светлана, — в бассейн нельзя будет ходить.
