Владимир Головин - Бронзовый топор
— Они первыми пришли на нашу землю! — повысил голос отец. — Пришли убивать!
— Сейчас не узнать, кто напал первым, — возразил сын, — важно, кто первым предложит дружбу и окажет помощь. Мы должны сделать это. Сегодня лесное племя сильнее и богаче северных соседей… Сколько дней пути до их поселения?
Кри сердито взглянул на сына и отвернулся.
— Пойми, отец, воины и набеги ломают все мои планы. Весной хотел я послать отряд к сыну Барса, пригнать домашних туров и вожака молодым турицам. Посылать некого… Половина мужчин охраняет жилища, посевы, загоны и туров. Еще один набег — и все наши труды пропадут даром. Ты, мудрейший из людей, почему не поймешь: нам нужны дружелюбные соседи? — Истратив доводы, вождь замолчал. Он думал, что отец не слушает его, поднялся, чтобы уйти.
— Посиди, — попросил отец. Гирр сел.
— Прости старика… Намерения твои мудры, но в дружбу с северным соседом не верю. А путь прост и недалек. Несколько дней вверх по Синей реке. С правого берега выйдет мелководная чистая речка. По ней два дня пути. Поселение на берегу, — Кри говорил отрывисто и нехотя.
— До того, как отвердеет вода, можно вернуться?
— Конечно. — Кри понял: решение вождя твердо, повернулся к нему. — Пусть и в этом тебе помогут боги и духи!
Четыре лодки, груженные шкурами, сушеной рыбой и вяленым мясом, отошли от берега, обогнули остров, где недавно разыгралась трагедия, и исчезли из виду. Девять мужчин лесного племени во главе с вождем пошли с дружбой и помощью к побежденному врагу. Шли левым, мелководным, во многих местах песчаным, берегом, прямо по воде. Лодки тащили волосяными канатами, на топких участках толкали шестами. Совсем редко, обходя скалы, садились за весла.
С серого неба, висевшего над головами, моросил осенний надоедливый дождь. Едва пробиваясь сквозь хмурую завесу, как из-под слоя шкур, доносились прощальные крики журавлей. Люди шли ночью и днем, давая себе короткий отдых, когда перед рассветом поднимался туман. Они наскоро разжигали костер, в горшке варили пищу, отдыхали в лодках, оставляя одного воина для охраны.
С каждым днем заметно холодало: и время шло к зиме, и люди шли на север, навстречу зиме. В устье Чистой речки пришли позднее, чем ожидали: тяжелая поклажа сдерживала ход. К осени речушка совсем обмелела, и лодки поочередно перетаскивали через перекаты, царапая днищем галечник и камни. Ноги ныли от студеной воды, в воздухе мелькали снежинки. Наконец землю припорошил снежок. Посланные Гирром разведчики вернулись скоро и сообщили, что поселение сначала показалось заброшенным, следов от него в стороны нет. Но из хижины вышли две женщины и принялись разжигать костер.
Вождь лесного племени оставил двух мужчин возле лодок и двинулся с остальными родичами к поселению. На расстоянии, равном полету стрелы от костра, Гирр остановился. По запаху он определил, что женщины жарили рыбу. Вдруг одна из них увидела пришельцев, что-то закричала и бросилась в лес. Тотчас из хижин посыпались женщины и дети, разбегаясь кто куда. Выскочили несколько мужчин и стариков с оружием в руках, они встали плечом к плечу, готовые к бою.
Над поселением, распластав крылья, парил коршун. Гирр вскинул лук — посыпались перья, мертвая птица, кувыркаясь в воздухе, упала около костра. Дав время осознать защитникам северного племени, с кем они имеют дело, Гирр сложил на землю оружие и смело направился к ним.
— Вождь лесного племени Гирр, — сказал он, останавливаясь в нескольких шагах от костра.
Седобородый старик также безоружным выступил вперед:
— Вождь племени Чистой реки Чут.
Гирр приложил руку к груди, слегка склонив голову. Чут понял, что пришелец хочет говорить с ним и жестом пригласил к костру. Вожди сели друг против друга. Мужчины лесного и северного племени остались стоять неподвижно повернув головы в сторону вождей и готовые в любой миг пустить в ход оружие.
— Ваши люди пришли к нам с войной, они убиты все, — сказал сын Агу.
— Нет, — возразил Чут, — один вернулся. Он испугался честной смерти, измазал себя чужой кровью и лежал среди мертвых родичей. Его бросили в реку, как дохлого шакала. Мы убили изменника у родового костра.
Глаза старика пылали гневом. Гирр проникся к нему уважением. Чут не юлил и смело глядел на победителя.
— Выживет ли племя без охотников? — спросил Гирр и зачерпнул ладонью снег, давая понять, что подходит зима.
— Много детей умрет, но племя выживет. — Старик не скрывал угрозы.
— Одно мое слово, и от твоего племени останутся только пепел и трупы, — угрозой ответил Гирр.
— Чего хочет победитель? — смирился старик. — Женщин? Выбирай. Хижины и детей пощади. За них умрем с оружием в руках.
— Победитель хочет, чтобы ваши дети не умерли, а племя выжило и окрепло, — улыбнулся сын Агу.
Старик снова разгневался:
— Я стар, но готов сразиться в поединке с победителем, который пришел смеяться над моими сединами!
Вождь лесного племени сузил глаза, но сдержал себя, ответил спокойно:
— Люди вашего племени двадцать зим назад сожгли наши хижины, увели женщин, убили детей и бросили их в огонь. Мы не пришли карать вас, а ты снова прислал к нам войну. Есть ли наша вина в том, что тела твоих родичей едят рыбы?
Старик молчал, руки его вздрагивали.
— Сколько раз наши племена разоряли друг друга, пока твоя голова побелела, а мудрость не одолела злобу? Соседи будут сильнее, если не вражда, а дружба соединит их. Мы привезли шкуры и пищу, вели своим людям выгружать лодки: мы должны спешить. Если хоть один из нас не вернется к сроку, мои родичи найдут вас всюду. — Гирр поднялся и пошагал к лодкам.
Пока люди племени Чистой реки освобождали лодки и носили поклажу, Гирр и его спутники раскинули шкуры, собрали хворост для костра, в глиняную посуду зачерпнули воду и опустили вяленое мясо. Молодая женщина услужливо принесла Гирру огонь в малом родовом очаге. Сын Агу улыбнулся и пригласил женщину сесть. Великий вождь на ее глазах выбил огонь из камней и разжег костер.
Женщина завизжала, будто ее резали на куски, и убежала, оставив принесенный огонь. В поселении поднялся невообразимый гвалт. Через некоторое время к Гирру подошел Чут с группой женщин и мужчин.
— Глупая женщина утверждает, — заговорил старик, — что великий вождь достал огонь для костра из камня.
— В лесном племени это умеют все, — ответил Гирр.
Чут не поверил, но спорить не стал. Тогда сын Агу на его глазах оживил огонь.
— Вижу, ты великий вождь могучего племени, — искренне восхитился старик.
— Дружба с нами укрепит вас, — спокойно сказал Гирр.
— Племя Чистой реки приняло твою помощь и твою дружбу, когда гибель стояла у родового костра. Ни одна стрела наших людей не прилетит в твои земли, великий вождь. Клянусь живым духом своего тела! — Чут тщательно оглядел все богатство, привезенное победителями и поверил в их добрые намерения.
Гирр вскочил.
— Дружба и помощь! — крикнул он.
— Дружба и помощь! — повторил Чут.
— Мы сегодня уходим назад… — заговорил сын Агу.
— Только завтра, — перебил Чут. — Друзей не отпустим без угощения и отдыха. Для вас освободим хижину, охотники принесли добычу.
Вождь лесного племени принял приглашение.
У родового костра гостей окружили невиданным вниманием, женщины танцевали и пели, мужчины метали копья и стреляли из лука в цель. Попросили и Гирра показать свое искусство: хозяева не забыли его выстрел в коршуна. Великий вождь велел одному из родичей приложить ладонь к стволу дерева, как это сделала когда-то Лань, и вонзил четыре стрелы между пальцами охотника. Хозяева только переглянулись, а Чут покачал головой. Затем гостей угощали гусями, целиком запеченными в глине. Высохшая глина легко отделялась вместе с перьями, освобождая чистое, сочное мясо.
Однако Гирр скоро заметил, что сами хозяева ели слишком мало, и догадался, почему: он заходил в хижины и видел, с какой жадностью грызли голодные дети вяленую рыбу.
— Великий вождь Гирр хочет говорить, — обратился он к Чуту. Старик поднял руку, установилась тишина.
— Вражда и войны наших племен несли голод, разорение и смерть. Защищая своих детей, женщин и жилища, мы победили ваших воинов. Лесное племя также потеряло в бою много хороших охотников, но пришло к вам с помощью и дружбой. Я оставлю вам до весны двух мужчин, они научат вас многому, чего вы не умеете, помогут на охоте и в рыбной ловле. — Гирр перевел дух и понизил голос: — Но половина ваших детей все равно умрет, остальные вырастут слабыми. Привезенной нами пищи не хватит до конца зимы. Часть ваших детей мы можем взять с собой…
Тут раздались голоса протеста. Чут вскинул руку, насупил седые брови, голоса смолкли.
