Угонщики - Пратчетт Терри Дэвид Джон
Двое разбойников бросились на матушку Морки.
Это было ошибкой с их стороны. Костлявая рука старухи взметнулась в воздух, и раздались две звонкие пощечины.
— Что вы себе позволяете, наглецы! — Морки завизжала так, что нападавшие отшатнулись и, затыкая уши, в ужасе бросились назад.
Грабитель, схвативший папашу Торрита, получил удар локтем в живот. Главарь замахнулся на Гримму ножом, но тут же был пойман за запястье, нож выпал, а разбойник грузно повалился на колени, издавая при этом какие-то душераздирающие, булькающие звуки.
Масклин нагнулся, сгреб его за ворот рубашки и резко подтянул к себе.
— Не уверен, что я до конца понял этот обычай, — начал он, — но, по-моему, номы не должны делать зло другим номам, как думаешь?
— Ага-ага, — закивал главарь.
— Тогда вам бы лучше убраться отсюда, и как можно быстрее. Понятно?
Масклин ослабил хватку. Разбойник нашарил на полу нож, заискивающе улыбнулся и бросился наутек. Остальные поспешили за ним, прихрамывая и потирая ушибленные места.
Масклин обернулся к Доркасу, корчившемуся от смеха.
— Что все это означало?
Тот привалился к стене, чтобы не упасть.
— Вы и впрямь не знаете? — Смех душил старика.
— Нет, — покачал головой Масклин, терпеливо дожидаясь ответа. — Зачем бы тогда я спрашивал?
— Корсетники промышляют разбоем. Обирают странников. То есть отнимают вещи, которые им не принадлежат. Здесь они нашли себе убежище: очистить весь отдел от разбойников слишком хлопотно, а беспокойства они причиняют не так уж много, — объяснил Доркас. — Ну, припугнут кого. Досадно, конечно, но не так уж опасно.
— А зачем один из них держал во рту нож? — спросила Гримма.
— Может, думал, что так он больше похож на громилу, с которым лучше не связываться.
— По мне, так он был похож на идиота с ножом в зубах, — решительно объявила Гримма.
— Если он еще раз сунется, я ему все лицо расцарапаю, — пригрозила матушка Морки.
— Не думаю, что они вернутся. По-моему, их слегка шокировало, что кто-то дал им отпор, — усмехнулся Доркас. — Знаете, мне не терпится увидеть, какое впечатление вы произведете на аббата. Право слово, ни с чем подобным мы еще не сталкивались. Вы для нас… как, говорите, называется эта штука, которой заполнено все Снаружи?
— Свежий воздух?
— Вот-вот. Вы для нас — как Свежий Воздух.
И тут они наконец добрались до Канцелярских Принадлежностей.
* * *«Идите к Канцелярским Принадлежностям или Наружу», — сказал герцог, давая понять, что он не видит особой разницы между тем и другим.
Несомненно, так смотрели на Канцелярские Принадлежности все аристократы, чувствуя в них неясную, но грозную опасность. Ведь жители этого отдела умели читать и писать и вообще были со странностями.
Они могли объяснить, что говорит какой-то лист бумаги, и понимали послания, начертанные Арнольдом Лимитедом (осн. 1905) на небе.
Но все равно очень трудно иметь дело с теми, кто не верит, что ты существуешь.
Масклин всегда думал, что Торрит — глубокий старик, но аббат оказался столь стар, что, кажется, само время махнуло на него рукой. Передвигался он с помощью двух палок, а за ним на почтительном расстоянии следовали двое юных номов, всегда готовых броситься на помощь и подставить плечо для опоры. Лицо его было подобно сморщенному кожаному мешку с двумя черными дырами, в которых блестели глаза.
Масклин заметил, что все его соплеменники сбились в кучку у него за спиной. Теперь это происходило каждый раз, когда они чувствовали себя не в своей тарелке.
Приемный зал аббата был отгорожен листом картона от шахты лифта. Каждый раз, когда тот проезжал мимо, в воздух поднималась целая туча пыли.
Аббат, поддерживаемый юными помощниками, осторожно опустился в кресло. Суета стихла. Аббат подался вперед:
— О, Дель Икатес, ты ли это? Изобрел что-нибудь новенькое?
— Пожалуй, нет, милорд, — поклонился тот. — Имею честь представить вам, милорд…
— Я никого не вижу, — вкрадчиво произнес аббат.
— Ослеп, должно быть, — фыркнула матушка Морки.
— И к тому же никого не слышу, — добавил аббат.
— Тише, — зашипел Доркас. — Кто-то ему о вас рассказал! Он просто не желает замечать вас! Милорд, — громко произнес он, обращаясь к креслу, — я принес странные новости. Магазин скоро рухнет!
Эффект этих слов оказался совсем иным, чем тот, которого ожидал Масклин.
Выстроившиеся за креслом аббата священнослужители Канцелярских Принадлежностей прыснули со смеху, а благостная улыбка на лице аббата стала еще шире.
— О! И когда же примерно произойдет это ужасное событие, сын мой? — спросил он.
— Через двадцать один день, милорд.
— Вот как? — ласково произнес аббат. — В таком случае поспеши, как бы тебе не опоздать. А потом приходи к нам, расскажешь, на что это было похоже.
На этот раз священники лишь ухмыльнулись.
— Милорд, это не…
Аббат протестующе поднял скрюченную руку.
— Я не сомневаюсь, что тебе многое известно об электричестве, Доркас, но также тебе следовало бы знать, что каждый раз, когда открывается Большая Бросовая Распродажа, люди возбужденно говорят: «Конец Магазина близок». Но, как ни странно, несмотря на это, жизнь продолжается.
Масклин поймал на себе взгляд аббата. Пожалуй, для невидимки он, Масклин, привлекал к себе многовато внимания.
— Милорд, все гораздо серьезнее… — пробормотал Доркас подавленно.
— О, это электричество тебе так сказало? — насмешливо поинтересовался аббат.
Доркас слегка ткнул Масклина под ребра.
— Давай, — кивнул он.
Сейчас, — шепнул Масклин и, сделав шаг вперед, положил Талисман на пол у ног аббата.
— Нахожусь ли я в присутствии лидеров этого сообщества? — раздалось из кубика.
— Настолько, насколько это возможно, — отозвался Доркас.
Аббат удивленно уставился на говорящий ящичек.
— Я буду пользоваться простыми словами, — объявил Талисман. — Я являюсь регистрирующим и навигационным компьютером. Компьютер — это думающая машина. Она думает, вычисляет, снова думает. И понимает, как думает компьютер. Я использую электричество. Иногда электричество может нести сообщения. Я могу слышать эти сообщения. Я могу эти сообщения понимать. Иногда эти сообщения идут по проводам, называемым телефонными. Иногда такие провода есть в других компьютерах. В Магазине есть компьютер. Он платит людям зарплату. Я могу слышать, как он думает. Он думает: «Скоро не станет Магазина, не станет платежных ведомостей, не станет счетов». Телефонные провода говорят: «Это „Сплинберийская Строительная Компания“? Мы можем обсудить окончательно срок сноса Магазина? Все товары и инвентарь будут вывезены в течение трех недель».
— Весьма мило, — буркнул аббат. — И как же вам удалось это сделать?
— Я ничего не делал, милорд, — пробормотал Доркас. — Эту коробочку принесли сюда они…
— Кто — они? — резко перебил аббат, в упор глядя на Масклина и… не замечая его.
— Интересно, что будет, если я ущипну этого старикашку за нос? — спросила матушка Морки хриплым, свистящим шепотом.
— Будет очень больно, — предостерег ее Доркас.
— Вот и хорошо.
— Я хотел сказать: вам будет больно. Потом.
Аббат с трудом приподнялся в кресле.
— Хватит! Я достаточно терпелив, но всему есть свои пределы! Пожалуйста, размышляйте о том, что там, Снаружи, по ту сторону Магазина, — я не возражаю. В конце концов, это хорошая гимнастика для ума! Мы не были бы номами, если б не поддерживали свой разум в хорошей форме. Но настаивать, что по ту сторону Магазина есть нечто… Это ересь! И не пытайтесь одурачить меня какими-то игрушками… — Аббат грузно шагнул вперед и со всего размаху опустил свою тяжелую палку на Талисман. Раздалось тихое жужжание. — Я не потерплю этого! Слышите вы меня?! — закричал он. — У Магазина есть стены, а по ту сторону стен нет ничего. Никакого Снаружи! Никаких Потусторонних Жителей! Ни-че-го! Это надо же такое придумать — жизнь в других Магазинах! Вон отсюда! Аудиенция окончена!
