Угонщики - Пратчетт Терри Дэвид Джон
— Более или менее, более или менее, — нараспев произнес Доркас, занятый тем, что пытался найти очередной выключатель. Не задерживайтесь… Пожалуйста, сюда, мадам…
— Э-э… Постойте, постойте… Это насколько же более, чем менее? — напрягся Масклин, видя, что матушка Морки, польщенная обращением «мадам», шагнула вперед.
— За сделанное мной я как-нибудь отвечаю, тут с безопасностью все в порядке. Но что касается этой штуки наверху… Она собрана людьми, и, сами понимаете, про нее с уверенностью ничего нельзя сказать… Потесней, потесней, пожалуйста. Поехали!
Наверху послышался лязг, корзина дрогнула и начала подниматься.
— Согласитесь, очень удобно, — рассказывал Доркас. — У меня ушло несколько лет, чтобы провести все эти выключатели… И думаете, люди что-нибудь заметили? Представьте: они нажимают кнопку вниз, но я хочу вверх — и мы едем вверх. Вначале я страшно боялся, что они переполошатся, с чего бы это лифт ездит вверх-вниз сам по себе, но они страшно глупы. Ну вот мы и приехали!
Лифт с лязгом остановился. Корзина номов оказалась на одном уровне с щелью, ведущей под плиты пола.
— Электроприборы и Бытовая Техника, — объявил Доркас. — Я мог бы назвать это место своими владениями. Тут я сам себе хозяин, никто меня не беспокоит. Даже аббат. Все побаиваются электричества. Ну, а я давно разобрался что к чему — этим и пользуюсь.
Вокруг были сплошные провода. Они тянулись во всех направлениях, сплетались в разноцветные пучки и снова разбегались. Несколько молодых номов деятельно разбирали на части какой-то непонятный предмет.
— Радио, — объяснил Доркас. — Очень забавная вещица. Мы вот пытаемся выяснить, как эта штука говорит.
Порывшись в куче бумаги, наваленной в углу, Доркас вытащил какой-то рисунок и, смущенно улыбаясь, протянул его Масклину.
На рисунке был изображен маленький розовый конус, увенчанный реденьким пучком волос.
Номы никогда не видели моллюска-блюдечника. Иначе они знали бы, на кого похоже странное существо на этом наброске. Разве что у моллюска нет волос.
— Очень мило, — неуверенно пробормотал Масклин. — А что это такое?
— М-м… Понимаете ли, это мое представление о том, как должны выглядеть Снаружные жители, — признался Доркас.
— Что?! Почему это у них остроконечные головы?
— А дождь? В старинных легендах о времени создания Магазина говорится о дожде. Там сказано, что с неба все время льется вода. Эта вода должна как-то стекать. И еще — ветер. Он дует все время, поэтому у живых существ не должно быть резких углов. Я ведь не знал ничего, кроме старинных легенд…
— Но почему у них даже глаз нет?
— Глаза есть. Маленькие щелочки, вот здесь, под волосами, — показал Доркас. — Они спрятаны, чтобы их не слепило солнце… Ну, этот большой яркий прожектор в небе, — пояснил он.
— Уж солнце-то мы видели, — проворчал Масклин.
— Что он там говорит? — поинтересовался Торрит.
— Он говорит, что ты должен выглядеть вот так, — ядовито заметила матушка Морки. — Что ты розовый и голова у тебя остроконечная!
— Ну уж, знаете ли! Голова у меня все-таки тупая!
— Что верно, то верно, — съязвила матушка.
— Знаете, мне кажется, вы допустили несколько ошибок, — осторожно начал Масклин. — На самом деле все по-другому. Неужели никто из вас даже краешком глаза не выглядывал наружу?
— Я видел однажды, как открылась большая дверь в гараже. Но за ней был только белый слепящий свет, и больше я ничего не смог различить…
— Н-да… Наверное, если все время сидеть в такой темноте, то это неудивительно, — пробормотал Масклин.
Доркас выкатил откуда-то катушку из-под ниток.
— Вы должны мне все рассказать. Все, что вы можете вспомнить о Снаружном мире.
На поверхности Талисмана, лежавшего в ногах у Торрита, вспыхнул еще один зеленый огонек.
Немного погодя какой-то молодой ном принес им еду. И они ели, и говорили, и спорили, перебивая друг друга, а Доркас слушал и задавал вопросы.
По его словам, он был исследователем. Особенно интересовало его все, связанное с электричеством. В давние времена, когда номы только-только начали пользоваться электричеством, наугад подключаясь к проводам, в Магазине было много смертельных случаев. Теперь-то уже научились делать это без риска для жизни, но само электричество все равно оставалось загадкой, и большинство предпочитало держаться подальше от приборов и проводов. Вот почему вся местная аристократия и даже сам аббат Канцелярских Принадлежностей предоставили Доркасу полную свободу действий. Исследователь был страшно рад, что когда-то ему пришла в голову мысль заняться тем, чего другие боялись и избегали. Теперь он мог позволить себе любые причуды, мог даже рассуждать о жизни Снаружи. Единственное, что от него требовали, чтобы он не рассуждал об этом слишком громко.
— Я что-то забыл, — сказал Доркас, — как называется у вас второй прожектор, который горит после Закрытия?
Масклин не сразу понял, что имеет в виду его собеседник.
— А, ну конечно… Когда наступают сумерки, да… Тогда на небе появляется луна, — сообразил он наконец.
— Луна… — мечтательно повторил Доркас, будто пробуя слово на вкус. — Но ведь луна не такая яркая, как солнце? Очень, очень странно. Зачем яркий свет днем, когда и так все видно? Ночью он был бы куда нужнее. Вы, наверное, никогда не задумывались, почему все так происходит?
— Просто так было всегда, — пожал плечами Масклин.
— Знаете, нельзя сказать, что я ничего не предпринимал, чтобы увидеть все это своими глазами. В юности я часто ходил смотреть на грузовики, но у меня не хватило смелости забраться в кузов и уехать… — И Доркас слегка ссутулился. — Я верю, — продолжал он после паузы, — что Арнольд Лимитед (осн. 1905) дал нам Универсальный Магазин, чтобы мы познали все, что есть в нем. Изучили его. Для того мы и созданы разумными. Как по-вашему?
Масклин был весьма польщен этим вопросом. Он уже открыл рот, чтобы ответить, но его перебила Гримма:
— Тут у вас только и слышишь разговоры об Арнольде Лимитеде. Но ни одна живая душа не говорит, кто же он такой.
Доркас уселся поудобнее.
— О, он сотворил Магазин. В 1905 году, сами понимаете. Цокольный Этаж, Бухгалтерию и все между ними. И я вовсе не отрицаю его существования. Ведь должна быть первопричина, не само же все возникло? Но я всегда говорил и повторяю…
Зеленый огонек на поверхности Талисмана погас. Вращающаяся чаша исчезла. Раздался дребезжащий звук — будто машина прочищала горло.
— Я проанализировал телефонные переговоры, — объявил Талисман.
Номы переглянулись.
— Как красиво! — прошептала Гримма. — Правда, Масклин, наш Талисман очень красиво говорит?
— Я располагаю срочной информацией, которую необходимо довести до лидеров этого сообщества. Вы абсолютно уверены, что живете в искусственно созданной среде с ограниченными возможностями для существования жизни?
— Потрясающе! — прошептал Доркас. — Все эти слова… Кажется, можно даже разобрать, о чем оно говорит. Там, — он показал пальцем на потолок, — тоже есть такие штуковины. «Радио» называются. И другие, которые показывают картинки. Очень забавные игрушки.
— Жизненно важно. Я располагаю информацией первостепенной важности. Данная информация должна быть немедленно доведена до сведения лидеров вашего сообщества. Информация касается предстоящего разрушения данного артефакта, — бубнил Талисман.
— Прошу прощения, — осторожно произнес Масклин. — Можно повторить еще раз?
— Вы не поняли суть сказанного?
— Я не знаю, что такое «суть».
— Очевидно, язык изменился совершенно непостижимым для меня образом.
Масклин попытался скрыть свою растерянность.
— Я попытаюсь сделать свое сообщение более ясным, — объявил Талисман. Вспыхнуло еще несколько огоньков. — Все, хана. Лавочка закрывается. Хрясь — и зданию крышка, — с надеждой произнес Талисман.
Номы недоуменно переглянулись. Они ничего не поняли из этой тарабарщины.
