Круг доступа ограничен - Дмитрий Валерьевич Политов
- Хм… Летом пятьдесят третьего… Это как раз после ареста Берии, - задумчиво сказал я, продолжая перекладывать, бегло просматривая, пожелтевшие листочки.
В папке находились копии официальных служебных записок, написанных подполковником Айвазовым на имя генерал-лейтенанта МГБ Н.С. Сазыкина. Текст в них разнился, но смысл сводился к одному: Айвазов докладывал, что полковник Макаров постоянно срывает работу предприятия, проверку готовой продукции военпредами и препятствует проведению «литерных» мероприятий.
Также в папке лежали копии доносов, написанных Макаровым на Айвазова. В них отец Айше обвинялся в ведении антисоветской пропаганды среди работников завода.
- Айше Рефатовна, ваш отец работал в структуре МГБ, как же он оказался на заводе? – спросил Андрюха.
- Мой отец был одним из кураторов проекта, - ответила Айше, - не знаю, можно ли сейчас об этом говорить… Хотя… Какая теперь разница… Город умирает, завод продолжает работать по инерции, кому сейчас нужны все эти тайны? Так вот, - продолжила женщина, - в окрестностях города есть рудник, где добывают минерал, на основе которого на заводе делают боеприпасы с отравляющими веществами!
- Оп-паньки! – Подрывник даже присвистнул, - ну, и дела! А мне Степа говорил, что завод штампует керосиновые примусы и лампы!
- Да, сейчас часть производства, причем его самая мелкая часть действительно переориентирована на нужды города! – кивнула Айше. – Когда прекратилась связь с Большой землей, прекратился и подвоз топлива для электростанции! Весь наличный запас мазута пошел на обеспечение электроэнергией завода! А в город электричество теперь вообще не подается! Вот и приходится готовить пищу на примусах и освещать дома керосинками и самодельными свечами!
- С мазутом значит напряжёнка, а с керосином нет? – удивился Подрывник.
- Андрюха, ты думай, что говоришь! – вмешался я. – Я сам на ТЭЦ работаю, и представляю, сколько мазута сгорает в топках котлов! Сотни тонн в год! Если здесь есть хранилища, то, какими бы вместительными они не были, за шестьдесят лет баки должны полностью опустеть! И это при условиях строжайшей экономии! А керосина для бытовых нужд достаточно иметь один стандартный бак! Хватит очень надолго! Меня больше интересует, что это за минерал такой, раз из него боевые ОВ делают?
Наша хозяйка замялась, но, видимо решившись, тихо сказала:
- Я не знаю точно, что он из себя представляет, но однажды… словом, я видела у отца в документах фотографии с испытаний снарядов, заряженных отравой, произведенной из этого минерала. Поверьте, это страшно! Там, на снимках, были животные – собаки и овцы… Так они просто превращались в лужу! Да, да! Такое ощущение, что у них исчезали кости, и они становились… даже не могу правильно это объяснить! – Айше прижала ладони к вискам и зажмурилась. Было заметно, что даже воспоминание об этих снимках повергает её в панический ужас.
…Город. 1947 год.
- Я что-то не понимаю, товарищ старший лейтенант! Что значит: «по людям стрелять не буду»? - смуглый подполковник в чистеньком, отутюженном кителе брезгливо смахнул платком несколько хлопьев пыли, что посмели осесть на его рукаве. - Вы что же, не знаете о речи Черчилля в Фултоне?! Или вы не в курсе о реакции Советского Правительства на неё?! Ах, в курсе? Тогда какого чёрта ты мне морочишь голову, лейтенант?! Наши ученые куют оружие победы, а ты отказываешься его испытывать? Да и не люди это – фашисты!
- Та-а-а-варищ подполковник! – почти проблеял лейтенант. – Так ведь война закончилась…
- Для тебя, старшой, она не закончилась! Ты сейчас на передовом рубеже нашей обороны! – прорычал подполковник, недоумевая про себя, почему он продолжает уговаривать этого паникера, а просто не отстранит его от командования. Может быть, тому виной были четыре золотые нашивки за ранения на груди старшего лейтенанта. Но тут терпение подполковника все-таки лопнуло, и его голос сорвался на крик. - Выполняй приказ, или… похоже ты не понял, на какое ведомство нынче работаешь? Напомнить, или применить, так сказать, другие формы убеждения… гуманист хренов?! - рука подполковника решительно рубанула воздух, словно отточенный клинок, а лицо превратилось в хищную маску.
Лейтенант судорожно сглотнул и, торопливо козырнув, выпалил:
- Так точно, товарищ подполковник, всё понял - будет исполнено!
