Елена Минкина-Тайчер - Принцесса Лягушка
Я бегу босиком по прохладным ступенькам, … не думать–не думать–не думать… На полу в кухне гора пакетов с продуктами, клубника в плетеной корзинке, пластмассовый оранжевый экскаватор, совершенно роскошный и огромный.
— Опять?! — Зорик усиленно изображает строгость, — опять босиком!! Ханеле, я пожалуюсь твоим пациентам!
Он подхватывает меня и усаживает на стол. Посмотрели бы пациенты! Горячие руки согревают мне спину и плечи, а губы и щеки холодные и вкусно пахнут дождем.
— Ты не представляешь, какую я купил баранину! Нужно срочно замариновать. Во сколько они собирались придти?
Они — это Женька с семейством, конечно.
— Я решил, что шашлыки, лучше, чем стейки. Быстрее готовятся. И Миша любит откусывать с палочки. Экскаватор я прячу под стол, договорились?
Он начинает разбирать продукты и складывать в холодильник, а я сижу, как первоклассница, на столе и смотрю на родную седую голову, знакомый вихор на макушке, чуть сутулые плечи. Что?! Боже мой, что это?
Небольшое темное пятно гасит волны под левой лопаткой. Нет, чуть ниже. Я чувствую, как у меня немеют руки и губы. Да, темный страшный комок, похожий на паука, врос в головку поджелудочной железы, щупальца проникли в брюшину и аорту, черная полоса на тонкой кишке.
— Зорик! У тебя не болит живот в последнее время?
— Есть малость, — он виновато улыбается, — вот тут, слева. На кафедре был праздник, перебрал красного вина, наверное.
— И в спину отдает? Почему ты молчал?!
— Да, и в спину. Хотя у меня спина и раньше часто болела. Достался тебе старик, моя радость, что тут говорить!
Да, что говорить. Неоперабельная опухоль поджелудочной, уже проросла аорту и распространяется в общий желчный проток, скоро отекут ноги, начнутся невыносимые боли и желтуха…
Ничего–ничего… главное, сосредоточиться. Собственно, я уже закончила всю программу, данные по генетике анемий и развитии имунной терапии переданы, графики составлены. Я только не успела записать отчет по миеломной болезни, не страшно — в университете легко расшифруют черновики.
Немного грустно, конечно. Но можно только благодарить судьбу, у меня получилась прекрасная жизнь — мудрый и ласковый муж, любящие родственники, чудный внук, интересная работа, благодарные пацианты. И еще любимая музыка, картины, вышивание, колокольчики. И грустная деревянная собака, и веселая глиняная лягушка…
Нужно только сосредоточиться и не спешить. Совсем не спешить, чтобы не прозевать какую–нибудь из мерзких черных лапок. Я почти не дышу, чтобы сохранить силы. Отвратительное темное пятно сжимается и тает, лапки рассыпаются, вот совсем освободилась аорта, вот ушла черная полоса с кишки. Печень к счастью не поражена, ровненькие теплые волны закружились в обычном ритме…
Кстати, я почти вспомнила конец той сказки про принцессу–лягушку. Ее принц слез со своей печки и пошел к колдунье, потом поймал зайца, в зайце была утка, в утке — иголка…
В общем, полная ерунда, но она вернулась.
