Елена Минкина-Тайчер - Принцесса Лягушка
Ах, мой милый клавесин,
Все пройдет. Все.
Вот и наступило лето. Жара плавит асфальт, трава сразу пожелтела, просто дышать не хочется! Ничего, скоро я уеду в отпуск, в чудесный старинный город Брюж. Агентство оказалось очень хорошим, господин Рабинович не зря обещал. Я только позвонила один раз и сделала заказ, все остальное как–будто решилось само. Уже через неделю у меня на столе лежала распечатка билета на самолет, маршрут из аэропорта и адрес отеля. Оказывается, в этом времени тоже можно жить, если рядом есть Элиэзер Рабинович. Но его нет, к сожалению. Смешной добрый профессор Зорик уехал три недели назад, честно говоря, я избегала встречи с ним. Правда, в день его отъезда на моем крыльце оказалась круглая деревянная миска, полная колокольчиков. Колокольчики здесь огромные и очень красивые, ничего не скажешь.
Доктор, они исправили! — Женя стоит на пороге кабинета, заглядывая через голову очередной Расмии. — Мне изменили оценку!!!
Расмия недовольно морщится, но отступает из уважения ко мне и нашему разговору на непонятном языке.
— Вчера позвонили и вызвали прямо к директору комиссии! И он сказал, что в порядке исключения перепроверили мою работу! Действительно, если сдвинуть на одну клетку все ответы, получается очень высокий результат!
Она смешно таращит глаза и шепчет: «Семьсот пятьдесят!!!»
— С ума сойти, Женя, это же полная победа!!
— Да, может быть. В сумме с атестатом получается проходной балл. Там есть еще устное собеседование, но появился шанс! Он так и сказал, этот председатель, — «У тебя есть большие шансы поступить на медицинский»!
И еще он сказал одну странную вещь, я не совсем поняла…
— Какую такую вещь?
— Он сказал: «Передай своему лечащему врачу, что камень из почки удалили успешно».
Расмия, наконец, заходит в кабинет, но не одна. За ней степенно движется моя старая знакомая Латифа. Круглое лицо опять сияет, муж поправился окончательно, скоро свадьба младшего сына.
— Вот пришли с племянницей, посоветоваться. Я еду в Мекку, хочу привезти тебе подарок. А что привезти, не знаю. Она — молодая, но тоже не знает.
Мне становится весело. Чего бы такого попросить из Мекки? Святой воды? Святой Земли? Благословения какого–нибудь пророка? Но у нас тут и так сплошные святые и пророки, шагнуть некуда!
— Латифа, не придумывай! У меня все есть, честное слово!
— Нет, — она вдруг начинает плакать, — я тебя прошу!
— Латифа, спасибо, огромное спасибо! Твоего мужа вылечили онкологи, хорошо, что вовремя нашли болезнь! Я так рада!
— Это ты, — говорит Латифа и становится на колени, — это ты его спасла.
Я совершенно не знаю, что делать. Почему–то хочется заплакать, ничего глупее не придумаешь, конечно. О! Гениальная идея!
— Хорошо! Я знаю, что мне нужно. Ты ведь едешь молиться? Помолись, пожалуйста за одну девочку. Вернее, молодую женщину. Чтобы у нее была счастливая любовь и хорошая семья! Это возможно?
— Да, — радостно улыбается Латифа, — напиши мне ее имя! Вот тут, на бумажке.
Я старательно вывожу большими буквами имя и фамилию. Интересно, мусульманский Бог умеет читать на иврите? На всякий случай пишу еще раз на английском. Фамилия Гуревич не такая уж сложная, а вот как правильно написать Женька?
Латифа поспешно прощается и уходит. Оказывается, она специально заказала очередь, чтобы рассказать мне про свою поездку в Мекку. Конечно, ужасно смешно просить бедуинскую женщину молиться в Мекке за русскую девочку из еврейской страны. Но, может, Бог един и он нас услышит?
Мой самолет вылетает поздно ночью. Почти все рейсы в Европу здесь ночные «из соображений безопасности». По крайней мере, так сказали в агентстве. Наверное, террористы — большие любители хорошо поспать. Полет до Бельгии больше четырех часов, как до Австралии в наше время! Но все–таки не парусный корабль и даже не дирижабль. Я стараюсь не обращать внимания на тряску при посадке, вой в ушах и гулкое буханье шасси о землю. В древности люди вообще ездили на телегах без рессор, и ничего, многие выживали.
Я выхожу в пустынный вестибюль и спешу побыстрее пройти паспортный контроль. Хорошо, что взяла совсем небольшой чемодан, теперь не нужно томиться у выдачи багажа. Почему–то мне кажется, что это уже было однажды. Я почти бегу, хотя некуда торопиться и никто не должен меня ждать…
Наверное, были еще встречающие в зале, но я заметила только одного. Седой вихор на макушке ничуть не изменился, и даже букет в опущенной руке состоял почти из одних колокольчиков, правда очень мелких и бледных.
— Господин Зорик, что это вы делаете здесь в пять утра?!
— Да, вот, решил немного прогуляться. Милая погода, знаете ли, дождик.
Наверное, не слишком прилично такой серьезной, строго одетой даме бросаться на шею пожилому седому господину. Но ведь зал почти пуст, никто и не заметил!
Мы не спеша идем по сказочному городу. Сквозь дымку дождя просвечивают кораблики, и деревья отражаются в реке, будто целый лес склонился над тихой водой. Ноги скользят по круглым камням мостовых, игрушечные витрины полны нарядных кукол, фигурного шоколада, и кружев ручной работы. Мы заглядываем в маленькие дворики, заросшие зеленью и цветами, обходим мокрые кусты. Главное, не прозевать тихие чудеса — прекрасную и грустную Мадонну, Птицелова с каменной дудочкой и клеткой, полной искусно вылепленных птиц, толстых смешных человечков, замерших в нежном каменном объятьи.
— Как ты узнал, что я сюда прилетаю?
— Ничего проще! Позвонил в агенство, я же сам дал тебе номер! Правда, пришлось приврать, что звоню по твоей просьбе. Зато успел переоформить билет!
— Но ведь ты уехал навсегда?
— Что за глупости! Я уехал в отпуск. В отпуск, понимаешь? Мне предложили дополнительный контракт, еще на три года. Но я хотел повидаться с женой и детьми, тридцать лет жизни нельзя выбросить одним движением, правда?
— А почему ты мне не сказал про новый контракт?
— Я не успел! Я ничего не успел! Ты так стремительно собралась и ушла. Я решил, что совсем тебе не нужен, просто зашла из вежливости. А знаешь, о чем я думал весь вечер? — Как попросить тебя остаться!
— А знаешь, о чем я думала весь вечер? — Что ты попросишь меня остаться!
Наверное, мы здорово похожи на глупых каменных человечков, когда вот так обнимаемся посреди мокрой улицы, в куртках, с ненужными зонтиками в руках.
— Доктор, здравствуйте! — Женька радостно улыбается, но что–то мне не нравится. Да, мордашка бледная, синие круги под глазами. Ее явно тошнит, крупные волны проходят по желудку. Мерзкий вирус, какие здесь часто встречаются летом? Или отравление? При такой жаре все может случиться.
Мой отпуск давно закончился, курки и зонтики спрятаны в шкаф. Еще не меньше месяца здешней жары, ничего не поделаешь. Зорик уехал в Германию на целых три недели, там состоится ежегодный профессиональный съезд. Я стараюсь радоваться, для его сердца постоянная жара — слишком опасная нагрузка. Он очень звал меня с собой, но такие варианты в моей программе даже не рассматриваются.
Честно говоря, наш чудесный смешной роман тоже не предусмотрен программой,
наоборот, настоятельно рекомендовано не заводить никаких привязанностей. Но мне так радостно и просто стало жить. Сплошная польза для работы и науки! К тому же дополнительный контракт профессора Рабиновича так удачно совпадает со сроком моей тайм–командировки! Как будто кто–то нарочно составил композицию и теперь смотрит со стороны. Может быть, Латифин Бог?
— Да, тошнит, — смущенно улыбается Женька, — наверное, так и должно быть.
— Почему это «дожно быть»?! Что за приговор?
— Говорят, при беременности всегда тошнит.
Уф! Тут, действительно, состаришься раньше срока. На такой–то работе.
— Женя! Что ты опять учудила?!
— Я нечаянно, честное слово! Я ведь перестала таблетки принимать, уже давно, когда Томер уехал. Я даже их из дому выбросила.
— А теперь что?
— А теперь он вернулся. Я просто растерялась, забыла совсем про эти таблетки. Он такой радостный был, понимаете?
Радостный! Хорош гусь. Интересно, как он теперь будет радоваться.
— Ты ему сказала?
— Сказала. Вчера. Я сразу решила, что если он хоть немного расстроится, — я ухожу и делаю аборт. Нельзя, чтобы ребенок жил так, как я жила. А он… он знаете что сказал? Он сказал: «Отлично!» Я вернулась сегодня из булочной, а он все мои вещи уже к себе перевез. И вот еще..
Она протягивает тонкую загорелую руку и застенчиво улыбается. Совсем девчонка! Новенькое кольцо с ярким камушком блестит на пальце. Я вдруг вспоминаю Латифу, Мекку, бумажку с именем Женьки на двух языках… Неужели сказки сбываются на самом деле?
— А как же медицинский факультет?
— Я буду учиться!! Обязательно! Просто отложу на год. Отметки не пропадают, я сегодня утром узнавала! Даже легче пройти собеседование, если ты — серьезная женщина, мать.
