Глаза войны - Алексей Адушев
Всё окончательно изменилось в начале лета сорок третьего года, когда я познакомилась лично с этим чудовищем, который лишь прикидывался человеком и носил человеческое имя Рольф.
Особенно не люблю вспоминать этот эпизод, мне до сих даже физически противно и хочется сразу помыться, стоит мне только представить его голос, его лицо, глаза…
Не знаю почему именно сейчас и именно вам решила рассказать чуть подробнее об этом, вы не первая кто просит. Со мной связывались журналисты из США и даже издательство предлагало мне немаленькие деньги, чтобы я издала мемуары о Равенсбрюке и особенно рассказала об этом убийце в белом халате.
Я отказалась, ведь им не нужна правда, им нужны сенсации. В США очень любят, буквально под лупой изучать жизнь серийных убийц и им подобных, очеловечивать их, искать мотивы их бесчеловечных поступков. А ещё лучше, если их будет очеловечивать сама жертва измывательств, будет в мемуарах намекать на тайную психологическую связь между собой и своим мучителем, в психологии это вроде называется «Стокгольмский синдром».
Но нет, моё прошлое, только моё и тех, кто со мной его разделил. Я не хочу делать из него коммерческий проект, я согласилась на эту беседу только потому, что ваш фильм и книга не ставит своей целью заработок, а их цель — это нести память о пережитом мамами и бабушками современных женщин, память о том, что никогда больше не должно повториться. Я не заблуждалась, не питала иллюзий и знакомство не было случайным. Я его планировала и обсуждала с девочками из нашего барака.
Можно сказать, что это была небольшая внутрилагерная разведывательная операция, нами же разработанная и нами же реализованная. Мы знали кто такой Рольф Розенталь и кто такая его мужеподобная ассистентка по имени Герта Оберхойзер. Все знали, что творится в медицинском лагерном блоке.
В детстве я с упоением читала фантастический роман Герберта Уэллса «Остров доктора Моро» и не могла и представить, что в реальном мире могут быть такие жестокие безумцы. Говорили, что поначалу, когда в лагере только начинались медицинские эксперименты, то среди узников находились даже добровольцы, которые шли в медблок чуть ли не в припрыжку, купившись на обещанный немцами щедрый паёк и освобождение от тяжелого физического труда.
Но никакой паёк не мог искупить того, что из медблока дороги назад не было, лишь, в лучшем случае, единицы возвращались, но уже не в припрыжку, а хромая и в гипсе. Людям ломали кости и пытались сращивать их заново, меняя структуру костной ткани.
Герта Оберхойзер часто была ассистенткой во время операций на детях, когда одному ребенку ампутировали ногу и пытались приживить её другому покалеченному малышу, а когда не получалось то маленькому страдальцу делали смертельную инъекцию.
Многим женщинам в обмен на щедрый паёк вспарывали бедро и заражали рану бактериями газовой гангрены, высыпали в рану опилки, толченное стекло, ржавые кусочки металла, а потом пытались лечить столбняк. Надеялись найти эффективный метод лечения, чтобы спасать от заражения и ненужных ампутаций на фронте немецких солдат.
Ничего у них не получилось, люди получали увечья, а тех, кто после таких экспериментов больше не мог работать - ликвидировали.Вот скажите, как можно что-то человеческое искать в таких, с позволения сказать женщинах, как Герта Оберхойзер, для которой дети были как подопытные мыши.
Но самым страшным выродком был Рольф. Он мечтал отличиться и найти эффективный способ в стерилизации женщин, также он экспериментировал с прерыванием беременности и абортами на любых сроках. Нацисты хотели добиться того, чтобы сразу после варварского извлечения плода, женщина вскочила и побежала работать на благо Рейха.
Решение о разработке плана по установлению контакта с Розенталем пришло спонтанно, даже планом то назвать это трудно, всё было сделано «на коленке» и решение было принято за сутки.
Поводом послужило то, что летом 43-го в Равенсбрюке было перенаселение, заключенных было очень много, бараки были забиты до отказа, люди на нарах едва умещались. В наш барак подселили много женщин прибывших с последним эшелоном из Молдавии, было много еврейских девочек из Бессарабии. Были как вчерашние школьницы, так и просто молодые деревенские девчонки, не мало было тех, у кого были маленькие дети или те, кто были на сносях и вот -вот должны были понести.
По-нашему внутрилагерному сарафанному радио, из источника которому можно было доверять, пришла информация, что у Розенталя закончился подопытный материал и он положил глаз на наш барак. Мы понимали, что
