Дональд Маккуин - Странница
Капитан сидел на своем троне. Жнея пересекала комнату уверенными, твердыми шагами. Она выдернула нить из рукава мантии и крутила ее между пальцами.
Остановившись у подножия трона, она склонила голову в поклоне. Он был слишком непродолжителен в сравнении с неумеренными приветствиями, обычно оказываемыми Капитану. По его лицу промелькнуло недовольство.
— Она во дворе со своей подопечной. Мы можем поговорить, — сказала Жнея.
— Все идет по плану. Точнее, так, как ты предсказывала. Ты замечательно знаешь Сайлу.
— Я знаю, что ей нужно и что она хочет видеть и слышать. А все остальное предстоит сделать тебе.
Он рассмеялся.
— Приятная работа. Она достаточно красива. Было бы стыдно упустить такую возможность.
Аристократические черты Жнеи ожесточились, уголки тонких губ опустились вниз.
— Все должно идти строго по плану.
— А разве я предлагаю что-нибудь менять? Ты, конечно, бесценный союзник, но не очень вежливо с твоей стороны так реагировать на любое мое замечание. Или толковать по-своему мои слова. Разве я тебя хоть раз обманул?
— Нет. Ты был безупречно честен. Однако меня кое-что беспокоит. Я опасаюсь, что ты слишком увлечешься этой игрой. Сайла — неглупая женщина. Заговор против рабовладельцев вполне реален и очень опасен.
В его взгляде появилось сожаление.
— Дорогая Жнея, посмотри на меня; за моей спиной — поколения заговоров, интриг и восстаний. Мои предки для достижения господства использовали землетрясения и приливные волны, потому мы такие же безжалостные, как сама природа. Наше могущество помогло Церкви достичь величайшей славы. Мы разрушали ее, когда это нам стало нужно. Ты говоришь, что эта Жрица и ее назойливые друзья представляют собой величайшую, ужасную опасность. Хорошо, давай посмотрим. Двое из них владеют шумным оружием; они убивают непонятным нам способом. Еще один — это монах, храбрый, грубый воин, который помогает первым двум. Величайшая цель его жизни — умереть со славой. Одна из них — женщина, которая притворяется, что может заглянуть в будущее, но отказывается это сделать. Лидер этой грозной банды грезит о секрете, который исчез несколько поколений назад. Если она просто запутавшийся фанатик, то это отлично, она просто развлечет меня. Мужчины используют женщин. Церковь использует веру. Капитан использует всех вас.
— Поэтому Кос и процветает, — сухо заметила Жнея.
— Верно. — Злоба заставила женщину отвести взгляд в сторону. Капитан продолжил:
— Ты рассуждаешь об истине, о моральном праве и честности. Во имя Церкви ты втаптываешь себя в грязь. Во имя чести ты предаешь. Эта Сайла для меня не больше, чем глоток холодной воды для утоления жажды. Она будет моей, этот Цветок Церкви. Я буду обладать убивающей магией, которой владеют ее соратники. Ты так гордишься тем, что видишь и читаешь жесты людей. Послушай: с рождения меня учили держать все внутри себя. Чувства? Реакция? Ты видишь лишь то, что Капитан хочет, чтобы ты видела. Ребенком меня били за крик, вырывавшийся от боли, голода или злобы. Били даже за явное проявление довольства. Поэтому для меня твоя магическая проницательность — всего лишь отточенная техника.
На побелевшей верхней губе Жнеи выступили блестящие капельки пота.
— Да, я горжусь тем, что умею «читать» людей. Но тебе удалось обмануть меня. К сожалению, это правда.
— Тебя может спасти лишь честность. Наш договор должен основываться на доверии; Кос и Церковь должны быть едины. Пусть Сайла считает тебя своим злейшим врагом. С другой стороны, она уже думает, что я — один из тех, кто может понять ее и даже помочь.
— А Ясмалея? Как обвинение в ее смерти заставит Сайлу сблизиться с тобой?
На этот раз Капитану не удалось скрыть за непроницаемой маской лицемерный оскал.
— Все можно повернуть в свою пользу, если только как следует подумать. Ясмалея глупа. К сожалению, мне потребовалось несколько дней, чтобы понять это. Ее прелести затуманили мне мозг. Сын Капитана должен иметь умную мать, поэтому когда ты сказала, что акушерка предрекает смерть Ясмалеи во время родов, я решил этим воспользоваться. Когда Ясмалея умрет, а я буду в безутешной печали, многие из моих недругов себя выдадут. Бос позаботится о том, чтобы Сайлу назвали ведьмой; вся вина будет возложена на нее. Мои враги будут мной разоблачены, а Сайла будет вынуждена обратиться ко мне за защитой. Вместе с друзьями. Они будут служить мне верой и правдой. А сейчас скажи, разве это не лучше, чем с помощью нескольких топорных пыток вытащить из нее разрозненные обрывки информации?
— Ясмалея и ребенок могут выжить.
— Твои попытки недооценивать мои возможности начинают действовать мне на нервы. Если рождение ребенка не прикончит эту бесполезную стерву, то можно придумать что-нибудь другое. Тем не менее ты сказала, что роды она не переживет. Это лучший вариант.
От его внезапной вспышки ярости Жнея отпрянула назад, словно ее ударили кулаком в грудь.
Лицо ее запылало, тепло потекло вниз по горлу под высокий воротник платья. Она осторожно попыталась вернуть инициативу.
— Ходят слухи, что моряки едва не захватили одно из оружий-молний. Может, мы уделяем Сайле чересчур много внимания?
— Сайла и все ее силы перейдут к нам. Я действую очень тонкими методами, но они дают наилучшие результаты.
Жнея положила ладонь на край помоста.
— Тонкими? Да твоя похоть прет из тебя наружу. Ты рискуешь потерять людей и оружие, способное одолеть любую армию, потому что хочешь ее тела. Она не стоит наших целей.
Капитан поднялся и шагнул навстречу. Стремительно опустившись на колени, он наклонился вплотную к лицу Жнеи.
— У меня будет все, чего бы я ни захотел. Повинуйся!
Искаженное злобой лицо Капитана покрылось красными пятнами. В какое-то мгновение воображение Жнеи нарисовало свирепого дьявола, затаившегося в этом теле. Неудержимая дикая ярость напрочь одолела его хваленое самообладание. Исходившее от него безумие наполняло комнату густой вонью прокисшего молока.
Перепуганная до глубины души Жнея не тратила времени на прощание. Она быстро отступила, неуклюже развернулась и побежала к двери, ведущей в коридор. За дверью она была в безопасности. Мерцающие голодные овалы акульих ртов были лишь символами, не более того.
Глава 58
Ленивым движением руки Ясмалея распахнула веер. Кусочки цветного стекла, вставленные в деревянные лопасти, отбрасывали солнечные зайчики. Бледная, с закрытыми глазами, она расслабленно сидела в украшенном богатым орнаментом кресле, которое несли восемь сильных рабов. На них были влажные от пота рубашки из грубой ткани и набедренные повязки; пот покрывал их лица, стекал тонкими ручейками по спинам и заставлял их стертые ступни скользить в мокрых сандалиях. В своем кресле с навесом от солнца, овеваемая потоками прохладного воздуха, Ясмалея оставалась чистой и свежей.
Сайла и Ланта ехали рядом на лошадях. Когда Ясмалея театрально вздохнула и выронила веер, Сайла возвела взор к небу и скорчила гримасу. Ланта отвернулась и тихонько хихикнула.
Сайла не удивилась, что сия трагедия произошла, как только рабы свернули с дороги.
В конце мощеной тропы стоял красивый особняк. Почти все пространство между оградой и домом занимали цветущие раскидистые деревья и кустарники. Перед оградой простирался обширный луг, на котором паслось несколько коров. С крыши и из многочисленных окон дома раздавались приветственные крики. Героическим усилием воли Ясмалея заставила себя взмахнуть рукой. Этот подвиг полностью истощил ее силы: рука упала обратно на грудь; закатив глаза и склонив голову набок, изможденная женщина откинулась в широком кресле.
Рев со стороны дома усилился.
— Надеюсь, нам не придется иметь дело со всеми ее родственниками, или, может, среди них не все такие тупицы? — прошептала Ланта сквозь стиснутые зубы.
Сайла промолчала, но ее жалобный взгляд был достаточно красноречив.
У ворот их встретила женщина постарше. Она была одета в спускавшуюся до самой земли мерцающую голубую мантию, простую и в то же время элегантную. Приветливо улыбаясь двум Жрицам, она взяла вялую руку Ясмалеи между большим и указательным пальцами и сильно ущипнула. Силы немедленно возвратились в изможденное тело. Несмотря на внушительных размеров живот, Ясмалея с невообразимой прытью выскочила из своего портшеза, заставив Сайлу и Ланту открыть рты от удивления. Потеряв свою ношу, бедные рабы пронеслись вперед еще на несколько метров и остановились, тяжело дыша.
Ясмалея прыгала вокруг молодых Жриц, потирая руку и громкими воплями выражая свое негодование. Все так же мило улыбаясь, женщина начала медленно, шаг за шагом подкрадываться к ней. Сложив пальцы в виде клешни, она стала похожа на маленького толстого краба. Взвизгнув, Ясмалея отскочила назад.
