Дарья Аредова - Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ)
Я сползла по стенке прозрачной стеклянной кабины, внутри которой как будто бы тревожно перемигивались лампочки и разноцветные диоды. Сейчас горели синие и зеленые. Как гирлянда на старой новогодней открытке. Алиса пошла в обход установки, держась за ее пыльный теплый бок. Давайте-ка подумаем... Мой отец... в те времена, когда он еще был моим отцом, а не тварью из тумана, работал на электростанции. Уж наверное, он разбирается во всех этих вещах. Но теперь его не спросишь...
Мне вдруг сделалось обидно и как-то очень одиноко и холодно. Мы были одни во всем этом громадном институте, окруженные древними механизмами, и не было рядом никого, кто мог помочь, подсказать, предостеречь. Впервые приходилось все делать самим – самим пробираться через бесконечные темные коридоры древнего здания, самим сражаться с рекой, самим принимать решения. Не было ни Дэннера, который мог положить руку на плечо и заверить, что мы все-все сможем, не было Лидии, которая погладила бы по голове и приласкала, не было Джонни Обреза, который дал бы команду. Мы были одни. И мы не знали, что нам делать дальше.
Я встала и, задумавшись, машинально стукнула в пыльное стекло. Оно вдруг замерцало и пропало. Я даже отшатнулась. Внутри кабины было чисто и пахло озоном.
— Пройдите на платформу, – неожиданно громко произнес какой-то металлический голос. Я аж подпрыгнула, и услышала, как из-за установки вскрикнула от неожиданности Алиса.
А внутри громадного металлического тела машины вдруг вначале тихо, затем все громче и громче, быстрым тревожным крещендо нарастал гул. Алиса подбежала ко мне.
— Нэйси... – прошептала она, ухватив меня за рукав. – Это что?.. Как ты ее включила?!
— Я... не включала... – испуганно пробормотала я, отступая. Но Алиса подтолкнула меня обратно.
— Не отходи, – сказала она. – Вдруг рванет. Как-то подозрительно она гудит...
— Это она включается...
— Запуск через десять секунд. – Над кабиной вспыхнули большие часы. – Девять... восемь... семь...
— Прошу вас встать на платформу и держаться за поручень! – строго повторил первый голос.
— Мама! – пискнула я, машинально вспрыгнув на невысокую серебристую платформу и вцепившись в выступающую из небольшого сенсорного пульта, скобу. На экране прямо перед моими глазами замигали красные цифры – шестнадцать нолей.
— Укажите дату перемещения, – продолжал голос. – В противном случае вы будете отправлены в последнюю из точек перемещения.
Я не знала, как здесь указывать дату – но цифры вдруг перестали мигать и вспыхнули сами собой. "2086:13:05:06:22:44:07". И ниже еще несколько цифр.
Алиса подбежала сзади и обхватила меня за пояс.
— ...Три... два... один... ноль... запуск. Счастливого пути!
Растаяла прозрачная кабина, исчезли часы, и отовсюду навалилась темнота. Только ярко горели цифры.
— Почему она включилась? – прошептала Алиса.
— Не знаю. Может, сбой какой-то. Здесь же все старое.
— Может, убежим?
— Поздно.
Вспыхнул свет.
Я огляделась. Вокруг была все та же комната. Вот только что-то было не так...
Точно! Исчезла пыль, запах ржавчины и трещины по стенам, а появились столы, пульты – и, самое главное, люди! Их было двое, мужчина и женщина. Оба были одеты в знакомую бирюзовую форму, безупречно чистую и выглаженную – на мужчине штаны и свободная рубаха, на женщине – халат.
— Ой! – женщина порывисто обернулась. Глаза ее распахнулись в пол-лица. – Сережа!
— Ничего себе!.. – названый Сережей подбежал к нам. – Вы откуда?!
— Из... из Города... – пролепетала я, разглядывая их с не меньшим удивлением. – Алиса! Алиса, открой, наконец, глаза! Мы переместились!
Женщина подбежала с другой стороны. У нее были коротко остриженные кудрявые темные волосы и большие карие глаза. Она оказалась совсем молодой, не старше Аретейни на вид, худенькой и хрупкой.
— Девочки! Что с вами произошло?! Сережа, врача сюда!
— Понял, – огрызнулся Сережа, высокий, жилистый, с хвостом русых волос и редкой щетиной на лице. – Без твоих советов обойдусь.
— И чаю горячего! – напутствовала женщина. – Они ведь совсем замерзли!
— Отстань! – взорвался Сережа, бегом вылетая за дверь. – Михал Степаныч! Михал Степа-аны-ыч!..
Мы с так и не отцепившейся Алисой буквально вывалились из кабины, пачкая идеально чистый пол, а женщина в халате поддержала нас под руки.
— Ничего, – говорила она, – сейчас, дождемся медиков, вас осмотрят, потом пойдем в санитарный пункт, обработаем раны... не беспокойтесь...
— Тетенька, – неожиданно выдала Алиса. – Тетенька, нам Город спасать надо! Иначе в континууме дырку пробьет...
— Какую дырку? – даже остановилась женщина. Вернулся Сережа, и с ним пожилой мужчина в очках. На нем был белый халат с красным крестом на рукаве, а в руках, вроде, маленький пульт или счетчик. Этим счетчиком он нас и обвел. Приборчик тихо запищал, загорелась зеленая лампочка. Затем оранжевая. Мужчине это не понравилось – он нахмурился.
— Радиация зашкаливает, – сообщил он. – Надо отправить их в изолятор.
— Что вы, Михал Степаныч! – непреклонно сверкнула глазами женщина. – Это же дети!
— Вижу, что не наши научные сотрудники, – согласился Михал Степаныч, прищурившись. – Откуда вы?
— Из Города! – повторила я. – Не надо нас в изолятор! Мы должны отправиться назад и отключить установку!
— Какую установку? – уточнил Сережа. В руках он держал кружку с кофе, от которой поднимался ароматный пар.
— Нэйси, мы же в прошлом! – вдруг разнесся по помещению звонкий голос Алисы. – Они же ничего не знают! – Она обернулась к женщине. – Это вы оставили нам послание!
— Маша, не... – начал, было, Михал Степаныч, но женщина уже справилась с удивлением и снова решительно подхватила нас под руки.
— Для начала им надо привести себя в порядок, – непререкаемым тоном отрезала она. – Идемте, девочки.
Обрез
Я тащился за Дэннером через лес, а твари разбегались от нас как от чумы, и все, что там наговорил этот покойный оборотень, все больше и больше походило на правду. Вот метнулась в темноту крыса, вот исчез в переплетении узловатых корней волглый морок, а следом за ним улез обратно под землю упырь. Дэннер шел спокойно и уверенно, расчищая нам путь ножом, и пистолет в его руке был не нужен, так, pro forma. А я все никак не хотел поверить.
Только не Селиванов!.. Почему… Черт побери, как это случилось?!
Так я и спросил.
— Когда я Аретейни побежал спасать, – отозвался Дэннер, – я сцепился с Волейнаром. Он меня и укусил. Не жалей, Джонни. Не стою я твоей жалости.
— Заткнись! – не выдержал я, задыхаясь и цепляясь за деревья, чтобы не упасть – крови я потерял довольно много, и в глазах предательски темнело. – Заткнись, чертов идиот… надо было с тобой идти… с-сука…
Дэннер отвел ветку, пропуская меня вперед.
— Прости, – тихо проговорил он. Я, наверное, готов был его пришибить, но сил едва-едва хватало на то, чтобы переставлять ноги.
— И что? – Я послушно нырнул под ветку, обернулся. – Ты теперь оборотень, да?
Дэннер усмехнулся.
— Пока нет. Надеюсь…
Я заметил, что радужка у него отливает фосфорной желтизной. Трансформируется…
Не знаю, почему я вдруг закатил ему истерику. Только я остановился и выкрикнул:
— Ты кретин, Селиванов! И убивать я тебя не стану, понял! И…
— Джонни. – Рука Дэннера легла мне на плечо. – Оставь. Сделанного не воротишь.
Тут в глазах потемнело окончательно, и я сполз по стволу ближайшего дерева. Сил не осталось, болели раны, нанесенные крюком оборотня. Наконец, я сообразил, что для Селиванова теперь стал только обузой, а не помощником. Это никуда не годится.
— Оставь меня. – Было страшно умирать, да что ж поделаешь. Все умирают. – Я тебе только мешать буду.
Но Дэннер, конечно же, молча вздернул меня на ноги и, поддерживая за пояс, продолжил путь. Я всегда знал, что спорить с ним бесполезно.
Лидия
Сверху доносился какой-то шум, но проверить его источник мы не могли. И было страшно. Витька что-то писал в блокноте, Кондор хмурился, а Майя снова уснула. Вынужденное безделье было невыносимым. Может, там люди гибнут, а мы тут сидим, беспомощные, как крысы в клетке. Так продолжалось до тех пор, пока дверь палаты не распахнулась, и внутрь не ввезли каталку, на которой лежала бледная, как смерть Лаэрри. Она едва дышала и, кажется, была без сознания. Кондор рывком сел на кровати.
— Что там? – быстро спросил он у санитаров. Один из ребят обернулся, устало смахнув рукавом пот со лба. Вид у него был мрачный и сосредоточенный.
— Плохо, полковник. Участок сожгли. Полгорода разгромили…
— Кто?! – вскрикнула я. Второй санитар беспомощно развел руками.
