Новый мир. Книга 5. Возмездие (СИ) - Забудский Владимир

— Ты прав, Джерри, — ответил я мрачно.

— Хм. А я думал, ты будешь, как всегда, их защищать.

— Меня другое печалит, — признался я. — Обе операции прошли без сучка, без задоринки, хотя в теории выглядели сущим безумием. Я много лет служил в полиции. Потом в ЧВК. Я участвовал в гораздо более тщательно спланированных операциях. В операциях, когда на моей стороне было превосходство над противником в силе и ресурсах, за которыми стояла тщательная разведка. И знаешь, что их все объединяло?

— Каждый раз все шло не по плану, — кивнул бывший казачий атаман. — Я тоже не пальцем делан, грека.

— Этих двоих кто-то просто «слил» через этого Германа. Отдал нам на съедение.

— Это важно? Они были ублюдками. Они заслуживали того, что получили.

— Может, и так. Но я устал быть чьим-то инструментом, Джерри.

— Лейла как-то сказала мне: «Не проблема, если кто-то считает, что он использует тебя. Это не мешает тебе использовать его».

— Мне она это тоже говорила. Лейла умна. Но настолько ли умна, как она думает?

— Не знаю, дружище. Не буду строить из себя стратега. Там, где я прожил большую часть жизни, все было проще. Ты и сам должен понимать, где сейчас все мои мысли. При одной мысли о том, что моя Катька и мой малой сейчас где-то… Я просто не хочу, не могу об этом думать. Если бы не верил, что у этого Фримэна есть хотя бы призрачная надежда свалить власть этого вашего Патриджа, и тем самым спасти их — давно послал бы его на хрен, взял бы пару стволов и совершил бы безумную попытку освободить своих из их лап. Сложил бы голову — и пусть. Но хотя бы чувствовал бы себя мужиком!

— Им бы от этого легче не стало.

— Знаю. Потому и сижу здесь.

Я покачал головой.

— Не могу перестать думать о том, что этот чертов прокурор в чем-то прав. Он, конечно, врет, что расстроен смертью Брауна. Но в одном он, думаю, не соврал — кое-кому очень выгодно, что Браун никогда уже не даст официальных показаний.

— Да брось ты свой бюрократизм. «Официальные», «неофициальные». Никого не гребет! То, что вам с Донни пришлось прижать пальцы сукина сына дверью и окунуть башкой в унитаз, чтобы его разговорить — ничего особо не меняет.

— Нам не следовало убивать его. Надо было публично передать в руки властям. Сделать так, чтобы у них не было выхода, кроме как его допросить. Эта мысль вертелась у меня в голове, перед тем как…

В моей памяти всплыла проломленная об унитаз голова Брауна. Я поморщился.

— Да брось. Не вини Донни. Парень увлекся.

Теперь в памяти всплыло искаженное яростью лицо Донни.

— Я его и не виню, — вздохнул я, сразу вспомнив его же виноватый и подавленный вид в тот момент, когда мне с огромным трудом удалось оттащить его от бездыханного тела Брауна и привести в себя. — Это был приступ боевого безумия, который случается иногда у тех, кто раньше «сидел» на «Валькирии» и других стимуляторах. Организм упивается адреналином, пытаясь найти в нем заменитель наркотика…

— Вот видишь. Этот выродок ему жизнь сломал. Не знаю, смог бы ли я удержаться…

— Я должен был удержать его! Но это произошло слишком быстро…

— Кончай ныть. Сам понимаешь, что городишь херню. Как ты вообще себе представляешь то, что предложил? «Передать его властям». Да эсбэшники бы нас всех спапашили при попытке «передачи»! Или подстроили бы его самоубийство, или какой-то несчастный случай. А может, он бы сразу обзавелся бы кучей адвокатов и стал бы все отрицать — в итоге еще и сделали бы из него жертву. Короче говоря, ни хрена бы из этого все равно не вышло.

— Наверное, ты прав, — вздохнул я. — Но я все равно чувствую себя дерьмово.

В этот момент произошло нечто странное. Судя по звуку в моем ухе и значку на сетчаточном дисплее, я получил входящий вызов. Только вот, мой временный номер не был, по идее, известен практически никому за пределами этой комнаты…

— Я сейчас, — произнес я, поднимаясь.

Я принял вызов, лишь уединившись в своей комнате.

— Привет, Дима, — поздоровалась со мной Мей Чанг, в девичестве Юнг.

— Откуда тебе известен этот номер?

— Я рада тебя видеть целым и невредимым. Признаюсь, я не ожидала, что это произойдет, после тех событий, которыми окончилась наша предыдущая встреча, и того решения, что ты тогда принял.

— Да-да, я тоже рад тебя видеть, Мей. Но вопрос я задал серьезно.

— Перестань. Ты ведь не думал, что в МГБ не знают о вашем убежище на территории Союза?

— Я полагал, евразийские спецслужбы не афишируют, что поддерживают Сопротивление.

— Правильно полагал.

— Тогда как понять, что ты сейчас звонишь мне по их поручению?

— Всего лишь еще один способ негласно помочь восстановлению справедливости. Даже в той жестокой форме, которую оно иногда приобретает.

По тону Мей при словах «в жестокой форме» я понял, что она смотрела видео допроса Брауна, которое гуляло в Сети. И от осознания этого мне сделалось не по себе.

Но еще больше мне стало не по себе от понимания того, что я вполне всерьез и спокойно говорю сейчас… нет, не просто с подругой своего детства — с представителем Евразийского Союза, власти которого я считал и считаю ответственным за уничтожением своего родного поселка и убийство моих родных.

Это было примерно так же невероятно, как и то, что я являюсь без пяти минут членом Сопротивления, которое я всю свою жизнь считал опасной террористической организацией, сборищем социопатов, нигилистов и маргиналов, которые заслуживают в лучшем случае длительного тюремного заключения.

Мир менялся намного быстрее, чем успевало перестраиваться мое сознание.

— Тебе поручили что-то мне сообщить? — мрачно спросил я, смиряясь с действительностью.

— И сообщить, и предложить.

— Что же?

— Надеюсь, ты готов к быстрым решениям.

— Зависит от решений.

— Несколько часов назад войска Содружества начали активную фазу осады сразу трех так называемых «свободных экономических зон» или «чартерных городов» — территорий, контролируемых корпорациями, которые перед этим находились в состоянии полной блокады. Судя по всему, так называемые «миротворцы» собираются силой взять их под свой контроль. Видимо, Патридж решил, что общественность одобрит применение им силы на фоне всплеска негатива к олигархам, который вызвали признания этого фашиста Брауна.

— Приятно было бы думать, что мои действия так сильно влияют на события в мире, Мей. Но вместо этого меня не оставляет ощущение, что я лишь невольно подыгрываю кому-то из тех, против кого пытаюсь бороться.

— Все пытаются обернуть каждое событие себе на пользу — не важно, спровоцированное ли ими специально, случайное, или созданное врагом. Такова политика.

— Что ты там говорила о штурме СЭЗ?

— Патридж спешит. Его империя трещит по швам, разъедаемая кознями корпорократов. Ему уже практически не на что опираться, кроме военной силы. Вот он ее и применяет.

— Допустим, так. При чем здесь я?

— Среди трех СЭЗ, которые Содружество атаковало — Мерида, в Южной Америке. Это важный центр экономических интересов Консорциума. Что еще важнее — это анклав на территории Латиноамериканской федерации, власти которой ведут сепаратистскую риторику. Крупные маневры войск Содружества на их территории — это прямой вызов властям ЛФ. Либо президент Кабрера проглотит это, и покажет всем свою слабость, либо сгоряча ввяжется в открытую войну. Возможно, Патридж на это и рассчитывает.

— Это очень интересно. А теперь давай наконец к делу.

— Ты уже успел забыть, чьей обителью не так давно стала Мерида? Туда бежал опальный генерал-полковник Окифора, верный прежде боевой пес Уоллеса Патриджа, чью карьеру его прежний патрон решил принести в жертву после твоих разоблачений. Твой информатор не дал тебе на него наводку?

— Странный вопрос со стороны тех, на кого «мой информатор» работает.

— Не угадал. Исходя из того, что мне известно, это — не наш человек.

— Допустим, я в это и поверил. Так или иначе, по Окифоре он мне данных не передал. Этот человек пытается держать меня на крючке. Выдает мне информацию порциями.